Тень убийства - Карр Джон Диксон. Страница 14
Она замолчала, тяжело дыша.
— Кто же подписался? — спросил я.
— Джек Кетч, — ответила женщина.
Теперь тень, которая омрачала наш вечер, сгустилась в полную силу. Я мысленно увидел на спинке кресла Колетт Лаверн белые руки Джека Кетча, лежавшие на стойке телефонного коммутатора клуба «Бримстон».
Она сидела неподвижно в слабом свете камина, стиснув руки.
— Я спросила Низама, кто это такой. Он сказал, что Джек Кетч — символическое прозвище палача… Так звали человека, который в старину вешал в Лондоне осужденных.
— И как вы поступили?
— Ну, сначала… Низам страшно нервничал… хотел, чтобы я помогла ему выяснить, кто за этим стоит. Только je m'en fiche! [13] Какое мне дело? Потом, получив письмо, я, естественно, испугалась. И, естественно, согласилась помочь.
Она прикурила новую сигарету от старого окурка.
— Низам сказал, есть у него одна ниточка…
— Какая?
— Не знаю. Понимаете, Кин о себе никогда особенно не рассказывал, но однажды упоминал при Низаме имя какого-то своего друга. Низам его крепко запомнил: Доллингс.
— А!
— Понимаете, Низам задумал выяснить у Доллингса, кто такой Кин. Ведь, если Кин о нем рассказывал, Доллингс его должен знать, правда? А если мы выясним, кто такой Кин, возможно, удастся узнать, кто решил за него отомстить. Только Доллингс оказался ужасно потешным, — неожиданно расхохоталась Колетт со вспыхнувшим от воспоминания взглядом. — Ха! Англичане такие смешные! По-моему, Доллингс просто дурак. Нет-нет, я сейчас расскажу. Низам заморочил ему голову, направил в ночной клуб, где мы с ним познакомились. Он был в стельку пьяный, собрался меня домой провожать. Зачем он мне нужен? Я от него улизнула, такси отослала, он не знал ни моего имени, ни адреса… Мы побоялись прямо спрашивать, знает ли он Кина; вели себя осторожно, чтоб он не догадался, чего нам от него надо, потому что…
— Вы думали, что он и есть Джек Кетч?
Она удивленно взглянула на меня:
— Он? Ха! Да это просто рыба! Нет-нет-нет! Вдобавок, неужели вы думаете, будто я села бы с Джеком Кетчем в такси? Ха! Разве я похожа на идиотку, проклятую богом, дружок? Ха! Нет-нет. Мы просто думали, что он знает Кина, и все. — Она нетерпеливо махнула рукой. — Но он ничего не знает! Я предупреждала Низама. Если Доллингс знал Кина только под вымышленным именем, откуда ему знать настоящее? Откуда ему знать, кто такой на самом деле Кин? Ба! У Кина была целая куча друзей.
— У вас нет какой-нибудь его фотографии?
— Нет.
— И даже на суде не выяснилось, кто он такой?
— Нет. Он сказал: «Если мне суждено умереть, зачем позориться?» И никто ничего не узнал, Кин уничтожил все свои документы. Сказал: «Я просто исчезну».
— Ну а как он выглядел?
— Пф! — тряхнула она головой. — Не знаю. Высокий, волосы темные, глаза серые. Не знаю. Обыкновенный. Вроде вас. А теперь слушайте, что сегодня случилось.
Шэрон, поежившись, встала с дивана, направилась к камину, пошевелила дрова. Поленья вспыхнули, но в комнате было очень холодно. У меня тяжело билось сердце.
— Мистер Марл, Джек Кетч схватил Низама!
Сообщение не вызвало реакции, которую ожидала Колетт Лаверн. Я только кивнул и спросил:
— Откуда вам это известно?
— Низам в начале дня позвонил. Был простужен, взволнован, но обещал вечером заехать, мы вместе пообедаем. Я согласилась, потому что отпустила горничную и кухарку. Он собирался приехать около восьми. Ну, я вечером оделась, приготовилась, а Низам не явился. Я ждала, ждала, его не было. Осталась в доме совсем одна и вдруг думаю: «Боже мой, что-то, наверно, случилось!» Пошла, включила везде свет, каждый раз, услышав машину, выглядывала в окна, открывала дверь, а он не приезжал. Я к нему в клуб позвонила, мне ответили, он час назад вышел. Тогда я подумала, что его схватил Джек Кетч. И за мной придет! Я чуть с ума не сошла! — Губы ее задрожали. Она посмотрела на Шэрон. — Дорогая, где мое платье? Я кое-что в кармане оставила. Поскорее!
— На стуле позади вас, — ответила Шэрон. Женщина встала, оказавшись даже выше, чем я думал. Напрягшиеся мышцы подчеркивали чувственные линии тела, великолепную грудь, бедра под тонким синим халатом, ноги в черных шелковых чулках, натянутых выше колен. Но никакой скованности и неловкости не было в этой высокой фигуре (рядом с которой аль-Мульк казался карликом!), двигавшейся в тени. Я видел, как она что-то вытащила из кармана скомканного платья на стуле; наклонившись, стрельнула на нас глазами, сверкнула кудрявыми рыжими волосами. Потом вернулась в кресло, держа что-то в руке.
— Прошел еще час, тогда я поняла: что-то произошло. Села у окна, заметила проходившего полисмена и была так испугана, что позвала его зайти поговорить, а он не захотел. Просто не захотел! — прорычала она. — Я боялась и выходить, и оставаться дома. Потом разглядела здесь свет, вспомнила, что днем встретила мисс Грей, позвонила и говорю: «Ради бога, дорогая, придите, посидите немного со мной, мне страшно». Она пробовала дозвониться до вас, а вас не было. Мы сидели наверху, выпивали, разговаривали, она мне рассказывала, как вы замечательно вели расследование прошлой весной в Париже…
Я покосился на Шэрон с горевшими щеками, упорно прятавшую глаза.
— Время шло, шло, Низам не появлялся, мисс Грей надо было идти, я ее уговаривала остаться. Потом, через какое-то время, кто-то стукнул в дверь.
При этих словах меня охватила холодная дрожь. Глаза Колетт неотрывно смотрели на меня с отчаянной мольбой.
— Тук-тук-тук, вот так, в парадную дверь. Тук-тук-тук. — Женщина медленно подняла руку, изображая стук. — Я подумала, может, это Низам? Но он всегда в звонок звонит. Сначала боялась спускаться. И попросила Шэрон пойти вместе со мной. Везде горел свет. Я шла по лестнице, едва дыша от страха, а он все стучал… тук-тук-тук. Открываю дверь: никого. Я вгляделась в туман и увидела на ступеньке визитную карточку. Наклонилась поднять, и вдруг кто-то дотронулся до моего плеча. — Она взмахнула рукой, всхлипнула, широко открыв губы, обнажив крепко стиснутые зубы. — Только ее взяла, рука сзади коснулась моего плеча. Больше я не могла вынести, закричала, побежала, а дальше ничего не помню. Очнулась здесь, на диване, с карточкой в руке.
Колетт Лаверн протянула ее, и я знал, что увижу. В слабом огне камина разглядел зловещую надпись: «Мистер Джек Кетч» — и следы крови с краю. Долгое молчание…
— Никто на вас не нападал? — спросил я.
— Нет. По-моему, это было… предупреждение. Он, наверно, еще не приготовился…
— А кто стукнул вас по плечу?
— Я… никого не видела.
Я оглянулся на Шэрон:
— А ты в тот момент где была?
— Рядом, — ответила Шэрон, с осунувшимся лицом, глядя прямо перед собой. — И тоже никого не видела.
— А потом что было?
— Она упала в обморок под фонарем. Я увидела прохожего, мы оба над ней наклонились, я сказала, врача надо вызвать, а он говорит, что сам врач. Мы ее сюда принесли, она не хочет уходить.
— Вернуться домой? — взвизгнула женщина. — Я, по-вашему, сумасшедшая?
— Успокойтесь, пожалуйста. Когда все это произошло?
— Могу точно сказать, — тяжело дыша, отвечала Колетт, — потому что всегда смотрю на часы. Было пятнадцать минут второго.
Проблема поставлена. Перед нами лежали кусочки, составлявшие прихотливую дьявольскую картину. Я над ней нерешительно призадумался. Банколен не велел ничего говорить. О чем можно спрашивать?
— Я не могла больше этого вынести, — продолжала она, — вспомнила рассказ мисс Грей, попросила ее вам позвонить…
Шэрон неплохо блефует, и я, кстати, тоже…
— Скажите, мистер Марл, как по-вашему, мне угрожает опасность?
— Да.
— Думаете, он схватил Низама?
— Да. — Это я мог с уверенностью сказать. Забавно, до чего легко сидеть с рассудительным, умным видом, когда все уверены в твоей редкостной проницательности. Я почесывал подбородок и хмурился, чувствуя себя президентом Соединенных Штатов. — Мы должны в психологии разобраться, — заявил я, тряхнув головой.