Стук мертвеца - Карр Джон Диксон. Страница 28

— Может быть, придет день, когда вы снова захотите этого.

— Что вы имеете в виду, старина? Если придется, я могу и жизнь отдать за хорошее дело. А теперь серьезно…

— Да?

— Вроде я вел себя достойно, не так ли? — с забавной серьезностью спросил Фрэнк. — Приехал рассказать всю правду о Бренде. На уме у нее только вы; она просто не воспринимает никого другого. Вот так! — Он засмеялся. — У каждого мужчины временами бывают осечки, — добавил он, помолчав.

— Это всего лишь ваш личный опыт.

Такова жизнь. Рад, что не вызвал у вас неприятных чувств. Все, с романами в Куиншевене я покончил.

— А как насчет Роз Лестрейндж?

Фрэнк потянулся, как кот. С неторопливой ленцой он включил зажигание и нажал стартер. Потом, словно передумав, он приглушил обороты двигателя и резко развернулся к Марку.

— Это… — начал Фрэнк. В прищуренных глазах блеснуло неуловимое выражение, нечто вроде грубого и откровенного тщеславия, но исчезло через долю мгновения. — Ей крупно не повезло, старина, — холодно сказал он. — Тем не менее, что бы между нами ни было, колледжа это не касается. Моему отцу это не понравилось бы, как ни прискорбно мне это признавать. Но содержание мое он не урежет и на улицу не выставит. Вы разочарованы?

— Вас не огорчило то, что случилось с мисс Лестрейндж?

— Послушайте, Рутвен. Не старайтесь быть смешным. Как я говорил, полиция расспрашивала меня о наших отношениях еще вчера. Где я был между часом и тремя ночи в воскресенье? Ответ: я был в своей квартире. Могу ли я это доказать? Не из-за меня ли Роз Лестрейндж всадила себе нож в грудь? Рад доложить, что я смог это сделать.

— Каким образом?

— Н-н-ну! — Снова обнажилась хищная щербинка между зубами. — Бренда меня кинула, не так ли? Что бы вы сделали на моем месте? Что бы сделал любой мужчина? Позвонил бы другой девушке и любезно пригласил к себе. Не будем называть имен, но полицию мое объяснение удовлетворило. Хотите узнать что-то еще?

— Да. Во сколько Бренда звонила вам из «Вилларда»?

— А в чем дело? Ведь Бренде не угрожают неприятности, не так ли?

— Нет, но…

— Никак вы запнулись? — улыбнулся Фрэнк.

— Да, запнулся. Меня интересует только Бренда, и больше никто. Итак, во сколько Бренда звонила вам из «Вилларда»?

— Не переживайте, старина! Всегда рад услужить вам. Должно быть, примерно в десять минут второго. Мне пришлось созваниваться с отелем, чтобы заказать ей номер, так что она оказалась в нем около двух. Хотите услышать что-нибудь еще?

— Нет, — ответил Марк. У него изменился тон голоса. — А теперь убирайтесь отсюда.

— Что вы сказали?

— Я сказал: убирайтесь отсюда.

Фрэнк Чедвик взглянул на стоящего перед ним человека. Пальцами левой руки он легонько барабанил по верхней кромке двери, а правая рука лежала на клаксоне.

— Это весьма неумно с вашей стороны, Рутвен. Вы не так молоды, как стараетесь казаться. Глупо вести себя так — у вас нет ни одного шанса. А что, если я выйду из машины и преподам вам хороший урок?

Нагнувшись, Марк рванул ручку дверцы, которая распахнулась настежь. Он задыхался.

Мягко урчал двигатель. В аптеке снова звякнул кассовый аппарат. Фрэнк от неожиданности словно повис в пустоте, когда его кисть и локоть потеряли опору. Казалось, он сидит так целую вечность. На лице его стали медленно проступать изумление, недоверие, ярость и, может, что-то другое.

Рванувшись, он перехватил распахнувшуюся дверцу и с силой захлопнул ее. Машина так стремительно сорвалась с места, что тигриное урчание двигателя сразу же превратилось в рев, который унесся по Хьюит-стрит в сторону Александрии.

Марк, у которого в висках продолжала пульсировать кровь, посмотрел ей вслед.

Он долго стоял на улице перед аптекой Барни, современным заведением с большими сияющими витринами по обе стороны стеклянной двери, с кондиционером, громко урчащим внутри.

Каждый раз, как в аптеку кто-то входил или покидал ее, дверь автоматически закрывалась. Марк поднял глаза.

За стеклом витрины, глядя на него, стояла Бренда.

«Оба вы люди гордые. Вы так чертовски горды…»

И еще: «Когда она снова удрала от вас потому, что вы ее выставили…»

В глазах Бренды он прочел испуг и нерешительность. На мгновение их взгляды встретились. Быстро повернувшись, она заторопилась к высокой стойке с яркими обложками журналов и сделала вид, что целиком поглощена их рассматриванием.

Марк огляделся. По Хьюит-стрит приближалась полная добродушная пара — доктор и миссис Мэйсон; они направлялись обедать в ресторан (не в таверну) в «Колледж-Инн».

Влетев в аптеку, Марк остановился на пороге. Стеклянная дверь закрылась за ним с легким шорохом.

Здесь было очень тихо. У стойки, потягивая через трубочку холодное какао, сидел долговязый юноша в бумажном спортивном свитере. Пожилая дама, которую Марк не знал, негромко обсуждала с фармацевтом какие-то рецептурные предписания.

Бренда по-прежнему стояла спиной к нему у стенда с журналами.

Подойдя, Марк остановился так близко около нее, что их руки соприкоснулись. На ней было то же самое белое платье без… нет, это было уже другое, отличавшееся от первого! Бренда затянула его синим пояском, и у нее были бело-синие туфельки. У Бренды дрогнули плечи, когда она, нагнувшись, сделала вид, что увлеченно изучает обложку «Лук».

Молчание.

Время тянулось невыносимо долго. Наконец она, не отрываясь от обложки «Лук», заговорила быстрым шепотом:

— Я вернулась только потому, что тут случились ужасные вещи — эта женщина была убита, и ты оказался впутан в эту историю! И потому что у нас гость! Вот и все!

Снова наступило томительное молчание. Бренда рискнула искоса бросить на него осторожный взгляд: ее серые глаза были прикрыты темными ресницами.

— Я только… Марк! — выпалила она. — Я была такой жуткой дурой.

— Думаю, и я был полным идиотом.

— Но я виновата…

— Ничего подобного!

— Была!

Необходимость говорить шепотом, в то же время старательно рассматривая журналы в заведении, где пахло супом с пряностями и фруктовым соком, ставила их в нелепую ситуацию, но осознали они это лишь потом.

— Бренда, я люблю тебя.

— А я люблю тебя.

— Мы здесь не можем разговаривать. Выйдем?

— Да!… Нет! Приближаются доктор и миссис Мэйсон. Они спросят, почему меня не было.

— Да какая разница?… Подожди! Ты приехала вместе с ним?

— С кем?… О господи, нет! Я даже не знаю, почему он тут очутился. Я вернулась в нашей машине и увидела, как едет «кадиллак». Он остановился — прямо здесь, а я проехала дальше по дороге и…

— Не волнуйся! Это не важно!

— Нет, важно! Он поговорил с официантом в «Майк-Плейс», и ты вышел. Марк, прости: я пролезла через боковую дверь аптеки. И все слышала. Я люблю тебя.

— На улице никого. Доктор и миссис Мэйсон зашли в ресторан. Теперь мы можем выйти?

— Да!… Марк, кто убил ее?

Долговязый юноша в свитере доканчивал свое холодное какао; соломинка, ерзая в пустом стакане, издавала хлюпающие звуки. Когда Марк посмотрел Бренде в лицо, он увидел, что осознание абсурдности и неуместности обстановки уступило место внезапному страху.

— Бренда, ты только что вернулась?

— Да. А в чем дело?

— Ты говорила с кем-нибудь в колледже или поблизости от него?

— Нет, ни с одной живой душой. Но этим утром я прочитала все газеты и до смерти перепугалась.

— Об убийстве в газете не было ни слова. Доктор Кент и Джудит Уолкер описали ее как совершенно безгрешную, всеми уважаемую даму, что, наверное, многих рассмешило. После нас появилась лишь парочка репортеров. Откуда ты знаешь, что это было убийство?

Бренда открыла рот.

— Но… но я и представить себе не могла, что тут может быть что-то иное! Кроме того, я слышала… — начала она, но передумала. — То есть, когда читаешь такие вещи в газетах, никогда не веришь, что они рассказывают правду. Всегда думаешь, они что-то скрывают. Разве не так?

Звякнул кассовый аппарат. Долговязый юноша, расплатившись за какао, выбрался на улицу. Словно вдохновившись, за спиной легонько зазвенел другой аппарат: вслед за юношей исчезла и пожилая дама, которая довольно долго, одно за другим, выбирала лекарства.