Согнутая петля - Карр Джон Диксон. Страница 16

— Вот как! — изумился он. — Такое упоминается впервые. Вы нашли на теле вещество, содержащее два смертельных яда?

— Да, — произнес Эллиот с широкой язвительной улыбкой. — Местный доктор его, конечно, проворонил. Следователь не счел это важным и даже не упомянул о нем на дознании. Вероятно, он решил, что это какое-то косметическое снадобье, о котором упоминать неделикатно. Но потом доктор сказал свое негромкое слово, и…

Пейдж встревожился:

— Аконит и белладонна! Но их же не проглотили, правда? Они не могли убить ее, ведь контакт был только наружным, не так ли?

— Конечно нет. Все равно, это очень ясное дело. Вы так не считаете, сэр?

— К сожалению, дело ясное, — признал доктор Фелл.

Сквозь шум дождя Пейдж услышал стук в переднюю дверь коттеджа. Пытаясь вернуть ускользающие воспоминания, он прошел по короткому коридору и открыл дверь. Это был сержант Бертон из местной полиции, в резиновом плаще с капюшоном, под которым он прятал что-то завернутое в газету. Произнесенные им слова вернули мысли Пейджа от Виктории Дейли к более близкой проблеме — к Фарнли.

— Могу я увидеть инспектора Эллиота и доктора Фелла, сэр? — спросил Бертон. — У меня оружие, найденное…

Он мотнул головой. У передних ворот вымокшего сада, утопающего в дождевых лужах, стояла знакомая машина. Это был старенький «моррис», за шторками которого угадывались очертания двух человек. Инспектор Эллиот быстро подошел к двери.

— Вы сказали…

— У меня есть оружие, которым был убит сэр Джон, инспектор. И кое-что еще. — Сержант Бертон снова кивнул в направлении машины. — Там мисс Дейн и старый мистер Ноулз, который работает в «Фарнли-Клоуз». Раньше он работал у лучшего друга отца мисс Дейн. Не зная, что делать, он пошел к мисс Дейн, и она послала его ко мне. Он может рассказать вам нечто такое, что, вероятно, прояснит дело.

Глава 8

Они положили завернутый в газету предмет на письменный стол Пейджа и, развернув его, увидели оружие. Это был карманный нож: старомодный мальчишеский карманный нож; а в нынешних обстоятельствах — мрачное и зловещее орудие убийства.

В дополнение к основному лезвию, которое сейчас было открыто, в его деревянной рукоятке имелись два лезвия поменьше, штопор и приспособление, которым когда-то удаляли камни из конских копыт. Пейдж вспомнил то время, когда обладание таким прекрасным ножом было гордостью любого мальчишки: он считался искателем приключений и чуть ли не индейцем. Это был старинный нож. На главном лезвии, длиной более четырех дюймов, виднелись две глубокие треугольные зазубрины, а сталь в некоторых местах сточилась, но оно не заржавело и оставалось острым как бритва. Сейчас с трудом верилось, что им пользовались при игре в индейцев. От острия до рукоятки тонкое лезвие было запачкано недавно засохшими кровавыми пятнами.

При взгляде на нож всех охватило чувство неловкости. Инспектор Эллиот выпрямился:

— Где вы это нашли?

— Он был глубоко воткнут в густой кустарник, сэр, — сказал сержант Бертон, прищурившись, чтобы оценить расстояние, — примерно футах в десяти от пруда с лилиями.

— В каком направлении от пруда?

— Влево, если стоять спиной к дому. К этой высокой изгороди, которая служит южной границей. Немного ближе к дому, чем к пруду с лилиями. Видите ли, сэр, — осторожно объяснил сержант, — мне повезло, что я его нашел. Мы могли бы искать месяц, но так и не найти его. Чтобы отыскать его, нужно было бы срезать весь кустарник. Этот тис очень плотный и густой. Это все из-за дождя. Я случайно провел рукой по плоской верхушке кустарника; просто так, ничего не имея в виду, понимаете ли; я просто раздумывал, где искать. Кустарник был мокрый, и я коснулся рукой чего-то красно-коричневого. Это была кровь, оставленная ножом на подстриженной поверхности кустарника, когда он падал вниз. Кусты не повреждены. Я просунул руку внутрь. Кустарник, как видите, защитил улику от дождя.

— Вы полагаете, кто-то сунул нож в кустарник?

Сержант Бертон задумался.

— Да, наверное, так. Я думаю. Его воткнули прямо вниз. Или же… это хороший, настоящий нож, сэр. Лезвие такое же тяжелое, как и рукоятка. Если кто-то его выбросил или подбросил в воздух, он должен был упасть лезвием вниз и точно так же пройти насквозь.

Взгляд сержанта Бертона ничего не выражал. Доктор Фелл, погруженный в какие-то неясные размышления, вскинул голову, упрямо выпятив большую верхнюю губу.

— Хм, — произнес он. — Выбросили? Вы хотите сказать, после самоубийства нож отшвырнули?

Слегка пошевелив головой, Бертон ничего не ответил.

— Это тот нож, который нам нужен, — заявил инспектор Эллиот. — Мне не понравились две или три рваные раны у этого малого. Они больше напоминали следы избиения или разрывы. Но посмотрите сюда! Посмотрите на зазубрины на этом лезвии. Не я буду, если они не подойдут! Что скажете?

— О мисс Дейн и старом мистере Ноулзе, сэр?

— Да, попросите их прийти сюда. Хорошо поработали, сержант, очень хорошо. Пойдите посмотрите, нет ли для меня каких-нибудь новостей от врача.

Доктор Фелл и инспектор начали спорить о чем-то, а Пейдж взял из коридора зонт и отправился за Маделин.

Ни дождь, ни снег не могли повлиять на аккуратность Маделин или нарушить ее хорошее настроение. На ней была прозрачная водонепроницаемая накидка с капюшоном — создавалось впечатление, будто она завернута в целлофан. Ее волосы слегка вились над ушами; лицо у нее было бледным, но здоровым, нос и рот чуть широковатыми, глаза немного удлиненными; но чем больше вы смотрели на нее, тем больше пленяла ее красота. Похоже, она вовсе не хотела, чтобы ее заметили; она скорее была из породы прирожденных слушателей. Темно-синие глаза и глубокий, искренний взгляд довершали портрет. Хотя Маделин обладала хорошей фигурой — Пейдж всегда проклинал себя за то, что любовался ее фигурой, — она казалась очень хрупкой. Маделин оперлась о его руку и неуверенно улыбнулась, а он любезно помог ей выйти из машины и подставил зонт.

— Я очень рада, что это происходит в вашем доме, — тихо произнесла она. — Так почему-то легче. Но я действительно не знала, как поступить, и нашла лучшим выходом привезти его сюда.

Она оглянулась на тучного Ноулза, выходящего из машины. Ноулз даже в дождь не расставался со своим котелком и сейчас вперевалку пробирался по грязи.

Пейдж проводил Маделин в кабинет и торжественно представил. Он хотел похвастаться ею перед доктором Феллом. Разумеется, реакция доктора была самой что ни на есть ожидаемой. Он смотрел на нее так, что казалось, будто вот-вот отлетят несколько пуговок на его жилете; у него загорелись глаза, скрытые пенсне; доктор поднялся с довольным смешком и сам взял у нее накидку, когда она села.

Инспектор Эллиот был в высшей степени оживлен и вежлив. Он вел себя как продавец за прилавком.

— Да, мисс Дейн? Что я могу для вас сделать?

Маделин посмотрела на свои сцепленные руки и, нахмурившись, огляделась, пока ее простодушный взгляд не встретился с глазами инспектора.

— Видите ли, это очень трудно объяснить, — сказала она. — Я попробую… Кто-то должен это сделать после ужасного события, происшедшего вчера вечером. Однако я не хочу, чтобы Ноулз попал в неприятную ситуацию. Он не должен, мистер Эллиот…

— Если вас что-то беспокоит, мисс Дейн, расскажите мне все, — оживленно прервал ее Эллиот, — и никто не попадет в неприятную ситуацию.

Она с благодарностью взглянула на него:

— Тогда, вероятно… Ноулз, лучше вы расскажите сами! Все, что рассказали мне.

— Эх-хе-хе, — усмехнулся доктор Фелл. — Садитесь, приятель!

— Нет, сэр, спасибо. Я…

— Сядьте! — прогремел доктор Фелл.

Испугавшись, что доктор толкнет его, а это казалось неизбежным, Ноулз подчинился. Он был честным человеком, иногда до глупости честным. У него было одно из тех лиц, которые в моменты душевного стресса становятся прозрачно-розовыми; казалось, что оно просвечивает, как яичная скорлупа. Он сел на край кресла и стал вертеть в руках свой котелок. Доктор Фелл предложил ему сигару, но он отказался.