Электрошок. Новая реальность - Тармашев Сергей. Страница 8

– К сожалению, нет, мэм! – ответил один из стюардов. – Но ветер несёт нас к суше! С вашей палубы её не видно, но наши наблюдатели находятся на самой высокой точке судна, это сорок метров над уровнем моря, и оттуда они видят на горизонте землю!

– Это прекрасная новость! – воскликнула Соня. – Но что это значит для нас? Когда мы причалим к берегу?

– Судя по соотношению высоты наблюдателей с видимым расстоянием, – объяснил стюард, – дистанция до земли составляет порядка двадцати пяти километров. Нас сносит к берегу со скоростью где-то километр в час. Завтра землю уже будет видно со всех верхних палуб лайнера. В этом районе моря находятся высокоцивилизованные земли с хорошо развитой береговой инфраструктурой, мы используем сигнальные ракеты, и нас заметят прежде, чем мы сядем на мель!

– Мы можем сесть на мель? – насторожилась Анжела. – Это опасно?

– У нас огромный лайнер, мэм! – Стюард развёл руками. – Его осадка составляет почти восемь метров! Далеко не везде прибрежные воды имеют такую глубину, поэтому мы используем спасательные шлюпки, как только окажемся достаточно близко к берегу! Полагаю, завтра в это же время вы уже будете сидеть в одной из таких шлюпок и направляться на сушу! Если нас не заметят ещё раньше и не отбуксируют в ближайший порт!

Довольные стюарды ушли дальше, и Соня с Анжелой с радостными возгласами поздравили себя с приближением окончания мучений. Они даже выбежали на балкон и пытались вглядываться в горизонт, но стюард был прав и увидеть землю не удалось. Где-то через час на горизонте начали собираться тучи, и Соне показалось, что за ними действительно виднеются очертания какого-то берега. Увиденное прибавило подругам позитива, и до наступления темноты они довольно-таки приятно провели время, развлекая себя примитивными играми, такими как города, понятия и прочее. Потом стало совсем темно, за бортом посвежело, ветер усилился и в каюту стало задувать не очень комфортно. Пришлось закрыть двери на балкон и лечь спать, потому что заниматься игровой фигнёй уже надоело.

Проснулась Анжела, как обычно, от окутавшей её духоты. В запертой каюте опять стало жарко и нечем дышать. Вокруг было ещё темно, и Анжела решила открыть балкон, чтобы доспать остаток ночи более-менее комфортно. Она встала с кровати и сонно побрела к дверям, стараясь не налететь в темноте на мебель. Такое уже было, так что теперь подруги зашторивали портьеры на балконной двери не наглухо, а так, чтобы оставался небольшой просвет в качестве ночного освещения. Добравшись-таки до балкона, Анжела распахнула двери, и в лицо неожиданно ударил очень даже свежий ветер. Впрочем, ветер дул стабильно, огромный лайнер не раскачивало, и дискомфорта пока не было.

Но с таким ветром спать будет не очень комфортно, поэтому надо проветрить каюту и опять закрыться. Решив подождать несколько минут, Анжела вышла на балкон, облокотилась на перила и всмотрелась в ночной горизонт – вдруг там уже видно землю! И оторопела от неожиданности. В нескольких сотнях метров от лайнера на воде находились десятка три или четыре крупных лодок. В ночной темноте лодки были видны плохо, луну скрывали облака, но кое-где звёзды не были закрыты тучами, и заметить лодки она смогла потому, что их было много и они буквально усыпали воду. В лодках сидели люди и энергично гребли вёслами. В первую секунду Анжеле показалось, что лодки приближаются к лайнеру. Она решила, что их наконец-то нашли спасатели, и закричала по-английски, размахивая руками:

– Эй, там! Мы здесь! Помогите нам! Мы здесь!

Но сидящие в лодках люди никак не отреагировали, и Анжела закричала громче.

– Что случилось?! – из каюты на балкон выбежала Соня. – Это спасатели?! – Она тоже замахала руками, переходя на крик: – Эй! Мы тут! Помогите! Помогите!

– Какого чёрта?! – Неожиданно до Анжелы дошло, что лодки не приближаются, а удаляются от лайнера. – Они уплывают от нас! Что они делают?!

– Нас забыли в каюте! – в ужасе воскликнула Соня. – Скорее наружу!

Они наскоро оделись и выбежали в коридор с громкими криками. В коридоре было темно и не оказалось никого из стюардов и моряков, ранее следивших за соблюдением комендантского часа. Женщины, истошно вопя призывы о помощи, попытались выбраться из жилого сектора на открытую часть палубы, где должны находиться спасатели. На их крики из других кают начали выбегать люди, Соня с Анжелой наспех объясняли им, что происходит, и все бежали на выход. У кого-то из быстро образовывающейся толпы была ещё работающая зажигалка, и он вывел всех из тёмных коридоров на открытое место.

Никаких спасателей там не обнаружилось, и толпа ринулась на нижние палубы, собирая вокруг себя всё больше народа. В результате на нижние палубы, на которых размещены спасательные шлюпки, выплеснулись сотни людей. Там выяснилось, что большая часть шлюпок отсутствует и никого из команды лайнера нигде нет. Кто-то заорал, что команда бросила всех на произвол судьбы и уплыла на спасательных шлюпках, и началась паника. Люди бросились бегать по двум служебным палубам, на которых находилось корабельное оборудование, узлы и агрегаты, и пытались найти хоть кого-нибудь из персонала лайнера.

Служебные и технические помещения были пусты, и пока все бегали по ним, настал рассвет, и среди туч замелькало солнце, но ветер стал ещё сильней, и началась качка, вызвавшая у многих тошноту. Где-то в этот момент в погружённых в темноту трюмах и прочих машинных отделениях, или как там всё это называется, стало видно хоть что-то, и в каком-то из них обнаружили запертых членов команды лайнера. В трюме их оказалось чуть больше сотни, хотя общая численность экипажа превышала тысячу человек. Там же нашёлся труп капитана с ножевым ранением. Освобождённых вытащили наружу, все они оказались избиты и закованы в наручники. Вокруг них собралась громадная толпа, и кто-то из освобождённых рассказал ужасные вещи, повергнув всех в шок.

– Ночью ветер сменился на противоположный, – рассказчик вяло шевелил опухшими от побоев губами. – Лайнер стало сильно сносить в открытое море. Все поняли, что до берега судно не доберётся. В тот момент до него оставалось километров пятнадцать-двадцать. Кто-то предложил покинуть лайнер и идти к берегу на спасательных шлюпках. Капитан заявил, что не может рисковать жизнями четырёх тысяч пассажиров. Потому что механический компас всего один, прямой видимости берега нет, и пока всех пассажиров спустят на воду, пройдёт несколько часов, потому что люди спят, их надо разбудить, исключить возникновение паники и так далее. Пока всё это будет происходить, шлюпки может разнести ветром, кто-нибудь потеряется, возьмёт неправильный курс, скоро начнётся шторм, люди могут погибнуть, и он не даёт разрешения на такой риск.

Лайнер раскачивался всё ощутимее, и рассказчик ухватился закованными в наручники руками за ближайшие перила, закашливаясь.

– Против капитана выступили почти все, – продолжил он, сплюнув кровью, – среди них были офицеры, у них есть пистолеты… Они настаивали, что надо пойти на риск, потому что еды и воды осталось всего на полдня и на ужин есть будет уже нечего. Если не покинуть лайнер прямо сейчас, пока до берега двадцать километров и есть хоть какое-то представление о направлении на него, то станет поздно. Судно унесёт в открытое море, начнутся жажда, голод и полный хаос. А так кто-нибудь, но доплывёт, хоть и не все. Но капитан отказался, ему ведь сидеть всю жизнь, даже если погибнет совсем немного пассажиров. Тогда они заявили, что не собираются умирать за толпу жирных червей и поэтому уходят. Капитан попытался их остановить и поднять тревогу, хотел разбудить пассажиров, чтобы встали на его сторону. Его зарезали, а всех, кто принял сторону капитана, избили и заперли в трюме. Они забрали капитанский компас, вручную спустили на воду шлюпки и бросили нас здесь! Я молюсь, чтобы никто из этих ублюдков не добрался до берега!

Сложенный из обломков барной стойки костёр сильно коптил, сидеть близко к огню не получалось из-за токсичной вони сгорающего пластика, и Пётр поёжился от озноба. Утро наступило пару часов назад, температура ещё не поднялась до дневной, и обращённая в противоположную сторону от костра спина мёрзла, хотя вытянутым к огню ногам было жарко. Сесть к костру спиной Пётр не решался, вчера ночью на его глазах так сел кто-то из окружающих, и пуховик на его спине расплавился, чуть было не загоревшись. Остаться сейчас без пуховика просто нереально, на улице холодает с каждыми сутками, и если днём ещё более-менее не холодно, то ночью и под утро колотун ужасный. По ощущениям – минус пять, если не холоднее! Просто удивительно, почему вода нигде не замерзает? Ведь по ощущениям же холодно!