Ведьмино логово - Карр Джон Диксон. Страница 22

– Ну... мы, конечно, не знаем, но...

– Вот именно. Не успели вы придумать шкатулку, как тут же вас осеняет, что в ней должна быть «бумага». Затем вы изобретаете «инструкцию» на этой бумаге. Затем молодой Старберт падает с балкона; шкатулка вам мешает, вы заставляете ее упасть вместе с ним. Великолепно! Мало того, что вы изобрели записку и шкатулку, вы заставляете их исчезнуть, и вот ваша версия готова. Как говорят наши друзья американцы: не желающий видеть да не видит. Нет, так дело не пойдет.

– Ну, хорошо, – с достоинством проговорил шеф местной полиции. – В таком случае вы можете осмотреть балкон, если вам угодно. Я этого делать не собираюсь ни в коем случае.

Доктор Фелл с трудом поднялся на ноги.

– Конечно же, я его осмотрю. Имейте в виду, я не утверждаю, что западни там нет. Возможно, вы и правы, – добавил доктор. Он смотрел прямо перед собой, лицо у него покраснело и приняло решительное выражение. – Но я хочу вам напомнить, что мы абсолютно уверены только в одном: Мартин Старберт лежал под балконом, и у него была сломана шея. Вот и все.

Сэр Бенджамен улыбнулся своей напряженной улыбкой, при которой уголки губ загибались не кверху, а книзу.

– Я очень рад, – произнес он ироническим тоном, – что вы признаете хоть какие-то мои соображения. Я предложил две вполне приемлемые версии, объясняющие эти смерти и основанные на существовании западни.

– Чепуха это, а не версии, – отрезал доктор Фелл.

Он смотрел в сторону балконной двери и, казалось, сосредоточенно о чем-то думал.

– Благодарю вас.

– О, не за что, – нетерпеливо пробормотал доктор. – Если хотите, я вам докажу. Итак, обе ваши теории основываются на том, что Мартина Старберта заманили на балкон либо при помощи инструкции, обнаруженной в сейфе, либо это сделал каким-то хитроумным способом тот человек, который хотел ограбить сейф; он заставил его выйти на балкон, а там сработал этот дьявольский механизм. Так?

– Совершенно верно.

– Ну, а теперь поставьте себя на место молодого Старберта. Вы сидите за столом, там, где сидел он, возле вас велосипедный фонарь. Вы нервничаете, так же как он, или же вы спокойны – это безразлично. Понятно? Представили себе ситуацию?

– Отлично представил, благодарю вас.

– С какой-то целью – нам неизвестно, с какой, – вы встаете и направляетесь к этой двери, которая не открывалась бог знает сколько времени; вы не только пытаетесь отворить набухшую дверь, вы выходите на балкон, где темным-темно... Что вы делаете?

– Ну, я беру фонарь, и потом...

– Вот именно. В этом все и дело. Вы светите себе фонарем, пока открываете дверь, потом светите, чтобы видеть, куда ступить, еще до того, как вы вышли на балкон... Как раз вот этого ваша жертва и не сделала. Если бы хоть малейший лучик света просочился через эту дверь, мы бы увидели его из сада. А мы не видели решительно ничего.

Последовало молчание. Сэр Бенджамен сдвинул шляпу набок и сердито посмотрел на доктора.

– Клянусь Юпитером! – пробормотал он. – Это, знаете ли, звучит убедительно. И все-таки... Нет, послушайте, здесь что-то не так. Просто не представляю себе, как это могло случиться, что Старберт не вскрикнул, когда убийца вошел в комнату.

– Я тоже не понимаю, – сказал доктор Фелл. – Если это вам сколько-нибудь поможет, я...

Он вдруг замолк на полуслове, и в глазах у него появилось испуганное выражение, когда он взглянул на железную дверь балкона.

– Клянусь Богом! Клянусь Бахусом! Клянусь моей старой шляпой! Это же черт знает что такое!

Тяжело переваливаясь, он подошел к двери. Сначала встал на колени и осмотрел покрытый пылью и песком пол, на котором валялись мелкие обломки камня и глины, упавшие туда, когда открывали дверь. Ощупал все это руками. Поднявшись на ноги, осмотрел верхнюю поверхность двери, затем слегка прикрыл ее и осмотрел замочную скважину.

– Открывали ключом, совершенно верно, – пробормотал он. – Вот свежая царапина на ржавчине, здесь ключ скользнул, видимо, не сразу попали.

– Значит, – бросил ему главный констебль, – Мартин Старберт все-таки открывал дверь?

– Нет, я этого не думаю. Это сделал убийца.

Доктор Фелл сказал что-то еще, но его не расслышали, потому что он, отодвинув занавес из плюща, вышел на балкон.

Остальные нерешительно смотрели друг на друга. Рэмпол почувствовал, что балкон вызывает в нем страх, даже более сильный, чем до этого сейф. И тем не менее он невольно двинулся вперед, бок о бок с сэром Бенджаменом. Пастор, как он заметил, обернувшись через плечо, внимательно разглядывал переплетенные в кожу старинные книги на полках справа от камина; Рэмполу казалось, что он никак не может оторваться, хотя ноги так и несут его в сторону балкона.

Отодвинув рукой зеленые плети, Рэмпол ступил за порог. Балкон был невелик; он напоминал скорее приступок перед дверью, окруженный каменной балюстрадой высотой примерно до пояса. Там едва хватило места для трех человек, когда он и сэр Бенджамен вышли за порог и встали по обе стороны от доктора.

Никто не произнес ни слова. Утреннее солнце еще не вышло из-за крыши тюремного здания; стены, холм, Ведьмино Логово, расположенное в низине, были еще в тени. Внизу, футах в двадцати, были видны каменный утес, выступающий из глины и лопухов, и треугольные каменные тумбы, служившие в свое время опорой для виселиц. Через маленькую дверь там, внизу, приговоренных выводили из кузницы, где с них сбивали оковы, готовя их к финальному прыжку. Отсюда, с балкона, надзирал за ходом дела Энтони «в камзоле из алого сукна и в шляпе с позументом». Перегнувшись через перила, Рэмпол мог рассмотреть колодец, который просвечивал сквозь еловые ветви. Ему даже казалось, что далеко внизу он видит зеленоватую пену на поверхности воды, но там царил глубокий сумрак.

Только эта зияющая яма, окруженная длинными острыми шипами, на расстоянии пятидесяти футов внизу под балконом. А с северной стороны тянулись залитые солнцем луга, усыпанные белыми цветами. Была видна вся долина, похожая на шахматную доску из-за пересекающих ее полос живой изгороди; сверкающий на солнце ручей, белые домишки среди деревьев, шпиль деревенской церкви. Мир и покой. Не было на лугу темной толпы, собравшейся для того, чтобы поглазеть на казнь. Вместо этого Рэмпол увидел воз с сеном, который неспешно двигался по дороге.

– ... кажется, достаточно прочен, – услышал Рэмпол голос сэра Бенджамена, – однако в нас немало веса, и мне не хотелось бы долго здесь оставаться. Спокойно! Что вы там делаете?

Доктор Фелл шарил зачем-то в плюще, закрывающем темный камень балюстрады.

– Мне всегда хотелось ее обследовать, – сказал он, – но я никогда не думал, что представится такая возможность. Может, это вода размыла? – добавил он про себя. Затем послышался треск отрываемого плюща.

– Я бы на вашем месте соблюдал осторожность. Даже если...

– Ха! – воскликнул доктор, у которого перехватило дыхание от волнения. – Охой! Поднимем чару! Промоем глазоньки! – как в старину говаривали саксы. Никогда не думал, что я их найду, а они – вот они! Хе-хе-хе...

Он обернул к ним сияющее лицо.

– Вот посмотрите-ка здесь, с краю, на внешней поверхности перил. Видите углубление? Как раз помещается большой палец. А вот и еще одно, поближе к нам, не такое глубокое.

– Ну и что из этого? – спросил сэр Бенджамен. – Послушайте, я бы из-за этого не стал здесь особенно топтаться. Мало ли что.

– Археологическое открытие. Мы должны это отпраздновать. Пойдемте, джентльмены, тут мы ничего больше не найдем.

Сэр Бенджамен окинул его подозрительным взглядом, когда они возвратились в кабинет смотрителя.

– Что вы там увидели? – спросил он. – Пусть меня повесят, если я что-нибудь заметил. И какое это имеет отношение к убийству?

– Решительно никакого, любезный друг. Впрочем, – говорил доктор Фелл, – может быть, косвенное. Если бы не эти два углубления в камне... Впрочем, не знаю. – Он сжал руки. – Скажите, вы помните девиз старого Энтони? Он велел написать его на своих книгах, выгравировал на кольце, Бог знает еще на чем. Вы когда-нибудь видели его?