Дырявый мир (СИ) - Зверев Павел Александрович. Страница 12

— Есть! — выдохнул я наконец. — Так, посмотрим.

Сеть была и карты загрузились спустя несколько секунд. Ну, могло быть и хуже. От места, где вышел, до трассы было километров шесть. Вот до города уже шестьдесят два, что неприятно. Часы показывали пол седьмого вечера, а значит, такси вызвать, да на такое расстояние, может стать проблемой. Еще слабость такая накатила, что глаза стали невольно закрываться. Всё-таки успокоился резко, как по щелчку и вот тебе сразу реакция организма.

С такси я даже не стал пытаться. Сразу набрал номер Кости, в надежде, что он еще не бухает. Гудки шли уже секунд сорок, и это настроения не добавляло.

— Але, — раздался наконец голос друга. — Юрец, чего тебе? Разбудил, блин.

— Костян, — хрипло выдохнул я и неожиданно закашлялся. — Помощь нужна. Забрать меня сможешь?

— Так, — голос друга тут же изменился. — Что-то серьезное? Ты где сейчас?

— На мишку наткнулся, — соврал я, — грудь мне когтями подрал. Сейчас в шестидесяти километрах по трассе. Такси хрен вызову, сам понимаешь.

— Чего, блять? — по Костиному голосу много можно было сказать. — Юр, если это розыгрыш, я тебе бошку отверну.

— Какой нахер розыгрыш, — разозлился я, — еле ноги волочу. Мне еще до дороги километров шесть шагать, вообще не представляю, как выгребусь.

— Выезжаю, — тон друга изменился тут же. — Куда? Вызимка или Березовый?

— Второе, — выдохнул я. Состояние и правда оставляло желать лучшего. — От «Михалыча» до меня показывает шестьдесят три километра, постараюсь идти на встречу, может удастся машинку поймать. Всё, отбой, тяжко мне что-то.

Мне и правда с каждой минутой становилось только хуже. В голове уже витали мысли о заражении крови, но я силой воли гнал их нахрен. Нужно было выбраться на дорогу, сейчас это самое главное. Если рухну прямо здесь, то хрена с два меня кто найдет.

Эти шесть километров отложились в памяти до последнего метра. Тело налилось тяжестью буквально через пару сотен метров. Во рту сильно пересохло, а глаза начали слезиться. Каким образом смог влить в себя банку энергетика, даже и не понимаю. Но стало немного легче, это факт.

Когда вышел на дорогу вновь зазвонил телефон. Поднял дисплей, увидел контакт Кости.

— Слушаю, — выдохнул я чуть ли не шепотом.

— Ты как там? — спросил он. — Держишься? Я почти добрался. Пятьдесят километров проехал.

— У знака сижу, восемьсот семьдесят первый километр, — выдохнул я, рассмотрев цифру.

— Ага, — раздался напряженный голос друга. — Значит, осталось семь. Никуда не уходи, скоро буду.

— Шутник, хуев, — сморщился я, нажав отбой.

Свет фар вывел меня из прострации, но это был не Костя. Какая-то грузовая фура пронеслась мимо, обдав потоком горячего воздуха. А вот друг появился спустя минуты три. Гнал, похоже, за сотню. Его машина, старенький Bighorn остановилась прямо напротив меня, да так, что резину на покрышках точно чутка прожег.

— Юрец, твою мать, — выкрикнул друг, выскакивая из машины. — Тебя каким лешим сюда занесло?

Причем выбежал он с ружьем на перевес и не переставая вглядываться в вечерний лес, подбежал ко мне.

— Зайцев пострелять решил, — сморщился я, когда этот кабан подхватил меня под руку.

— Хера се у тебя ствол, — изменился Костян в лице. — Ты сразу за заячьим фаршем что ли?

— И не спрашивай, — вяло махнул я рукой. — Сука, не тряси.

— Сорян, — он даже и не подумал идти медленнее. — Так, садись.

Меня усадили на переднее пассажирское сидение, а рюкзак и «Вепрь» перекочевали в багажник. После Костя, совершенно не обращая на меня внимания, задрал мою разодранную куртку и выматерился громко и основательно.

— В приемный погнали, — сказал он так, что даже спорить расхотелось. — Твои потуги с пластырем полная херня.

Я не стал с ним спорить, только рукой махнул. Не было на это ни сил, ни желания. Костян же только заскочил за руль, развернулся с прошлифовкой, да втопил сразу за сотню.

— Медведь, какой по размерам? — спросил он, вызывания кого-то по телефону. — Ты его подстрелил? Сколько выстрелов? Куда попал?

— Два в морду, — сморщился я, — но эффекта не было. Бил картечью. Вышел на меня внезапно, даже и не слышал его. Как он рвать меня не начал, вообще не понимаю. Только лапой махнул и дал стрекача.

Говорить о том, что было именно прямое попадание в глаз не стал. Ни один медведь такое не переживет.

— Скорее всего по касательной зацепил, — бросил на меня задумчивый взгляд друг.

— А еще магазин дуплексов в жопу всадил, — врать получалось легко, не было нужды в глаза смотреть. — По размерам, ну, да, не из маленьких. Худой, правда, но в холке какой-то здоровый больно.

— Понял, — отрывисто бросил Костян, а после уже переключился на телефонный разговор. — Сан Саныч, добрый вечер! Это вас Костя беспокоит, Костя Быстров. У меня тут друг на медведя наткнулся, на шатуна, похоже. Шестьдесят третий километр, как на Березовый ехать. Нет, живой, подрали только, в приемный везу. Да, говорит в морду попал, и магазин в спину разрядил. Нет, не этот случай. Картечь и дуплекс, внезапно, говорит, вышел. Не слышал его совсем. Да, понял. С вами? Пожалуй, можно. Да, на машине. Понял, принял. Тогда вы решайте, я пока в больницу увезу, да после домой его закину и к вам. Лады? Ну и хорошо.

Слушая Костю внутренне переживал. Ну не найдут они там следов, вообще никаких! Плохо дело. Придется всё списать на то, что пару раз терял сознание и не шибко помню местность. Да, по-другому никак.

В больнице меня приняли неохотно. Сначала подумали, что пьяного заносят и только после того, как увидели раны, сразу засуетились. Отрывали пластырь без промедления и резко. Боль отложилась в памяти слишком хорошо. После была обработка и зашивание без наркоза. Кончился он, сука. Сунули две таблетки анальгина и на этом всё.

Костян всё это время провисел на телефоне. Его тоже понять можно. Медведь-шатун совсем плохо для наших лесов. А он ведь охотник со стажем, знает, поди, что это такое.

Ну а после, когда меня уже перебинтовывали, навестили люди в погонах. Разрешение на оружие проверили, сам ствол тоже. Хорошо хоть в рюкзак не полезли, ограничившись вопросами. Им я рассказал тоже самое. После, правда, когда подъехал Сан Саныч, оставили меня в покое и удалились. По их теме здесь ничего не было. А вот Сан Саныч, мужичок неопределённого возраста, с лысой, как коленка, головой, допытывался чуть более подробно. Где, как, почему не услышал, какой лапой ударил, куда я стрелял, чем стрелял. Медики же заверили его, что рана точно от медвежьих когтей. Слишком уж обширная и рваная. Даже показали, только уже на бинтах, что заставило Саныча хмуриться сильнее.

— Сам он крупный был? — допытывался Саныч. — В смысле не нажратый, как колобок, а по высоте? В холке вот насколько выше тебя?

— Худой очень, — сморщился я, якобы от боли, — В холке наверно на уровне глаз, возможно это от страха так показалось. Сидел у дерева, когда за ним хрустнула ветка. Отпрянул, да чуть в штаны не навалил. Только и успел, что выстрелить в морду, когда на меня попер. Точно помню, что попал, а там лапа прилетела, думал хана мне. Но нет, после уже спину и помню, как дуплексы в нее разрежал.

— Понял, — серьезно кивнул Саныч. — На карте показать можешь? Хотя бы примерно?

— Только если примерно, — вздохнул я, попытавшись сделать глубокий вдох, но тут же зашипел от боли. — Пару раз, кажется, сознание терял, пока до зоны покрытия вышек добирался.

Мне поверили. По крайней мере, так показалось.

После уже, дома, куда меня выгрузил Костя, сидел в своем любимом кресле и просто приводил мысли в порядок. Грудь дико чесалась и зудела. В голове шумело от кучи таблеток и уколов. Дико хотелось спать, но слабость не позволяла выбраться из кресла и перейти на кровать. Сам Костян с Санычем и еще двумя охотниками умотали по следу «шатуна». Переполох у них случился знатный. Было немного неловко от такой лжи, но другого выхода я не видел. Хорошо хоть менты сильно не донимали, хотя и попросили зайти через денёк-другой. Вот удивились бы они, обнаружив картечь, да дуплексы. Охотник на зайцев, мать его. Теперь хоть можно успеть перестраховаться, да докупить мелкой дроби. А насчет уже имеющихся патронов сказать, что перестраховки ради, да. Так и сделаю.