Свет погасших отражений (СИ) - Нетылев Александр Петрович. Страница 2

Преградившая дорогу стена пламени заставила карету остановиться, но солдатам сейчас было не до того. В тот момент, когда легионеры полезли в гору, они рискнули высунуться и снова обстрелять их. Даже Лана со своим луком присоединилась к ним. Скольких им удалось убить, она толком не видела: всего пару секунд спустя шквальный огонь заставил их снова укрыться за камнями.

— Остались двое, — сообщил Тэрл, — Не высовывайтесь.

Он бросил в наступавших нечто похожее на гранату, но это был лишь отвлекающий маневр: она даже не взорвалась. Молниеносно поднявшись из укрытия, гвардеец сделал один прицельный выстрел. И тут же укрылся снова, когда кинувшиеся было врассыпную противники продолжили пальбу.

— Трое, — поправился он, — И плюс адепт. Ваш выход, эжени.

Лана кивнула и запела. Заклинание магического щита, когда-то освоенное ею по настоянию учителя, за последние месяцы отточилось до уровня рефлекса. Укрытие повстанцев накрыла прозрачная полусфера, отражавшая как пули из винтовок, так и молнии адепта.

Вот теперь из-за камней можно было выглянуть. Все еще вздрагивая от грохота выстрелов, чародейка смогла рассмотреть трех подступавших широкой цепью легионеров и прятавшегося за их спинами адепта — невысокого, плотного и улыбчивого мужчину лет тридцати с короткими рыжевато-пепельными волосами, одетого в черно-красную бархатную мантию с меховым воротником и очки-половинки в золотой оправе.

Звали его, по данным разведки, Эйдар Шнирке. Сам себя он предпочитал величать «доктором Шнирке», хотя официального права на это не имел: Университет некогда воспринял с недоумением и насмешками его «феноменальную» и «прорывную» концепцию «афедронной энергетики» (и в этих насмешках попросту потонули робкие голоса тех, кто считал, что полуграмотный деревенский мужик просто не смог верно написать слово «адронный»). Именно такие, разобиженные и чувствующие себя недооцененными, и составляли костяк Ордена Ильмадики. Владычица с легкостью находила их — и убеждала, что только она даст им то признание, в котором они так нуждаются.

Но даже среди них были такие, как Амброус и Килиан, — сильные, но надломленные, — а были такие, как Шнирке или Вальдемар, слабые люди, желавшие лишь отыграться на других за свои обиды.

Поток молний прекратился, — энергия, набранная магом перед тем, как вылезти из кареты, иссякла. Приближался и момент, когда легионерам придется перезаряжать оружие, но к их чести, они учитывали это. Каждый стрелок работал в собственном темпе, так что на перезарядку они ушли бы в разное время, и огонь не прекратился бы ни на секунду.

К счастью, и эту проблему план предусматривал. Остававшийся вне зоны видимости врагов Элиас все это время незаметно подползал к карете. За плечом ученого висела ручная мортирка — механическое устройство для метания гранат на расстояние. Элиас не был лучшим стрелком повстанческого движения; на общем плане он едва ли дотягивал даже до среднего. Но сейчас особая точность была не нужна.

Граната с подожженным фитилем упала под ноги одному из тех легионеров, кто еще продолжал стрелять.

— Врассыпную! — взвизгнул Шнирке.

Тот солдат, что стоял ближе всех к гранате, исполнил приказ буквально. На секунду Лана даже ужаснулась, что ей на ум пришла столь циничная шутка. А еще — что она не чувствует ни капли отвращения, глядя на разлетающиеся человеческие ошметки.

Лишь на секунду. А затем вернулась пустота.

— В атаку!

По команде Тэрла чародейка убрала щит. И сразу три очереди пуль ударили в одного из легионеров, отправляя его в кратковременный полет вниз по склону горы. Присоединилась к атаке и сама Лана: ее стрелы были малополезны против мощной золотистой брони Железного Легиона, но зато они прекрасно подходили, чтобы не позволить адепту получить энергию из нити с золотыми шариками, которую он уже достал из кармана.

Стрела угодила ему прямо в горло, и снова лишь на мгновение Лана задумалась, в какой момент она обнаружила, что убивать — легко.

Винтовка Тэрла издала щелчок пустого патронника, и воин не стал перезаряжать ее. На ходу выхватывая меч, он бросился к последнему оставшемуся противнику. Тот тоже прекратил попытки перезарядиться под огнем, вместо этого поднимая собственный клинок.

Звон стали. Высекаемые искры. Сверхъестественная выносливость королевского раба против опыта закаленного в боях воина.

Опыт победил.

— Обыщите карету! — распорядился Тэрл, — Быстрее!

Сам он без малейшей брезгливости, деловито стал обыскивать убитого адепта. И даже золотые «бусики» прикарманил, хоть они и вызывали у Ланы самые омерзительные подозрения. Бисексуальность Шнирке была хорошо известна, а уж после «афедронной энергии»…

Лана же, вместе с Элиасом, полезла в экипаж.

— Что мы ищем? — осведомился ученый.

— Что-нибудь… странное, — ответила чародейка, досадуя на глупость вопроса.

Как будто она знала больше, чем он!

Откинув сиденье пассажира, девушка обнаружила кошелек с деньгами и небольшой ларец с драгоценностями.

«Вот ты и окончательно превратилась в разбойницу», — невесело подумала она, но все же прихватила добычу. Не в том они положении, чтобы играть в брезгливость.

— Думаю, это то, что нам нужно! — сообщил Элиас в этот момент.

Отодвинув фальшпанель в стене, ученый достал… что-то. Больше всего оно напоминало металлическую коробочку с ладонь размером, внутри которой скрывался некий узор, больше всего напоминающий карту. Но это не была карта, скорее… какая-то структура? Узор, руническая вязь? Ничего из этого. Тогда что же?

— Ты знаешь, что это? — осведомилась чародейка.

— Что-то странное, — пожал плечами ученый.

Под суровым взглядом девушки он добавил:

— Я действительно не знаю. Но это точно Дозакатные технологии. Какое-то устройство или машина.

— Как бы то ни было, времени у нас нет, — напомнил подошедший Тэрл, — Берем лошадей и убираемся отсюда.

Его солдаты к тому времени успели собрать трофейное оружие. Элиас, прежде чем уходить, оставил на теле убитого адепта свиток с «манифестом Сопротивления» — перечислением преступлений покойного (унижения простонародья, изнасилования как женщин, так и мужчин, сожжение публичной библиотеки вместе с книгами и персоналом) и обещанием, что культу Владычицы Ильмадики скоро настанет конец. Это был уже третий адепт, на теле которого ученый оставил такой манифест (список подбирался каждый раз индивидуально), но к сожалению, это была во многом лотерея. Если тело найдет кто-то из верных слуг короля, то просто сожжет свиток, даже не обнародовав. Если кто-то не умеющий читать… Тоже, очевидно, никакого проку. Тем не менее, Лейла высоко ценила такие манифесты, надеясь, что они дадут Сопротивлению козырь в информационной войне, и по ее просьбе Фирс дублировал эту информацию, разнося слухи через завсегдатаев таверн. Время от времени это приносило результат, и повстанцы становились не «подлыми предателями нашего любимого короля», а «борцами с произволом Новой Знати».

Даже такой успех был очень важен, учитывая, что война складывалась совсем не в их пользу. После разгрома в Миссене над телом лидера повстанцев было устроено отвратительное судилище. Арно Делауну публично задавали вопросы, на которые он не мог ответить, потому что был мертв. За каждый «отказ от ответа» труп бичевали кнутом. По итогу он был признан виновным в том, что в слепой жажде власти предал своего Бога и своего короля. За это палач отрубил ему руки и бросил тело в сточную канаву. Адепты, похоже, ждали, что повстанцы захотят перезахоронить своего предводителя по-человечески, и ради этого их агент выдаст себя.

Они этого не сделали.

В Альбане беглецов из Миссены приняли неохотно, но тем не менее, местный князь согласился укрыть их. Он понимал, куда ветер дует, и знал, что Королевство Идаволл представляет для него угрозу, с которой нельзя бороться в одиночку.

А между тем, королевство продолжало наращивать свое влияние. Огнем и мечом усмирив Миссену, Амброус сосредоточился на присоединении северных регионов. Официально в его руках оставалась и Иллирия, но Первый Адепт не питал иллюзий по поводу ее верности: слишком много вопросов вызывало у иллирийцев то, что их Герцогиня показалась на глаза лишь раз с момента вступления в брак. Амброус не знал, что Сопротивление потихоньку налаживает связь с местным дворянством благодаря магии Ланы, но наверняка подозревал нечто подобное.