Вынужденное знакомство - Алюшина Татьяна. Страница 8

– Насколько я помню, как рассказывала Настюшка, она же вышла замуж совсем молоденькой, и они прожили вместе очень недолго, всего, по-моему, несколько месяцев, а потом этот муж вроде как пропал без вести и где-то там умер?

– Именно так, – подтвердил Василий. – Пропал он около десяти лет назад. А когда Настя подала заявление о его розыске, тогда и выяснилось, вернее ей разъяснили, что он принадлежал к этой самой организации и принимал непосредственное участие в подготовке теракта в Москве. Безопасники отслеживали участников группы и арестовали в день, на который было намечено проведение этого акта. Задержали всех, только бывшему мужу Насти удалось вырваться и скрыться каким-то образом. Причем он был тяжело ранен во время задержания, как потом, только через несколько лет, выяснилось. Поскольку он был не рядовой исполнитель, а принадлежал к числу руководителей среднего звена организации, то ему были известны адреса других ячеек в Москве, по одному из которых он и пришел. Ему оказали медицинскую помощь, снабдили новыми документами и через свои каналы помогли уехать в Турцию. Ну а из Турции он переправился в Сирию без всяких сложностей.

Василий замолчал, переводя дух, снова устало-замученным движением потер ладонями лицо и посмотрел на потрясенных, обескураженных новостями женщин.

– М-да, – тяжко вздохнув, протянул он, заставляя себя вернуться к рассказу. – Разумеется, Настюха понятия не имела, кем на самом деле является ее муж, и не подозревала ни сном ни духом. Это неопровержимый факт, доказанный фээсбэшниками. Она была просто выбранной и намеченной жертвой террористов для одной из их банальных схем: молодая девчонка, москвичка, живущая в трехкомнатной квартире в хорошем доме, недалеко от центра города, – весьма удачное приобретение для их деятельности. И не только ее жилплощадь, но и сама Настя была ценным приобретением для их интересов и планов: типичная русоволосая славянка, отличная мать для будущих воинов и верных дочерей их организации. И пофиг, что живет она не одна, а с родственниками, это не имело никакого значения – жертва выбрана и уже назначена, а мешающие осуществлению плана факторы легко устраняются при необходимости. Влюбить в себя молоденькую, не знающую жизни девчонку мужику на пятнадцать лет старше, профессиональному агенту-диверсанту, обученному в том числе приемам манипуляции с сознанием людей, не стоило никаких особых усилий. И, когда они поженились, он сразу же начал обработку Настюшки, выковывая из нее ярого адепта и приверженца истинной «веры», как у них это принято. Да только не довел обработку и до половины, поскольку ему пришлось срочно сваливать за границу. Все это Насте объяснили и растолковали, предъявив неопровержимые данные принадлежности ее муженька к определенной организации и занимаемого статуса в ней. Понятно, что Насте он представлялся под другим именем, которых у него немало, как и вполне себе надежных, настоящих, легальных документов на эти имена. По совету и при помощи сотрудников конторы Настюшка подала в МВД заявление о розыске мужа, а через год они же помогли ей оформить официальный развод с ним. Ну а еще где-то приблизительно через год ей сообщили, что, по их сведениям, ее бывший муж погиб.

– Почему она нам ничего не рассказала обо всем этом? – с явной обидой в голосе недоумевала Елизавета Егоровна, все еще не отошедшая от потрясения.

– Потому что не могла. Она дала очень серьезную подписку о неразглашении, – растолковал Вася. – Поскольку любые сведения и все, что связано хоть в какой-то степени с терроризмом, подпадает под гриф секретности и не подлежит разглашению. Да и зачем ей лишний раз ворошить ту историю и тяжелые воспоминания? Ей было всего восемнадцать лет, ну влюбилась девчонка, ну вышла замуж, три месяца прожила с мужем в полном наиве, да еще мама погибла накануне их свадьбы. Ты представляешь, что она тогда переживала? Наверняка же он стал для нее опорой и поддержкой в тот момент и замутил девчонке голову конкретно, быстро и четко, по проверенной уже не раз схеме манипуляции разумом. И вот, когда он пропадает, вдруг выясняется, что ее муж на самом деле не любящий и заботливый мужчина, а известный террорист, который намеревался обобрать и использовать ее самым страшным образом. Ты представляешь, что ей пришлось тогда пережить? Какое потрясение и разочарование?

Вася оборвал себя, резко втянув воздух, задержал дыхание, медленно выдохнул и, немного успокаиваясь, вяло махнул, закрывая тему:

– Забыла – и слава богу, и хорошо, что забыла. Умер и умер.

– Выходит, не умер, – заметила, задумавшись, Полина.

– Вот именно! – воинственно воскликнула мама, встряхнувшись возмущением. – Десять лет прошло, зачем она ему сейчас-то понадобилась?

– Да все за тем же! – раздражился Василий. – Включи логику, мам. За тем, что этим сволочам требуется захапать все, до чего они могут дотянуться! Потому что они используют любые возможности и шансы для укреп-ления своей организации! – как-то резко, в один миг захлестнуло его негодованием. – Потому что она все еще молодая женщина и может родить много славянских детей, которых воспитают бойцами-диверсантами, а девок продадут задорого, чтобы те, в свою очередь, рожали белобрысых детей. Потому что эта квартира так и принадлежит только Насте, а захватив еще и Савку и шантажируя, обещая насилие, пытки-издевательства и убийство ребенка и Насти, они еще и стрясут с меня, по ходу, все, что только возможно! Потому что я буду исполнять все их требования, все! – прокричал он придушенно, вынужденно сдерживая рвущийся из него дикий, бессильный крик, чтобы не разбудить, не растревожить Саввушку. – Буду исполнять! – повторил Василий, захлебываясь бессильной яростью. – До последнего надеясь спасти их обоих! Ее спасти!

Резко подскочив со стула, так, что тот отлетел в сторону и грохнулся спинкой на пол, в два стремительных шага он подскочил к окну, дернул ручку стеклопакета, распахивая створку на всю ширь. Нервно-судорожно вдохнув-втянув в себя морозный воздух, положил ладонь на глаза, с силой вдавив большим и средним пальцами виски, и пообещал, наверное, самому себе:

– Я этих сук достану… достану… Я им Настьку не отдам…

Обескураженные, захваченные врасплох внезапным и настолько страстным взрывом эмоций обычно всегда спокойного, рассудительного, где-то даже флегматичного Василия, Полина с мамой, замерев, смотрели на него оторопело-испуганно, только в этот момент осознав всю глубину и ужас пришедшей в их семью трагедии.

– Как, сынок? Как достанешь… если тут такое?.. – прошептала потрясенно Елизавета Егоровна, снова прижав пальцы к губам, и расплакалась.

Он повернулся, посмотрел на нее каким-то бездонным взглядом, словно за пару этих минут прогорел внутри в пепел, присел, оперся на край подоконника, не замечая, как поток ледяного ветерка раздувает рукава его рубашки, и объяснил уставшим, потухшим тоном:

– Мы договорились о плотном сотрудничестве с контрразведчиками в поиске Насти. Поскольку у меня весьма востребованная специфика деятельности и самая серьезная мотивация в этом деле, то, возможно, наше сотрудничество и будет плодотворным.

– Почему возможно? – спросила мама как-то беспомощно-потерянно, с тревогой посмотрев на сына.

– Да потому, что меня не посвятили в детали этого дела по ее бывшему мужу, и понятно, что и не посвятят, поскольку это напрочь закрытая инфа. И как можно что-то делать и копать, когда ни фига не знаешь?! Как слепой и глухой биться башкой в стену! – возмутился Василий.

– Так, – произнесла деловито Полина. – Давайте-ка оставим эмоции и попробуем спокойно подытожить и систематизировать имеющиеся факты.

– Ну, давайте, – резко вздохнув-выдохнув, остужая себя, измученно усмехнулся Василий.

– Первое, – начала перечислять Полина, разжимая пальцы, – Настю похитил ее бывший муж, оказавшийся террористом. Второе… – И запнулась, посмотрев вопросительно на брата. – Уточни один момент. Если я правильно поняла, этот хрен не какой-то рядовой там солдат, а боевик-управленец среднего руководящего звена или, скорее всего, за десять-то лет уже приподнявшийся до высоких позиций в организации.