Убийства в Плейг-Корте - Карр Джон Диксон. Страница 48

— Ох, проклятый дурак, неужели вы не обыскали…

— Вы не сказали, что надо арестовать, — задыхаясь, прокричал в ответ Мастерс. — Ничего не сказали… Ребята, вперед! Окружайте! Теперь он со двора не уйдет… Не выберется…

Другие фигуры, мигая длинными лучами, помчались вокруг дома.

— Взяли дьявола! — крикнул кто-то из темноты. — Загнали в угол…

— Нет, не взяли, — возразил высокий, чистый голос.

Клянусь, по сей день вижу во вспышке выстрела женское лицо, победно и презрительно открытый рот, когда она пустила последнюю пулю себе в лоб и беспомощно рухнула у стены, за кривым деревом, над закопанным Луисом Плейгом… Во дворе воцарилось полное молчание, клубился белый дым в лунном свете, слышались медленные шаги подходивших мужчин.

— Дайте-ка мне фонарь, — попросил Г.М. инспектора. — Джентльмены, — произнес он с каким-то горьким удовлетворением, — подойдите взгляните на самую блистательную злодейку, которая долго будет являться в кошмарах старому ветерану. Не бойтесь, Холлидей, возьмите фонарь.

Яркий фонарь, трясущийся в руках Дина, осветил бледное лицо у стены, до сих пор сохранившее ироническую усмешку…

Он пригляделся, широко тараща глаза.

— Но… кто это? — удивился Дин. — Клянусь, я эту женщину никогда не видел…

— Видел, сынок, — заявил Г.М.

Я вспомнил снимок в газете, моментальный, нечеткий, расплывчатый, и сам едва расслышал свой голос:

— Это… Гленда Дартворт. Вторая жена… Но Холлидей прав — он никогда ее не видел…

— Да нет, все ее видели, — возразил Г.М. и громко добавил: — Просто не узнали в облике Джозефа.

Глава 20

— Меня больше всего угнетает, — проворчал Г.М., кипятя воду на газовой плитке в умывальной комнате при своем кабинете, что было категорически запрещено, — больше всего меня огорчает, что я не увидел полной картины днем раньше… Вы, болваны, естественно, не рассказали мне все, что знали. Только прошлым вечером и нынешним — верней, вчерашним — утром я получил возможность толком проанализировать с Мастерсом все детали, после чего мне захотелось дать себе хорошего пинка. М-м-м. Всемогущего Бога из себя разыгрывал…

Было около двух часов ночи. Мы вернулись в кабинет Г.М., разбудив ночного дежурного и с большим трудом преодолев четыре лестничных пролета до Гнезда Филина. Дежурный растопил камин, а Г.М. решил приготовить горячий пунш с виски, чтобы отпраздновать окончание дела. Мы с Холлидеем и Фезертоном сидели за письменным столом в ветхих креслах, когда он пришел с кипятком.

— Раз ты ухватился за основную нить, что Джозеф — это и есть Гленда Дартворт, остальное легко распутать. Вокруг этой истории было столько всего накручено, что я просто начал спотыкаться… Была и еще одна проблема. Теперь я понимаю…

— Ну, погоди, — проворчал майор, пытаясь раскурить сигару. — Как это может быть? Мне хотелось бы знать…

— Узнаешь, — оборвал его Г.М., — как только удобно усядемся. По мнению ирландцев, надо взять крутой кипяток — минуточку, — потом сахар… готово!

— А еще, — добавил Холлидей, — как же она попала во двор пару часов назад, кто выстрелил в окно и, прежде всего, как убийца забрался на крышу…

— Сперва выпьем! — приказал Г.М.

Когда пунш был отведан, получив высокую оценку за качество, Г.М. стал более разговорчивым. Устроившись так, чтобы настольная лампа не светила в глаза, он со вздохом облегчения забросил на стол ноги и принялся бубнить в свой стакан:

— Забавно, что Кен со стариной Дюраном из Парижа случайно наткнулись на разгадку, которая сразу бы решила все дело, если б им хватило ума правильно вычислить женщину. Однако они набросились на бедную миссис Суини… На мой взгляд, вполне естественно, ибо обугленный труп Джозефа лежал на столе в морге с кинжалом в спине.

Сынок, в принципе твоя теория абсолютно верна. Гленда Дартворт была очень умной, целеустремленной дамой, она стояла за спиной Дартворта, сделав его тем, кем он стал, и, будь это необходимо для успеха их игр, преобразилась бы в индейца-чероки. К сожалению, вы остановились па миссис Суини и дальше не пошли. А это непременно следовало сделать. Почему? Потому что миссис Суини никогда особой сообразительностью не отличалась, никогда не имела возможности наблюдать за всеми действующими лицами, незаметно совершая стратегические ходы. Она просто сидела дома, занималась хозяйством, оставаясь для слабоумного малого уважаемой домовладелицей. Но Джозеф — если вы согласны считать его подозреваемым — постоянно был на виду, постоянно находился в центре событий, поскольку считался медиумом. Он был необходимым и незаменимым, ему все было известно, ничто от него не ускользало. Ты получил решающий ответ, Кен, когда твоя подруга перечислила пьесы, в которых блистала Гленда Дартворт. Помнишь?

— «Двенадцатая ночь» Шекспира, — кивнул я, — и «Прямодушный» Уичерли.

— Виола! — присвистнул Холлидей. — Минуточку! Ведь это Виола в «Двенадцатой ночи» переодевается в парня и сопровождает героя…

— Угу. Вдобавок я заглянул в «Прямодушного», — фыркнул Г.М., — поджидая вас нынче вечером в каменном домике. Куда делась книжка? — Он выудил ее из кармана. — Героиня этой пьесы, Фиделия, делает то же самое. Вещь на редкость забавная и увлекательная. Сожгите меня на костре, в шестьсот семьдесят пятом году автор основывался на зубодробительных шотландских анекдотах… Вдовушку Блэкакр прозвали «шотландской грелкой». Хе-хе-хе. Ну ладно… Никак нельзя считать случайным совпадением, что в этих пьесах Гленда играла именно такие роли. Если бы вы, тупицы, были хоть чуточку образованнее, то гораздо быстрее обратили бы на нее внимание. Однако…

— Давай ближе к делу, — прохрипел майор.

— Хорошо. Ну, признаюсь, мы слишком поздно об этом узнали. Поэтому начну сначала, изложив историю, которая давным-давно была бы разгадана, наткнись я сразу на Джозефа. Допустим пока, будто нам неизвестно, что Гленда Дартворт изображала Джозефа, вообще ничего не известно; просто сидим размышляем над фактами…

Итак, выясняется, что у Дартворта был сообщник, которому предстояло помочь ему инсценировать нападение призрака Луиса Плейга. Этот самый помощник украл из музея кинжал. Маленький фокус с вертевшейся и дергавшейся головой — так, предполагалось, вертел ею заболевший чумой Луис Плейг — должен был привлечь внимание охранника. Дартворт знал, что газеты ухватятся за такую деталь, и его идея получит широкую огласку. Мы выяснили даже, как было совершено настоящее убийство: с помощью пули из каменной соли, пущенной кем-то с крыши через одно из зарешеченных окон. Если бы Дартворт вытер резец токарного станка, если бы Тед совершенно случайно не упомянул о соляной скульптуре, мы потерпели бы поражение. Господи! — покаянно охнул Г.М., поспешно хлебнув пунша. — Сожгите меня на костре, я боялся, что вы догадаетесь сами… Боялся! — Он бросил па нас пылающий взгляд. — Если бы кто-нибудь испортил эффектное выступление, пускай меня повесят, я бросил бы это дело. Я охотно согласился помочь, но позвольте ветерану действовать по-своему, иначе он не станет играть. М-м-м. Я велел Мастерсу не пробовать пулю на вкус, чтобы он не распознал соль, после чего даже его мозги, может быть, заработали бы. Фу… Ах… Да.

Ну, это все, что на тот момент было известно. На этих основаниях предстояло искать убийцу.

Присмотримся и увидим то, что бросается прямо в глаза: наиболее вероятный сообщник, а может быть, и не только сообщник, — Джозеф. Почему бы не заподозрить его и не вытащить за ушко на солнышко?

Во-первых, потому, что парень, по-видимому, слабоумный, употребляет наркотики, находится полностью под влиянием Дартворта, определенно накачан по уши морфием после совершенного убийства.

Во-вторых, нам рассказывали, будто Дартворт держал его для прикрытия своей деятельности, о которой сам Джозеф ничего не знал и не ведал.

В-третьих, у него было идеальное алиби — он все время сидел и играл с Макдоннелом в карты.

Г.М. усмехнулся, с невероятным трудом раскурил свою трубку, вдохнул утешительный дым и снова рассеянным взглядом уставился вдаль.