Казнить нельзя помиловать - Зика Натаэль. Страница 3

— Ну как? — встретила ее на выходе Летна. — Понравилось?

— Ты еще спрашиваешь? Спасибо тебе, я как в сказке побывала! — ответила Кайли и предложила девушке полотенце. — Держи, правда, оно уже влажное.

— О, хорошо! Чтобы занять очередь не в самом конце, пришлось бежать сразу сюда, не заходя в раздевалку, поэтому я без ничего. — Летна обмоталась полотенцем. — Если тебе подходит, тогда договоримся, что со следующей шестидневки занимаем место по очереди. День, как только прозвучит зуммер, я бегу в душевые, другой-ты. У тебя есть еще полотенце?

Кайли неуверенно кивнула, вспомнив о цвете и ветхости запасного утиральника.

— Совсем старое.

— Ничего, у меня не лучше. — Летну, казалось, ничего не могло расстроить. — Бери его тоже, когда не твоя очередь занимать места в душевую. И я буду носить два. Ты на какой бегунок?

— Что в сторону Приюта.

— О… С ума сойти! А родители?

— Умерли. Комнату забрали, — не говорить же, что тогда ей и в голову не пришло цепляться за жалкие девять метров. Тогда она была счастливой женой и матерью, членом семьи, где никто никогда не экономит.

— Как — забрали? А ты?

— А я тогда была замужем.

— О, Космос… И как ты оказалась в Приюте? Муж выгнал? Но есть же Комитет Помощи Женам, почему не обратилась туда? Уж что-что, а обеспечить жене жилье и питание его заставили бы!

— Он, — голос помимо воли дрогнул, — умер.

— Детей не было, и родные тебя выставили, — понимающе кивнула Летна. — Ладно, бывает. Главное, живая, работа есть. Давно бы завела себе мужчину, все легче, чем одной.

Кайли неуверенно пожала плечами — говорить на эту тему ей не хотелось. Она и так сегодня рассказала о себе больше, чем за последние два года.

— У посадочной платформы встретимся, а разминемся, значит, увидимся в первый день шестидневки. Помни — это твоя очередь занимать место! — соседка хлопнула ее по предплечью и бросилась в свою раздевалку, на ходу промакивая тело.

Надо же — и не стесняется ходить по отсеку в одном полотенце! Тут же и мужчины встречаются…

Кайли быстро переоделась, положила мокрую робу в старенькую сумку. Рабочую обувь пришлось нести в руках, сцепив ремешки на манер ручки.

В свою самую первую смену она опрометчиво кое-что оставила в кабинке и больше никогда не видела ни одной из оставленных вещей. Сменщица пожала плечами и даже разговаривать с ней не стала, Мастер смены только сердито отмахнулся, пробурчав, что если она сама раззява, то кто ей виноват?

Больше такой ошибки она никогда не повторяла.

Благодаря уловке с очередью Кайли оказалась на платформе раньше многих. И вошла в кабину бегунка одной из первых, заняв место у окна, хотя обычно ей всю дорогу приходилось рассматривать потрескавшуюся краску глухих стенок.

Приют привычно встретил неприятными запахами синтетической и не слишком свежей еды, грязного белья и вездесущим ароматом дыма. Официально курение кавки не приветствовалось, но на баловство рабочих начальство смотрело сквозь пальцы: уж лучше травка, чем поножовщина. После тяжелой смены рабочим нужно снять стресс, расслабиться, занять чем-то свою голову. Отними это — найдут что-нибудь другое, и не факт, что оно будет безопаснее и надежнее.

Кайли один раз пробовала — хотелось забыться, унять грызущую боль, но ей не пошло. Правда, говорят, в первый раз от нее всем плохо. Некоторым и во второй, и третий.

— Самое позднее — на четвертый раз вштырит, и потом с каждой затяжкой только чистый кайф! — убеждал ее Слор, приторговывающий кавкой с молчаливого согласия коменданта Приюта. — Давай, детка, я же вижу, что тебе это нужно!

Но ей хватило и одной затяжки, чтобы понять — больше никогда и ни за что! Байрат огорчился бы, если бы узнал, что его любимая жена опустилась так низко, и пусть он никогда уже об этом не узнает, ради его памяти, ради памяти маленького Ирната она должна оставаться чистой!

Женщина прошла в свой отсек, с трудом передвигая налившиеся свинцовой тяжестью ноги. Помещение пустовало — одни соседки уехали на смену, а другие сразу по возвращении отправились мыться.

Кайли снова с приязнью подумала о Летне — как же хорошо, что она пригласила ее в напарницы по душевой! Потом пристроила выстиранные вещи сушиться на протянутой через весь отсек веревке и задумалась: что дальше — поесть или сразу спать? Есть хотелось зверски, но ее запасы концентрата подходили к концу. Собственно, оставалось только два пакетика. И один из них с поврежденной оберткой.

Женщина содрала остатки упаковки, брезгливо поскребла ножом размякшую часть, контактировавшую с дыркой, и решила, что если отделить испорченный кусок, то остальное вполне пригодно в пищу.

Старенькая микроволновка, гремя и булькая, превратила серо-желтый остаток брикета в половину чашки пюреобразного супа. Кайли поискала ложку, потом махнула рукой и просто опрокинула в себя содержимое чашки — тут глотка три-четыре, стоит ли прибор пачкать?

Вкус супа показался странным, но еда уже комком рухнула в взвывший от радости желудок, и Кайли решила, что обойдется. Сегодня у нее удачный день — конец смен, помылась, постирала, сыта. И сможет, наконец, выспаться!

Она проснулась, когда за окном было еще темно — от резкой боли, скрутившей внутренности.

Полежав некоторое время, прислушиваясь к себе, женщина понадеялась, что организм справится. Все-таки надо было открыть целый брикет, но выбросить поврежденный рука не поднялась. И вот, пожалуйста — несварение!

К рези добавилась тошнота, пришлось спешно вставать, хватать универсальный порошок и, как была, — в одной рубашке, мчаться в уборные.

Еле добежала…

И провела там почти час, пока организм сначала избавлялся от некачественной пищи, а потом восполнял дефицит жидкости. Повезло, что была ночь, иначе бы ее постоянно дергали, требуя освободить посадочное место и отойти от раковины. На воду для умывания и питья пришлось потратить целый кварт, прежде чем порошок сработал, прошли спазмы и тошнота.

Новые расходы — это был последний пакетик. Впрочем, даже единственный! Держала на всякий случай, поскольку больничные на Комбинате не положены — стоит раз не выйти в смену, как мигом окажешься за воротами. Целых пять кварт… Что же, все равно нужно пополнить запас концентратов на следующую шестидневку, заодно купит и порошок.

Кайли вернулась в комнату, привычно поморщившись от спертого воздуха, и легла в кровать.

Голова гудела, напоминая, что ей требуется полноценный отдых, но растревоженное воспоминаниями сознание не хотело успокаиваться. Зачем она думала днем о погибших муже и малыше? Зачем позволила себе нырнуть в счастливые дни прошлой жизни? Вот, пожалуйста — чувствует себя разбитой, ни грамма не отдохнула, а сон не идет!

Промаявшись до утра, Кайли решила, что раз она все равно не спит, лучше прямо сейчас съездить на рынок за концентратами. И на Комбинат за универсальным порошком.

Последнее можно было бы отложить до новой шестидневки, но тогда в один из дней ей придется остаться без обеденного перерыва, ибо успеть в одну смену и поесть и сходить аптеку никак не получится.

Голова после отравления немного кружилась, поэтому женщина решила не спешить. Еще не хватало упасть в обморок! Никто не поможет, только опустошат карманы и хорошо, если не затащат бесчувственное тело в подвал и не надругаются.

Бегунок, идущий на Комбинат, пришел первым.

В принципе, это даже лучше — если попасть на рынок к закрытию, можно купить некоторые продукты дешевле. А ей так хотелось яблоко! Пусть самое маленькое, червивое или немного подгнившее, но настоящее! Выросшее на дереве, а не полученное синтетически на Комбинате пищевых симуляторов. Конечно, такая покупка пробьет существенную брешь в ее и так еле живом бюджете, но если хоть иногда не позволять себе что-то вкусное или красивое, чего очень хочется, можно окончательно потерять вкус к жизни.

В аптеке скорбно топталась небольшая очередь. Вздохнув — придется пропустить один бегунок — Кайли пристроилась за пожилой герши. Женщина покосилась на человечку и отвернулась, поджав губы. Гадая, чем той не угодила, Кайли принялась рассматривать витрину.