Черное пламя Раграна. Книга 2 - Эльденберт Марина. Страница 5

Его пальцы снова зарываются в мои волосы, и каким-то чудом под этим прикосновением резинка, которой они стянуты, рвется. Что-то рвется в эту минуту и внутри меня: должно быть, сковывающее тело напряжение, потому что в этой близости я растворяюсь и чувствую себя застывшей в воздухе. В невесомости.

Балеринам часто приходится прыгать, и в школе один из преподавателей говорил, что если удастся поймать краткий миг этого полета, это неуловимое чувство, ты уже никогда его не утратишь.

Так ли это?

Не знаю. Я чувствую только его, только его губы, раскрывающие мои откровенно и властно. Только его пальцы, путающиеся в моих волосах. Сильную ладонь на своей талии и бесконечный охвативший нас жар, который больше не воспринимается чужеродным. Наоборот, это нечто настолько естественное, настолько глубокое, это такая связь, что я не представляю, как было раньше. Без нее. Без него…

Это отрезвляет.

Я подаюсь назад, размыкая поцелуй, ловлю губами внезапно ставший невыносимо холодным воздух.

Смотрю в его глаза, и это уже само по себе опасно, потому что бьющееся в них пламя отражает меня. Такую же шальную, с затопившими радужку зрачками.

– Расскажи… – Собственный голос низкий и хриплый, как во время сильной простуды. Приходится взять паузу и сделать вдох. Выдох. Снова вдох: – Расскажи, какие еще узоры возможны? Я хочу понять, что у меня тут нарисовалось.

Он опускается на кровать, увлекая меня за собой. Настолько естественно, как если бы мы уже сотни раз так сидели, но оказаться у него на коленях – это что-то совершенно новое. Для меня. Для него, кажется, нет, потому что Вайдхэн подтягивает меня к себе поближе, устраивая поудобнее. Не сказала бы, что это очень удобно – во всех смыслах, потому что под брюками я чувствую его твердость, а горизонтальная поверхность для неуважения непростительно близко. Но что самое опасное – я глубоко внутри готова к этому самому неуважению.

– Они не имеют никакого отношения к твоему узору, Аврора.

– Совсем?

– Совсем. Первая изобретена иртханами для наказания других иртханов, называется таэрран, наносится на шею и обладает уникальным свойством сжигать все, чем пытаешься ее скрыть. Вторая – харргалахт. Изобретение фервернцев. Они придумали ее, когда придумали реформу, гласящую, что соправителями иртханов могут быть люди.

Его интонации говорят о том, что сам он эту реформу не поддерживает и вообще в одном месте видел Ферверн с его реформами. Правда, ничего такого он не говорит, но я это чувствую. И, кажется, начинаю понимать, что Вайдхэн имел в виду, когда говорил, что чувствует меня.

– И не только соправителями: наносится она иртханом на избранную им женщину, чтобы он мог не сдерживать свое пламя во время…

– Неуважения, – хмыкаю я.

Залегшая между его бровей вертикальная складка разглаживается, он улыбается уголком губ.

– Именно так.

– Я тоже человек, Бен, – напоминаю я. Вспоминаю его реакцию на собственное имя: интересно, почему так? Его никто раньше не называл сокращенным именем? Или называл кто-то особенный? Семья? Отец? Мать? Я так мало о нем знаю, а мне кажется, что мы знакомы целую вечность. Эта двойственность просто выносит мозг, но я понимаю, что он прав. У меня есть время. У него тоже. Нам во многом предстоит разобраться, прежде чем…

Прежде чем – что?

– Ты – другое дело, Аврора.

– Почему другое? Потому что меня выбрал дракон?

– Потому что иртхана может тянуть к обычной женщине или иртханессу – к обычному мужчине, но это никогда не заменит совпадения огней. С тобой все… иначе. Я чувствую тебя, как иртханессу.

– Тебе не кажется, что ты сам себе противоречишь?

Легкая снисходительность в его голосе (или в чувствах?), когда он говорит о людях, слегка раздражает. Или не слегка. Потому что несмотря на все это загадочное драконье притяжение, я по-прежнему человек. Та самая обычная женщина, к которой может тянуть, но это никогда не заменит совпадения огней.

– В чем именно?

– В том, что люди и иртханы не могут быть вместе.

– Я такого не говорил. Я всего лишь говорил, что бессмысленно играть с природой и ляпать на женщину харргалахт, чтобы симулировать выброс пламени с иртханессой. Если же говорить о соправительстве, иртханы с древних времен у власти не просто так. Ни один человек, даже самый серьезный политик, не встанет с иртханом на передовую во время налета. Его банально никто туда не допустит.

– Тем не менее похожие формы правления есть давно, – возражаю я. – Например, в Аронгаре. Там в каждом городе помимо правящего есть мэр, который…

– Занимается бюрократией. Пусть занимается. Это совершенно другое.

Драконосноб!

Я поднимаюсь с его колен очень резко, так резко, что его руки размыкаются, и вместо меня ему остается держаться за воздух.

– Мы закончили обследование? Я могу ехать?

Вайдхэн поднимается, внимательно смотрит мне в глаза.

– Нет. Мы не закончили разговор, Аврора. Ты что, обиделась?

– А ты как думаешь? – интересуюсь я.

– Я думаю, что ты снова хочешь сбежать. Ты всегда так делаешь, когда тебе неуютно или что-то не нравится.

– Ну прости! Я как-то не подумала, что мне должно быть приятно выслушивать, что простые люди во всем не дотягивают до великих иртханов. Мне казалось, что это пережитки прошлого, и, хотя нам и так неоднократно указывали на наше происхождение, во всех цивилизованных странах…

Черное пламя в глазах становится холодным. Просто-таки ледяным, мне даже кажется, что в его взгляд насыпали соли или льда, и сейчас радужку затянет инеем.

– Под цивилизованными странами ты подразумеваешь Аронгару или Ферверн? Которые занимаются исключительно тем, что меряются статусом, силой и хвостами с тех пор, как так называются?

– А ты разве не должен политкорректно выражаться? – огрызаюсь я и оглядываюсь в поисках собственной одежды. Она аккуратно сложена и частично развешена в огромном встроенном пустом шкафу, туда я и направляюсь. В конце концов, чего я ждала? Что он будет считать меня равной себе?

Меня, Зои, Дага… а мне с Зои еще мириться.

Из-за него, между прочим!

Хватаю джинсы, и в этот момент Вайдхэн хватает меня.

– С тобой будет приятно подискутировать… холодными темными вечерами.

Еще и издевается. И совершенно точно не воспринимает всерьез! Когда я уже готовлюсь в очередной раз вырываться, раздается стук в дверь.

– Риамер Вайдхэн, мы провели первую серию анализов. Хотели бы взять кровь у риам Этроу еще раз.

Они так и говорят, из-за двери, но Вайдхэн наконец-то меня отпускает, подходит и распахивает ее.

– Почему? В чем дело?

– Потому что в крови риам Этроу обнаружен маркер черного пламени.

Поскольку в маркерах черного пламени я понимала ровно столько же, сколько в таэрран и харргалахт, я предпочла помолчать и послушать. Можно было бы, конечно, упасть в обморок, но как-то не падалось. Мне кажется, даже если у меня сейчас крылья и хвост вырастут, я останусь спокойна. Относительно. Ну так все в мире относительно, даже терпение и выдержка Вайдхэна. Вон как глазами сверкает!

– Что значит – маркер черного пламени?

Главный по маркерам черного пламени подвис. Нет, ну а что тут скажешь? Я бы тоже подвисла.

– Вы хотите, чтобы я объяснил, как формируется…

– Нет, – перебил его Вайдхэн. Бен. Бенхэн. – Я хочу понять, как он там оказался.

– В том-то все и дело, что ситуация крайне странная…

Да уж, страннее некуда. По-моему, у меня сдали нервы, потому что захотелось хихикнуть. Вместо этого я оставила джинсы в покое, подошла поближе и села на кровать. В обморок падать будет как-то мягче, если вдруг.

– Понимаете, такой маркер мы никогда не видели…

Еще бы вы его видели. Я же уникальная. Меня сам черный дракон выбрал!

Бр-р-р. Понимая, что у меня реально странное состояние, попыталась считать до десяти и обратно и глубоко дышать.

– То есть? – переспросил Вайдхэн. – Вы можете перестать говорить загадками? Я учился в медицинском, я вас пойму.