Бывшая. Моя. Настоящая (СИ) - Ковалевская Алиса. Страница 2

- Дим, перестань, пожалуйста! - в очередной раз взмолилась она.

- Почему же? - ехидно ухмыльнулся тот. - Разве тебе не нравится? Ты же любишь, когда тебе больно, вот я и стараюсь доставить тебе наслаждение. – Он сделал мощное движение бедрами, снова глубоко погружаясь в Киру, от чего та сморщилась и изогнулась.

- М-м-м… - попробовала оттолкнуть его связанными руками, но Дмитрий их ловко перехватил и завел ей за голову.

- Нет, милая, так мы не договаривались! - покачал головой он, чуть замедляя ритм. - Ты же на своих съемках не диктуешь, как тебе из тачек выпрыгивать или в окна залазить, вот и тут будь добра пляши под мою дудку, - стал двигаться еще быстрее.

Кира застонала и сжалась от резкой боли. Он заметил это, но даже не подумал остановиться. Он хотел проучить ее, чтоб она почувствовала его ярость, переходящую в отчаянье и снова в ярость каждый раз, когда она вот так, как сегодня, возвращается домой далеко за полночь… Когда на ее теле появляются новые ссадины, царапины и синяки в результате не слишком удачно выполненных трюков, когда она рассказывает ему о каких-то совершенно незнакомых парнях - ее коллегах-каскадерах, а он должен терпеть, понимать, выносить все это, потому что любит эту глупую девчонку, которая готова рисковать сама не зная зачем и ради чего. А ведь он уже далеко не мальчишка. Ему скоро тридцать пять, он хочет семью и детей, хочет спокойствия и уюта, и Кира это прекрасно знает, но плюет на его желания, потому что у нее есть работа, есть съемочная площадка, есть скорость, есть опасность, есть риск.

Молотов подхватил ноги Киры под коленями и закинул себе на плечи. Она попробовала лягнуть его, но он, поймав ее за лодыжку, поднес ногу к губам и облизал пальчики. Золотова зло сверкнула глазами и снова задергалась, но Дима крепче сжал ее ноги, заставляя успокоиться.

- Тебе разве не нравится, детка? - рыкнул он, до упора входя в нее.

- Да пошел ты, - процедила она сквозь зубы, зажмуривая глаза. - Ненавижу тебя!

- Что ж так? - тяжело дыша, спросил он. - Все же как ты любишь: больно, жестко, на скорости…

Она не ответила, лишь сильнее стиснула зубы, стараясь не показать слез, по крайней мере, при нем. Никогда… Никогда еще Дмитрий не был с ней так груб и безжалостен. Да, она часто доводила его своими выходками, да, она не была ангелом во плоти, да, она любила риск, но этот мужчина прощал все. Он всегда был нежен, всегда баловал ее, всегда принимал и заботился…  Всегда, но не сейчас.

Молотов снова взял ноги Киры под коленями и теперь сильно развел их в стороны. Кира застонала и прикусила нижнюю губу, поворачивая голову набок. Еще несколько грубых движений и, наконец, она перестала ощущать его внутри себя. Он выплеснул свою любовь и ярость ей на грудь и живот. Развязал ее затекшие руки.

- Знаешь, мне очень понравилось, - зло прошипел он, поднимая с пола свои джинсы и направляясь в другую комнату. - Спокойной ночи, родная.

Едва за ним закрылась дверь, Кира сжалась в комок, обхватила себя руками и беззвучно заплакала. Только что она была со своим самым любимым и родным человеком, только что они занимались любовью, но она испытывала лишь страх и боль. Да, если бы она расплакалась при нем, если бы показала, насколько его грубость и жесткость напугали ее, как ей хотелось получить ласку и тепло, а не боль, он отпустил бы, он не тронул бы, но она не хотела демонстрировать ему свою слабость. Достаточно того, что она младше его на тринадцать лет, и он итак относится к ней с трепетом. Он лелеет ее, он покупает ей, словно ребенку, разные безделушки лишь для того, чтоб порадовать, он почти ни в чем не отказывает ей. Если бы она хотела, то вовсе могла бы и не работать. Он настаивал на этом. Настаивал, чтобы она просто училась и была с ним. Но Кира не хотела так… Не хотела быть содержанкой, не хотела быть похожей на других. Она любила пробовать себя в чем-то новом, любила, когда в кровь выбрасывается адреналин, любила рисковых, отвязных парней, работающих с ней на площадке. Она не признавала бабских штучек и прелестей гламурной жизни, ее куда больше прельщал драйв, ощущение опасности, рев двигателей и риск. Да, пусть как сегодня, бывали не слишком удачные дни, и трюки заканчивались вот такими ушибами, которые вначале вызывали у Молотова панику и сострадание, затем возмущение, а вот теперь и вовсе гнев. Он много раз просил ее бросить свою работу, приводил аргументы, уговаривал, настаивал, угрожал, но Золотова твердо стояла на своей позиции. Она любит свою жизнь, а главное свою работу. Она ни за что не бросит это занятие. Ни за что и никогда.

Кира лежала и судорожно всхлипывала. Казалось, что болело все тело. Сегодня она итак здорово получила на съемках, неудачно сгруппировавшись при падении, и вот он результат, а Дима добавил, причем не только физически, но и морально. Золотова отчасти, конечно, понимала его отношении к ее занятию, но с другой стороны - не могла же она в свои двадцать два сидеть дома и только и делать, что готовить и вышивать крестиком. Может, для кого-то это и было вполне нормальным, но не для нее. Ей дорога была ее свобода, и обуздать себя она позволять не желала. Она потерла болевшее запястье и тихонько заскулила - наверняка останутся следы. Живот тоже побаливал… Новая волна обиды и новые всхлипы. Кира даже не понимала, злится ли она на Диму… Скорее всего, нет. Просто обидно и досадно, просто как-то холодно и жалко саму себя.

Дмитрий стоял под прохладными струями воды и пытался привести свои мысли и чувства в порядок. Да, он поступил сейчас с Кирой отвратительно, да, он на самом деле не хотел этого, но о содеянном не жалел. Он устал объяснять, ждать, разговаривать. Иногда у него вообще складывалось такое впечатление, что она просто плюет на его слова. Хотя, почему же… это было вовсе не впечатление. Так оно и есть. Их отношения зашли в тупик. Они любят друг друга, но Кира не слышит его, не хочет понять, что он не против ее свободы, он доверяет, но он против ТАКОЙ свободы. Он устал бояться за нее каждый день, устал вечерами напряженно вслушиваться в любой звук, ожидая ее появления, устал слышать в телефонной трубке «абонент временно недоступен или находится вне зоны действия сети», устал от того, что около нее крутятся мужики, а она им улыбается и говорит ему, что это лишь друзья, но познакомить с этими друзьями не считает нужным. Да, то, что произошло между ними несколько минут назад, не казалось ему приемлемым, но, возможно, она хоть так поймет, как изматывает его, что он уже не может больше так жить с ней. Возможно, хоть это подействует.

Дмитрий вышел из ванной и решил все же заглянуть к Кире. Тихо приоткрыл дверь и услышал негромкие всхлипы. Взгляд выцепил из темноты очертания ее тела… Сердце его невольно сжалось, стало еще противнее от самого себя. Хотел уже подойти, обнять, прошептать ей на ушко «прости», но, сделав несколько шагов по направлению к постели, остановился.

Нет. Она должна понять. Нужно дождаться утра, а потом поговорить. Одна ночь, а потом они нормально поговорят, он все объяснит, все будет хорошо.

Дмитрий быстро вышел из спальни. Завтра. Все завтра.

Глава 2

Утром в квартире царила небывалая тишина. Кира, одетая по обыкновению в джинсы и футболку, была полностью готова к выходу и теперь неспешно пила чай, делая вид, что не замечает на себе пристального взгляда Димы. Молотов же был несколько удивлен: он долго не выходил из комнаты, пытаясь подобрать слова для трудного и не слишком приятного разговора и никак не ожидал, что Кира снова куда-то уйдет, причем с самого утра. Он внимательно вглядывался в мимику и жесты Золотовой, пытаясь уловить ее эмоции и понять, о чем она в данный момент думает, но вид её был обыденным, и ничто в ее облике и поведении не напоминало о вчерашнем инциденте, за исключением, пожалуй, лишь напульсников на ее запястьях.

- Кир, ты нормально себя чувствуешь? – подойдя к ней и дотрагиваясь до ее плеча, негромко спросил Дмитрий.

- Да, - недоуменно посмотрела она на него. - А почему я должна себя ненормально чувствовать?