Рыжий наследник (ЛП) - Генри Лиза. Страница 9

Их было недостаточно.

Соседнее место в спальнике пустовало, хоть и отдавало теплом. Лот потер глаза тыльной стороной ладони, пытаясь как следует проснуться, и обвел взглядом лагерь. Оказалось, он проснулся последним. Запах Болота Смерти немного смягчился ароматом чего-то готовящегося, возможно, яиц, и Лот кивнул в беспамятном одобрении. Он выбрался из спального мешка и побрел к дальнему краю лагеря, чтобы облегчиться, и вернулся как раз вовремя, чтобы Скотт сунул тарелку ему в руки.

Лот слишком устал для этого. Он вгляделся в содержимое.

— Что это? — потому что это определенно были не яйца.

— Королевская каша, Ваша Светлость.

Лот допускал, что комковатое месиво вполне можно было назвать кашей, если бы у каши случился плохой день. Он ткнул в нее пальцем. Каша подрагивала так, как не должна была дрожать еда, и отчетливо пахла рыбой. Лот ненавидел рыбу.

— Пожалуй, я пас.

Серьезное глупое лицо Скотта вытянулось.

— Но я приготовил ее по особому рецепту.

— Особому рецепту?

Скотт кивнул.

— Это одна из каш, которые готовят во дворце. Червячок сказал, что именно к такому вы и привыкли. Нам несказанно повезло, что все нужное нашлось в тележке.

Лот почуял крысу. Очень вонючую крысу.

— Напомни, что в ней? Просто чтобы убедиться, что это та самая королевская каша.

— Овес, мед, корица… — перечислил Скотт под кивание Лота. — И, конечно же, сушеный угорь, — добавил он, и желудок Лота сжался. — Он сказал, что на этом растет вся королевская семья, ваше Святейшество, и что вам понравится каждый кусочек.

Лот посмотрел на Червячка, с ухмылкой за ним наблюдающего, и все встало на свои места. Следовало догадаться, что маленький засранец попытается отомстить за шутки о лошадях.

Лот понюхал липкую соленую смесь. О, он заставит парня поплатиться за это.

— Так и сделаю, — заявил он, зачерпнул огромную ложку и запихнул ее в рот прежде, чем успел передумать. Судорожно сглотнул, силясь проглотить все до того, как вкусовые рецепторы заметят подставу.

И потерпел неудачу.

Рот наполнился противоречивым вкусом корицы и морской воды, теплым, густым и вызывающим рвотные позывы. Обычно у Лота не было проблем с проглатыванием соленого лакомства, но перебивающий все вкус угря портил картину. И все же, к его большому облегчению, ему удалось взять себя в руки и сдержаться.

Как-то слишком пристально за ним следила Ада, так что пришлось напеть что-то себе под нос и облизнуть ложку. Он заглянул в миску, борясь с хмурящимися бровями при виде того, как много в ней осталось, но умудрился съесть еще три полные ложки, прежде чем откреститься:

— После стольких лет в темнице, боюсь, мой аппетит поуменьшился, — вздохнул он. — Но не хотелось бы, чтобы еда пропала даром. Может, Червячок съест остальное в благодарность за то, что запомнил рецепт? Держу пари, никогда раньше тебе не приходилось есть ничего подобного, — он сунул миску в лицо Червячка и заслужил хмурый взгляд — это парень сделал вдох и позеленел до подбородка.

— Ну же, ешь, это настоящий деликатес! — сказал он, поднося ложку к плотно сжатым в бессловесном вызове губам Червячка.

В глазах Червячка затесалось обещание убийства, стоило ему с неохотой, но все же проглотить одну, а потом и другую ложку. Лот запихивал отвратительное месиво в чужую глотку так быстро, как только мог. Он не давал ему времени на протесты, а прижимал ложку ко рту, как решительная мать, навязывающая овощи несчастному малышу. И все же он не был законченным монстром, так что смягчился спустя четыре-пять ложек и уронил ее в миску.

— Как жаль, — вздохнул он. — Остыла, а ее нельзя есть холодной. И все же, — сказал он, одарив Червячка особенно неприятной улыбкой. — Я не ожидаю, что у меня будет такой завтрак каждое утро, Червячок, но если приготовишь снова, я буду более чем счастлив поделиться им в благодарность за напоминание о доме.

— Это было одноразовое мероприятие. Не уверен, что у нас еще остался сушеный угорь, — процедил Червячок сквозь сжатые зубы.

— Ох, ну, в таком случае, буду есть то же, что и остальные, как обычный простолюдин, — беззаботно сказал Лот.

— Точно. Как обычный простолюдин, — сказал Червячок все также угрюмо, и, обхватив себя руками, прошествовал на другую сторону лагеря.

Лот последовал за ним и проскользнул поближе, потому что не мог оставить последнее слово за кем-то другим.

— Хорошая попытка, отдаю тебе должное, — пробормотал он уголком рта. — Но не пытайся переиграть игрока, мой маленький лошадиный любовник.

Червячок фыркнул, и уголки его рта дернулись в подобии того, что можно было принять за улыбку. Он повернулся к Лоту и оторвал от себя руку ровно настолько, чтобы ее протянуть.

— Справедливо. Перемирие?

Лот посмотрел на узкое запястье, тонкие пальцы, бледную кожу, все еще покрытую въевшейся грязью. Очевидно, Червячку пришлось через многое пройти. Может, в этот раз он и мог бы попытаться не быть ослом. Он слышал, что людям удавалось вытворять такое на постоянной основе.

— Перемирие, — решил он, пожав руку. — Хотя, должен сказать, угря я наелся на недели вперед. Особая королевская каша, ага, как же.

— О, особая королевская каша действительно существует, — ухмыльнувшись, заявил Червячок. — Только в нее кладут свежие ягоды и сливки, а сверху посыпают фундуком, а не рыбой.

И откуда ему это известно?

***

Продвигались они медленно; очевидно, Лот был не единственным, кто не доверял чувству направления Скотта. Калариан взял на себя смелость забрать карту и назначил себя проводником.

— Я умею читать карты, — объяснил он. — Мы пользовались ими в «Домах и Людях».

Все почувствовали облегчение, когда, спустя несколько перекрестков и поворотов, показалась затерянная дорога, и поспешили к ней. Скотт не переставал ломать голову над тем, как мог настолько сильно сбиться с маршрута от назначенного места.

В рамках перемирия Червячок согласился ехать сзади по очереди. Так что Лота порадовала не только приятная тяжесть тела Червячка, прислонившегося к его, но и открытый обзор. Пай вспорхнул и уселся Скотту на плечо. Тот открыл рот и собрался что-то сказать, возможно, указать на то, что все-таки понравился дракону. Но, прежде чем успел это сделать, Пай поднял хвост и залил струей заднюю часть его камзола. Скотт пронзительно завизжал, а Пай чирикнул и вернулся к Лоту.

— Хороший мальчик, — тихо промурлыкал Лот, и тело Червячка затряслось от сдерживаемого смеха в тех местах, которыми они были друг к другу прижаты.

— Он мне нравится, — сказал Червячок тихо.

— А я думал, это я тебе нравлюсь, — поддразнил Лот.

— Нет, я все еще тебя ненавижу. Но ты же знаешь поговорку. Держи друзей близко, а врагов еще ближе.

— Это глупая поговорка. Звучать она должна так: «Держи друзей близко, а врагов — в безымянной могиле». Или: «Держи друзей близко, а врагов так далеко, как только сможешь, чтобы они не доставляли проблем». Или даже: «Держи друзей близко, а враги пусть дерутся с другими твоими врагами, пока и вовсе не забудут о тебе».

— Враг моего врага — мой друг? — спросил Червячок.

— Смотри-ка, я так много произнес словно «враг», что теперь оно вообще не похоже на слово, — пожаловался Лот. — Вгаг. Вгар. Вра-га-раг. Теперь не понимаю, как его правильно произносить.

Червячок фыркнул.

— Уверен, ты вспомнишь. У тебя должно быть много врагов.

— Какой грубый маленький сопляк!

Лот скорее почувствовал, чем увидел, как Червячок пожал плечами.

— Тебя это, похоже, вообще не смущает. И вот ты — реально ужасный человек.

— Конечно, ужасный. Я королевских кровей, а мы все ублюдки, так или иначе.

Червячок на мгновение замолчал, потом сказал:

— Ты, правда, так считаешь?

— Конечно, — сказал Лот. — Когда в последний раз толстая задница на троне по-настоящему заботилась тем, голодны ли крестьяне?

Червячок снова замолчал. Лот вдруг обнаружил, что ему нравилось ощущать, как мягко руки Червячка лежали на его бедрах во время езды. И он почти сожалел, когда, час или около того спустя, они поменялись местами.