Путник. Капитан «Неуловимого» (СИ) - Поселягин Владимир Геннадьевич. Страница 29

Утром, позавтракав своими запасами, сам я к лодке приписан для питания, проверил как там сотрудники госбезопасности. Уже устраивались в другом здании, скорее даже в подвале его. Что случилось, те более-менее разобрались, когда водитель группы захвата пришёл в себя и дошёл до своих. Допросили, и теперь решали, что делать. Вроде и не виноваты, а получили такую плюху за вину одного из своих следователей. В общем, решалось всё. Я вот так закончил завтрак, ставни на окнах убирать не стал, видно, что самодельные, консьерж сказал, что на их доме сразу после первых бомбёжек их установили, и покинув квартиру, направился к лодке. На своей машине. Там весь день у меня и прошёл, знакомился с командой, контролировал работы. Да, определились с ценой за работу и материал по модернизации, так что уплатил в кассу завода, о чём теперь чек есть. А насчёт госбезопасности, те решили сделать вид что ничего не было и те не причём. Была попытка моего ареста, я сделал вид что ничего не было, и было нападение на их наркомат, теперь те делали вид что это нападение немцев. Это официальная версия. Вот так и решили поступить, сделать вид что ничего не было. Да, а те трое с челюстями, коим я в кашу превратил, в госпитале лежали. Про оставшуюся тройку, что пропала, не вспоминали. Поняли, что никого из них не увидят, по вернувшемуся водителю было понятно. Да и сожжённое задание явно намекало чтобы больше ко мне не лезли. Слушая совещание в кабинете у комиссара госбезопасности, я только покивал, есть всё же у них умные люди и намёки те правильно понимают. Правда, когда поймут, что силы у меня за спиной больше нет, затопчут и этот случай припомнят. Да и слабое место сходу определили, семья Ивана. Хм, что-то я не считаю, в отличии от них, Мальцевых, для меня слабым местом. Сестрица Иван мне нравится, но не более. Чужие люди.

Так и потянулись дни до отхода. Немцы сужали кольцо блокады, но делали это куда как медленнее чем в прошлой истории, по крайней мере до артиллерийских ударов ещё не дошло, далеко были, наши держались. Доставка грузов шла через Ладожское озеро, оно ещё не замёрзло. Наши лётчики прикрывали караваны, сбивая немцев и финнов. В общем, война шла. Помощь, оказанная мной ленинградцам, делала своё дело, о голоде тут и не слышали, хотя в городе и была карточная система, и немцы пока встали, сил продолжать наступление у них просто не было, а финны встали сами, всё что нужно им, они захватили, на большее не покушались. Сейчас власть свою устанавливали на захваченных землях, явно не собираясь отдавать их обратно. Не люблю я финнов, ну вот просто бесят они меня, больше немцев, тех как-то я более приемлемо оцениваю. А финны реально падальщики, видят соседи ослабли и напали. Ну да, толпой одного бить легче. Да, Советский Союзе первый начал бомбардировку их территорий, так они разместили у себя немецкие авиационные части что устраивали налёты на наши территории, так что тут сами виноваты. И что самое обидное, никакой кары те не понесут, примкнув к нам, когда немцев погоним, и почувствовав у своей задницы проблемы в виде немалого такого кола. Стоило бы им всё же нанести непоправимые потери.

Вскрыв пакет, сегодня мы покидаем Ленинград, уже пора, начал схватываться лёд в Финском заливе, старпом на конверте сделал запись о времени вскрытия, после чего покинул мою каюту, а я изучил приказ. В принципе, как мне на словах и объяснили, идём в Англию, потом на Север, но в пакете с приказом было дополнение. Идём не одни, на борту будут приняты пассажиры, которые сойдут в Англии. А вот это очень плохо, и честно скажу, сильно мне не понравилось. Были у меня причины расстраиваться. Помните Ингу, девушку Ивана, от которой я постарался избавиться перед войной? Она нашла меня шесть дней назад, встретила на выходе из штаба флота, караулила. Продрогла вся в своём лёгком пальтишке, пришлось отогревать у себя в квартире. Да так что проснулись следующим утром в постели. А та была неплоха, понимала толк в постельных играх, не знаю кто её учил, но та меня как партнёрша более чем устраивала. Девушка без комплексов была. Это я к чему, из-за блокады отправить ту в тыл я не мог, чтобы та потом добралась до Полярного, и обеспечила мне тыл, ждала меня после походов. В общем, я решил взять ту с собой, тайком естественно, не ставя никого в известность. В моей каюте поплывёт, уместимся, койка у меня полуторная. Однако брать только Ингу, скажем так, нехорошо, подло в отношении других командиров. Я их собрал, у меня полный штат, десять командиров, и предложил тайком забрать и вывезти из Ленинграда на Север свои семьи. Мол, нечего им тут в блокаде находиться. Да, опасно, лодка может пропасть под бомбами, или не всплыть, но и в городе, где всё чаще звучит воздушная тревога, те также могут пострадать. Так что отправил их думать. Так вот, четверо согласилось с моими доводами. Тот же старпом и комиссар забирали жён и детей. У Дёмина двое малых, у комиссара дочка лет пятнадцати. У лейтенанта Озерова, штурмана, молодая жена на сносях, а у мичмана Федосеева, невеста, причём её родители против свадьбы. Мы договорились что я оформлю их брак после выхода на борту лодки. Комиссар уже забрал временно выданную нам машину, свой «Мерседес» я ещё вчера убрал в Хранилище, и отбыл за семьями, собираясь их привезти, а тут через час должны прибыть эти неизвестные. В пакете указано, что их шестеро, с грузом, двести килограмм, принять и разместить, у груза надлежит выставить охрану. Золото что ли повезём? А чего так мало? Ладно, видно будет.

К счастью, комиссар прибыл первым, мы успели наши семьи спрятать в каютах и велели не шуметь, а сами приняли пассажиров, их на автобусе привезли, причём сотрудники госбезопасности. Четверо мужчин и две женщины, с багажом и личными вещами, тяжёлые ящики снесли в лодку, разместили в носовом отсеке, выставив вооружённого матроса. Провожающие отбыли, все приказы на руках, так что я отдал команду отдать швартовы. Вздрогнув и задрожав натянулся трос, и буксир стал отводить нас от пирса, буксируя дальше к выходу. Дизеля работали, так что отдав буксирный конец, дальше мы направились сами. Сопровождал нас один тральщик, погода нелётная, так что ожидать налёта не стоит. Тот провёл нас через минное поле, и всё, дальше сами. В данный момент я стоял на мостике, наблюдал за окрестностями вокруг, погода мерзкая, холод пробирал до печёнок, минус пятнадцать, не меньше. Капли воды попадая на палубу и орудия застывали, образовывая ледяные скульптуры. Около часа я так стоят, с момента как мы попрощались с тральщиком, когда наверх поднялся старпом, кутаясь в бушлат.

- Как устроились пассажиры? - поинтересовался я.

Когда мы планировали кто и как разместиться из тех что брали с собой, то мы на дополнительных пассажиров как-то не рассчитывали. В командирском отсеке было четыре одноместных каюты, три двухместных, общая душевая и кают-компания. Планы были такие, одну двухместную освободить, командиры и со старшинами поживут, туда дочку комиссара и невесту мичмана. Соседа лейтенанта Озерова тоже к старшинам отправить, а к нему жену. Детей старпома туда же, к старшинам, выделить одну койку, мальчишкам три и пять лет, те присмотрят. А койки хватит, подушки с разных сторон разместить, уместятся. Жёны старпома и комиссара при них, у них одноместные каюты. А тут пассажиры появились. Мы совместно подумали, планы менять не стали, просто освободили ещё одну двухместную каюту, и туда женщин поселили, а мужиков, в старшинский кубрик. Будут спать на местах тех, кто на дежурстве, и менять на свободные. Ничего, освоятся, дело привычки. У меня три гамака было, трофеи, отдал старшинам, те будут подвешивать их в носовом отсеке и спать. Чуть до драки не дошло, добровольцев много было на гамаки. А так как старпом занимался их размещением, я и хотел выслушать его мнение. С пассажирами я контактировал мало, представился, передал старпому и дальше тот работал.

- Возмущались. Особенно этот, мордатый. Требовал себе отдельную каюту. Мол, он большой чиновник из Москвы.

- У нас не пассажирский лайнер.