Сопряжение: Чернильный маг 4 (СИ) - Поляков Эдуард Павлович. Страница 1

Глава 1

«Это сон! Это только лишь сон! Нужно просто проснуться…» Что там делают, когда хотят прервать кошмар? Щипают, чтобы стало больно? Только вряд ли это поможет. Прямо сейчас моё тело распято пятёркой антрацитово-черных стержней, а боль заставляет срываться на грани обморока!

— Что тебе нужно? — стараясь разогнать пелену забытья, прошипел я.

— Признаться, от Изменяющего Реальность я ждал больше сопротивления. Но такой ход сэкономит наше время, — произнёс человек без лица.

Сдаваться я и не собирался. Лишь тянул время, ища возможность прервать магему элементаля кошмаров. Но мыслить, когда тело разрывается в спазмах хтонической боли, было решительно невозможно.

Ещё несколько секунд меня трясло от неконтролируемых конвульсий. Глаза то и дело хотели закрыться и прервать нескончаемый поток жгущей боли. Но вскоре Атропос сжалился и оборвал мучение, чтобы я мог говорить более внятно.

В первое же мгновение как чёрные стержни испарились, меня захлестнула эйфория. Иррациональное счастье просто от того, что у тебя ничего не болит, захватило рассудок, заставляя меня смеяться. И тем не менее, перестав быть распятым, словно бабочка энтомологом, я рухнул на колени.

Первым делом проверил ладони и ноги, из которых совсем недавно торчали чёрные стержни. Ни следа. Даже покраснений на коже не обнаружилось. Хотя, чему тут удивляться? Ведь всё происходит не в реальности, а во сне. А моё настоящее тело скорее всего бьётся в эпилептическом припадке где-то на грязном полу мужской уборной.

Меня скорее всего уже обнаружили. Вот только поймут ли, что именно произошло? И смогут ли помочь изгнать элементаля кошмаров из моего сознания? Навряд ли. А значит, выкручиваться придётся самому.

Тяжело дыша, я вытер кровь. Сердцебиение зашкаливало и потому неудивительно, что в носу лопнуло пара сосудов.

Атропос воспринял мою слабость как склонение перед ним и потому произнёс.

— Ты покорен, хомо. Это хорошо. Поднимись на ноги и скажи, что от тебя хотел Каин?

Поднявшись на всё ещё дрожащие ноги, я выпрямился. Это было сложно. Организм всё ещё потряхивали фантомные боли, но раболепие не достойно графа. Тем более перед существом, что и человеком-то не является.

Но лгать элементалю с Аспектам Разума было глупо. Говорить правду? Может быть, но тогда к смертельной угрозе от Атропоса добавиться ещё и Каин. А оно мне нужно? Поэтому единственным здравым решением было скормить ему ложь, завернув её в правду.

— Он ищет способ убить тебя. Ему нужны были мои рисунки.

— Хомо, скажи мне то, чего я не знаю! — выпалил человек без лица и очередной спазм скрутил мою грудь, заставив выплюнуть сгусток крови. — Что именно Кайн просил нарисовать?

— Портрет! Твой настоящий портрет! — давясь от железистого вкуса крови, произнёс я.

— И что это ему даст?

— Я… Я не я! — произнёс я, стараясь подавить рвотные позывы.

Не знаю, что в этом вывернутом сне Атропос сделал с моим аватаром, но живот разрывала боль, словно в желудке копошились крысиное гнездо. И теперь мелкие твари грызли плоть, силясь вырваться наружу.

Но это были только цветочки. В мозг будто вогнали раскалённый гвоздь. Мысли путались, бились на слова, точное моё сознание взбивали блендером. Наверное схожие ощущения испытывают инсультники.

— Ты не говоришь всей правды, — будто наслаждаясь зрелищем моих страданий, Атропос склонил голову набок.

— Всей правды? Правды! — уже совсем не контролируя распухший язык, воскликнул я. — Там был оливковый сад! И бочка. Почему-то тиной и воняло. Мама, мы что едем на море?

— Море? Бочка? Что ты несёшь? — растерялся Атропос.

Ох… Хотел бы я и сам знать ответ на этот вопрос. Но связанный в логичный поток сознания превратился в мешанину мыслей и образов. Они, которые, будто лампочки засунутые в стиральную машину, бились друг от друга, создавая хаос внутри моей головы.

— Орехи! Разве ты не видишь? — произнёс я, протянув к мучителю ладони.

Странное дело, но у них действительно были орехи! Огромные грецкие орехи. Орехи и песок.

— Похоже я перестарался, — усмехнулся Атропос, видимо, поняв причину моего состояния.

Эти слова донеслись до моих ушей и внутренне я улыбнулся. Нет, предыдущее состояние не было блажью симулянта, мозги действительно будто пропустили через тонкое сито, но стоило Атропосу ослабить хватку, как разум быстро начал приходить в себя.

Однако прекращать игру я не собирался. Если противник уверен, что запек мои мозги, то кто я такой, чтобы убеждать его в обратном?

Наоборот, вместо того чтобы дальше пускать слюни, я ударился в юродивый угар и бросил большие орехи в человека без лица. Тот без всяких трудности и поймал их и вгляделся.

— Это что? — поинтересовался он, глядя на меня безглазым лицом.

— Орехи, — ответил я и вытянул окровавленные губы в улыбку. — Оливок только нет. Но они вон растут. Протяни руку да сорви!

Всё-таки осознание того, что мы находимся в нашим общим сне никуда не делось. И ведущим этого сна был разумеется Атропос, но я мог повлиять на ситуацию.

Темнота за спиной древнего элементаля сменилась на оливковую рощу. Признаться, никогда не видел эти деревья, но как они выглядят знал оппонент и его воспоминания нарисовали декорации нашего общего сна.

Элементаль кошмаров развернулся, и куцые деревья, которые в моих мыслях напоминали раскидистые ивы, сменились на рощу кряжестых, словно дубы с гибкими и тонкими, точно у ивы, ветками.

— Зачем мне оливки? — растерялся Атропос, но орехи из своих рук не выпустил.

— Ну как же, — продолжая строить из себя блаженного, удивился я. Мой, на первый взгляд бессвязный бред, уже выстроился в выверенную линию. — Грецкие орехи для мозга. Они ум прибавляют. Оливы — для изобилия и целомудрия. Это ведь дерево Афины! Но орехи она не любит. Горчат они ей.

— Что ты такое несёшь?

Атропос явно занервничал, не понимая подтекста моих слов. Но на то и был расчёт, и хотелось бы выудить из его памяти необходимое до того, как он поймёт, что попал в мою ловушку.

— Я несу людям счастье! Картины рисую! — рисуя пальцем по влажному песку ответил я. — Живые картины. А тот старик, — мой палец указал за спину человека без лица, — он пишет живые рассказы. А я Художник…

— Какой старик? — вглядываясь в рощу, переспросил элементаль.

За его спиной действительно не было никакого старика. Пока не было. Но мой монолог полоумного должен убедить его в обратном, фантазия дорисует необходимое.

— Ну как же? — сделаю вид, что растерялся я. — Дедушка. На бочке сидит и пишет что-то. Он писатель. Я чувствую. А ещё он маг. Искажающий реальность, маг.

Атропос развернулся и уверенным шагом зашагал к деревьям. Одновременно с этим между них начал проявляться и дорисованный его фантазией старик, что сидел на бочке и водил палочкой по дощечке.

Есть!!! Воскликнул было я, вглядываясь в бородатое лицо седовласца. В памяти сразу всплыли наброски, что приносил Каин. Все они точно были списаны со старика. Но на каждом из них не хватало чего-то. Где-то не подходил возраст. Где-то борода была длиннее или короче. А где-то был неправильно изображён овал лица и, умышленно или нет, исправлена внушительная горбинка его носа.

Закрыв глаза, я воспроизвёл в сознании его образ, стараясь, чтобы он как можно сильнее врезался в памяти. Тем временем Атропос остановился, будто не решаясь сделать ещё несколько шагов и окликнуть увлеченного работой писателя. Без сомнения он тоже признал того, кто силой собственного Дара и воплотил его в жизнь. И в этот момент я понял — элементаль кошмаров тоже имеет свои страхи! И главный его страх сейчас сидел под сенью олив.

— Ты!!! — воскликнул Атропос, поняв, что мой на первый взгляд бессвязный монолог был подводкой к этому моменту.

Его сотканная из тумана рука указала в мою сторону и пароксизмы боли вновь пронзили моё тело.

Намеренно оттолкнулся рукой, чтобы завалиться на бок и не испортить рисунок на песке. Кварцевое крошево с изображением мантикоры было уже готово. Грубое и схематичное, точно наскальная живопись неандертальцев, и тем не менее профиль мифического сознания угадывался с первого взгляда.