Император из двух времен (СИ) - Марков-Бабкин Владимир. Страница 8
Мостовская пригубила вино и сказала серьезно:
– Я уверена, что вы смелый человек, раз решились лечь под прямое переливание крови. Это был безумный по своей отваге поступок. И я пригласила вас сюда, чтобы выразить свою личную и искреннюю благодарность. Вы спасли от смерти моего сына. Я этого никогда не забуду, поверьте.
Берголо изумленно посмотрел на неё.
– О, Дева Мария! Какие тут могут быть благодарности, прекрасная Ольга? Я не сделал ничего такого. К тому же я спасал не только вашего сына, но и дочь своего Императора, которому я присягал в верности. Я просто рад, что моя кровь подошла, вот и всё. Вот, кто герой, так это ваш Император, я лишь последовал его мужественному примеру. В бою всегда тяжело и страшно вставать в атаку первым, зная, что сотни и тысячи стволов направлены будут именно на тебя. Идти вторым всегда легче – все как-то стреляют в того, кто поднялся первым. Так что, милая Ольга, позвольте к вам так обращаться?
Баронесса кивнула.
– Да, прошу вас, Джино.
Тот склонил голову.
– Благодарю вас. Так вот, у меня перед глазами был геройский пример первого, так что я встал, когда в атаку были готовы идти уже все. Даже Папа Римский Бенедикт XV предлагал свою кровь для переливания. Так что никаких заслуг у меня нет. Я просто солдат и дворянин, вот и всё.
Ольга подняла бокал.
– Вы настоящий дворянин, Джино. И я благодарю вас за всё.
– Всегда счастлив служить вам, Ольга.
Они отпили. После чего Берголо вновь наполнил бокалы и спросил:
– Как поживает ваш сын? Уже отошел от болезни?
– Да, благодарю вас. Он сейчас в моем особняке в Городе вместе со своим братом Георгием. В Звездном лицее сейчас летние каникулы, так что они могут некоторое время валять дурака и шалить, как это водится у мальчишек. Если всё получится с отпуском, то хочу свозить их на свою новую дачу в Ликии, там прекрасные пляжи, пусть порезвятся на море.
Маркиз одобрительно кивнул.
– Это прекрасная идея, сударыня. Уверен, что им там понравится.
Ольга невесело усмехнулась.
– Надеюсь хоть там Мишка развеется от своей грусти…
Берголо удивленно поднял брови:
– Грусти? А что стало причиной, если позволено мне будет спросить?
– Джанна. Точнее сказать, расставание с принцессой Джованной Савойской. Они в Риме так сдружились, что…
Собеседник понимающе кивнул:
– Да, сударыня, я сам был свидетелем, как они были неразлучны в больнице. Только и шептались между собой.
Ольга неодобрительно вздохнула.
– Ах, сударь, я очень переживаю на сей счет. Откуда такое стремление друг к другу. Они каждый день пишут друг другу письма! Но им всего-то по десять лет! Лично у меня это в голове не укладывается. Я думала, что, расставшись они быстро остынут, но не тут-то было!
Маркиз развел руками.
– Милая Ольга, для родителей их сын или дочь всегда будут детьми. Принцессе Джованне осенью исполнится одиннадцать, а той же Джульетте, когда она познакомилась со своим Ромео, было целых тринадцать. Так что оглянуться не успеете, как придется воспринимать всё очень серьезно.
Видя, что разговор покатился куда-то не туда, а его собеседница явно не настроена радоваться этой теме, он поспешил перевести разговор в иную плоскость.
– Вы упомянули о своей новой даче в Ликии. Я слышал, что по всему побережью Ромеи идет большая стройка?
Баронесса кивнула и ответила, впрочем, без особого энтузиазма, всё ещё погруженная в свои мысли и переживания.
– Да, это правда. Стройка идет не только в Константинополе и в Новом Илионе, но и всё ромейское побережье готовится к весне 1921 года. Вместе с открытием Всемирной выставки откроется и туристический сезон. Государь настроен очень серьезно на сей счет. Как и на проведение Олимпиады следующего года в Москве.
Берголо покосился на стоящие приборы и поинтересовался:
– Ольга, простите за любопытство, столик накрыт на четверых. Мы кого-то ждём?
Она кивнула.
– Да, Джино, я хотела познакомить вас с моими хорошими друзьями, как раз приехавшими в Город. А, впрочем, вот и они.
Давешний официант распахнул дверь кабинета и пропустил гостей – молодую женщину и статного подполковника.
Ольга и маркиз поднялись, встречая прибывших. Мостовская, как хозяйка вечера, взяла на себя труд представить присутствующих друг другу.
– Джино, разрешите вам представить инженер-подполковника господина Александра Тимофеевича Маршина и его очаровательную супругу – Елену Николаевну Маршину, в девичестве Иволгину. Александр, Леночка, разрешите вам рекомендовать маркиза ди Берголо, одного из спасителей моего сына.
Маршин кивнул и протянул руку для рукопожатия.
– Простите, я плохо говорю по-французски.
Берголо крепко пожал руку прибывшему и с готовностью поинтересовался:
– Какой язык предпочитаете?
– Английский. Я жил некоторое время в Североамериканских Штатах.
Маркиз закивал и тут же перешел на английский:
– Прошу вас, не утруждайте себя с французским. Я свободно говорю на четырех языках, не считая итальянского. Вот сейчас принялся учить ещё и русский. Сложный язык, хочу я вам сказать. Но я стараюсь.
Александр Тимофеевич улыбнулся, а затем сказал со всей серьезностью:
– Мы все наслышаны об этой истории с переливанием крови в Риме. Вы смелый человек, маркиз.
Тот лишь покачал головой.
– Нет, сударь. В той ситуации не требовалось смелости. Я даже не знал, чем мне это грозит. Так что давайте оставим эту тему.
Все расселись. Берголо разлил по бокалам вина и произнес первый всплывший в сознании банальный тост:
– За прекрасных дам! Офицеры пьют стоя!
Маркиз и Маршин поднялись, однако, вместе с ними встала и Ольга, отсалютовав сидящей Леночке, которая аж зарделась от смущения.
Перехватив удивленный взгляд Джино, Ольга указала на свою брошь, приколотую к платью. Поняв, что яснее не стало, она, после того, как все пригубили и заняли свои места за столом, пояснила:
– Это воинский знак, Джино. Я тоже офицер и даже целый генерал Свиты. Тоже прошла войну и имею боевые ордена. Так что…
Берголо резко хлопнул себя по лбу.
– О, Дева Мария! Конечно! Как я забыл! Мы же с вами коллеги, я ведь тоже военный летчик!
Она улыбнулась.
– Да, это правда.
Тот спохватился:
– Сударыня, милая Ольга, умоляю простить мою бестактность, ваше прекрасное платье сбило меня с толку!
Мостовская рассмеялась благосклонно.
– Нет-нет, Джино, вы просто не привычны к нашим обычаям. Дело в том, что наш Государь милостиво дозволил женщинам-военнослужащим и гражданским чиновницам, вне строя и службы не носить мундиры и вицмундиры. Все же, мы женщины и нам тоже хочется быть красивыми и разными. Хочется носить всякие сверкающе безделушки, что непозволительно по Уставу. И в качестве Высочайшей милости нам, женщинам, даровано право, когда мы в цивильной одежде, носить в виде броши гордый знак, обозначающий наш чин и боевые ордена. Этим мы отличаемся от гражданских, прости Леночка, и не принимай это на свой счет.
Леночка вздохнула.
– Да, нет, все правильно. Тем более что и учителям, и врачам дозволили носить такой знак классного чина. Это честь. Честь в Служении на благо Отчизны. Я надеюсь через месяц пройти вступительные испытания на медицинский факультет Константинопольского университета. Поэтому мы, собственно, и приехали в Город из Москвы.
Берголо удивился:
– Позвольте, сударыня, но ведь и в Москве есть университет? Я же правильно понял, что вы живете в Москве?
Та кивнула.
– Да, всё верно, я коренная москвичка. Как и Саша. Но, во-первых, Саша получил сюда перевод по службе, а, во-вторых, в Городе сейчас формируется очень сильная школа. Много ученых и преподавателей из Европы перебираются сейчас в Единство на жительство. Часть едет в Санкт-Петербург, часть в Москву, но основная масса едет именно в Константинополь. Всё-такие новый университет, много вакансий, можно хорошо устроиться. К тому же Государь не жалеет средств на поддержание и развитие университета. Строятся новые корпуса, закупается новейшее оборудование, всё по последнему слову техники. Рядом университетская клиника, где мы будем проходить практику и интернатуру. Впрочем, это касается не только врачей. У каждого факультета есть не только свои лаборатории, но и мастерские, конструкторские и технические бюро. Всё это сделано для того, чтобы студенты изучали не только теорию, но и воплощали свои знания на практике, а тот же ученый и преподавательский состав мог совмещать учебный процесс и свои научные стремления к открытиям и изобретениям, в том числе тут же воплощая свои идеи в металле или в другой практической форме. Государь называет это «кластер» – соединение учебы-учёности-испытаний и производства. Всё в одном и дополняет друг друга.