Патрик Батлер защищает - Карр Джон Диксон. Страница 37

Все краски схлынули с лица Элен, глаза стали непомерно огромными.

— Хочешь знать, почему ты не сумела его защитить? — поинтересовалась Пэм.

— Собственно, — проговорила Элен неестественно высоким голосом, — нет ни малейшей необходимости вдаваться в такие вопросы…

Пэм, резко вскинув голову, с глубоким убеждением заявила:

— Потому что ты никогда его не любила.

— Могу лишь повторить, — пронзительно расхохоталась Элен, — что не считаю нужным обсуждать некоторые вопросы…

— Да ладно, — хмыкнула Пэм точно так же, как хмыкнул бы ее отец. — Думаешь, я ничего не поняла из вашего безобразного и дурацкого скандала в коридоре?

— Какого скандала? В каком коридоре?

— В отеле, в коридоре, между номером для новобрачных и «королевскими» апартаментами. Ох, только не надо врать, будто не помнишь! Он был со мной в гостиной в номере для новобрачных, когда я заказывала обед. Потом вспомнил о тебе и выскочил в коридор. Там он столкнулся с тобой, я слышала. Насмехайся сколько хочешь. Может быть, твои ухмылки совсем не такие победные, как ты думаешь.

Взбешенная, но неестественно спокойная Элен оскалилась в жестокой улыбке.

— Ты с ним скандалила из-за меня, — безжалостно продолжала Пэм. — Из-за меня! Хотя настоящая причина не та, и тебе это отлично известно. Ты слишком самонадеянна, чтобы ревновать его ко мне.

— Возможно, моя милочка.

— Давай смейся! Тебе уже недолго осталось смеяться. Он насквозь видит все твои фокусы, потому что ты их слишком часто выкидывала.

Воцарилось мертвое молчание. Казалось, на всем свете никого больше не существует, кроме двух девушек с их переживаниями, бушующими в кружке света над письменным столом в чересчур жаркой комнатке.

— Я должна тебе растолковывать? — спросила Пэм. — Ты поговорила обо всем в гостиничном номере с Патом Батлером, так?

— Ну и что?

— До того момента ты видела в этом деле занятное приключение, увлекательную забаву. А Пат все понимает. Любит опасность, но знает, что такое опасность и риск. Ты вовсе не злилась — ты боялась. Поэтому побежала искать Хью. И, как всегда, устроила сцену, не потому, что злилась, а потому, что боялась.

Пэм не дала Элен возможности возразить.

— Не отрицай! — воскликнула она. — Ты всегда немножечко презирала Хью за его терпимость, не так ли? А в этот раз не вышло. Потому что он тебя насквозь разглядел. И честно сказал кое-что — абсолютную правду. Ты закатила жуткий скандал, сорвала и выбросила кольца. Не потому, что любимый сделал тебе больно, а потому, что уязвил твое тщеславие, сказав правду. Теперь ты скажи правду. Ведь ты никогда его не любила?

Потрясенный предмет обсуждения, лишившись дара речи, неподвижно стоял за приоткрытой дверью.

Он хотел куда-нибудь уйти, давным-давно хотел удрать, но буквально не мог сдвинуться с места.

Бывают ситуации не просто ошеломляющие. Иногда эмоции настолько выходят из-под контроля, что просто невозможно решить, вправе джентльмен подслушивать или не вправе.

Пэм его не видела, сидя к нему спиной. Элен тоже не видела в свете настольной лампы, который слепил ей глаза.

Чудовищно униженный Хью оставался на месте.

Он получил по полной программе. После восклицания Пэм «Ты никогда не любила его!» казалось, что хуже быть уже не может.

Впрочем, самого худшего он еще не услышал.

Стараясь разглядеть затуманенными глазами лицо Элен, он понял, что она имеет над Пэм преимущество, ибо последняя открывает всю душу и сердце.

— Не любила? — переспросила Элен и как бы задумалась. Рука в перчатке, лежавшая на стопке бумаги, потянулась к сумочке. — По-моему, милочка, я тебя дважды предупреждала, что не намерена обсуждать некоторые вопросы.

— Ну ладно! Ты его уважала!

Возникла пауза.

Этот простой вопрос совершенно озадачил Элен. Она взглянула на Пэм, приоткрыла губы, расхохоталась громче и резче обычного, возбужденно, но вполне искренне.

— Что ж! — иронически воскликнула она. — Уважала ли я старичка Хью? Честно сказать, не знаю. Никогда не задумывалась.

— Дура! — завопила Пэм. — Пустоголовая, бесчувственная распроклятая дура!

Элен вскочила.

— Ну, с меня хватит, — с достоинством заключила она, — спасибо. Если не возражаете, я немедленно…

Пэм тоже поднялась.

— Нет, — сказала она, сделав шаг к письменному столу, — стой на месте. Иначе я вмажу в твою глупую морду, как вчера чуть не вмазала. Помнишь?

— Я…

— Помнишь? — требовательно повторила Пэм. — Когда ты валялась в спальне, рыдая из-за оскорбленной гордости, а полиция на нас обеих набросилась? Я бы охотно вырубила тебя намертво, чтобы ты им ничего не наболтала!

— До чего ты вульгарна!

— Конечно, вульгарна. Могу еще добавить вульгарности. Если б наш изначальный план сработал, если б полиция нас не нашла, если 6 я позволила тебе остаться с Хью Прентисом в номере для новобрачных (чего я не собиралась делать, большое спасибо!), ты бы решилась…

— На что?

— Да ладно! Одним словом, решилась бы…

— Стой! Молчи…

— Ну, решилась бы?

— Не знаю, — тихо ответила Элен. — Просто не знаю.

— Не решилась бы, — так же тихо заключила Пэм.

— И поэтому ты меня так презираешь? — спросила Элей ровным тоном. — Вы — люди богатые, — добавила она с неожиданной и страстной завистью. — Для тебя ничего значения не имеет. Ты можешь делать все, что угодно.

Пэм рассмеялась.

— Чем это я тебя рассмешила?

— Ничем. Извини. Просто уверяешь, будто я могу делать все, что угодно… — И Пэм, как бы совсем утратив задор и жизненные силы, вновь села.

— Разве нет? — спросила Элен и продолжала, повышая голос с каждым словом: — Наряды, меха, машины, драгоценности — все, что пожелаешь, все, за что почти каждая женщина душу продаст!… Утверждаешь или намекаешь, будто я… чересчур осторожна, не решилась бы… лечь с Хью в постель…

— Да нет, — объяснила Пэм. — Я совсем не про то. Я имею в виду, что ты сильно запала на Патрика Батлера.

Вновь последовала пауза.

Потом Элен схватила со стола свою сумочку и бесстрастно проговорила:

— Не правда. Но раз уж мы говорим откровенно, признаюсь, было такое.

— Конечно, было.

— Когда я много лет назад впервые увидела и услышала Пата в зале суда, — откровенничала Элен звонким, чистым голосом, — он не произвел на меня сильного впечатления. Я тогда его не знала. Пока он вчера вечером не затолкал нас насильно в машину, не поговорил со мной по дороге к своему дому, я понятия не имела о его… гипнотической силе. Несмотря на все мое сопротивление, меня к нему потянуло. Наверно, поэтому я и сопротивлялась. Он делает дело! Никому не позволяет стоять у себя на пути! Хью очень хороший, но не такой.

Пэм снова вскинула голову и напряглась всем телом.

— Не такой… — повторила она. — Не такой впечатляющий, да?

— Ты о чем?

— Не кичится своими поступками, просто их совершает, скрипя зубами…

— Я пришла сюда, — откровенно сказала Элен, раскрасневшаяся и прелестная, — не для того, чтоб с тобой или с кем-нибудь ссориться. Но ты свое получишь. Хочешь знать, любила ли я Хью? Очень хорошо, отвечу утвердительно. Это наверняка поддаст тебе жару, да?

Да. Пэм хотела что-то сказать, но вместо того уставилась в пол.

— Точнее сказать, — продолжала Элен, открывая сумочку трясущимися руками, — любила ровно столько, сколько было нужно. Если хотела над ним посмеяться, то от всей души насмехалась. Если хотела, чтоб он призадумался над моим настроением, чувствами и так далее, то мне это вполне удавалось. — Она помолчала, прелестная, раскрасневшаяся, потом проговорила с задумчивым удивлением: — Наверно, тебе этого не понять… Ты ведь на блюдечке преподнесешь мужчине всю свою жизнь, правда?

Пэм кивнула, не поднимая глаз, прошептала:

— Да… Жизнь и все остальное. На блюдечке… — и закрыла руками глаза.

— Значит, это ты дура, — спокойно заключила Элен. — Не знаю, поймешь ли когда-нибудь это. Женщина никогда не будет свободной, если не поставит мужчину на место. О, я часто проявляла врожденную слабость, но в принципе это мне удавалось. — Тут Элен с глубоким вздохом перешла к теме, которая почему-то ее беспокоила больше всего: — Хорошо, леди Памела, вы дочь графа Саксемунда. На его деньги можно купить норковую шубку, в которой вы расхаживали вчера вечером, поехать в средиземноморский круиз, купить почти все, что вам будет угодно. Но вот этого не купишь.