Чернокнижник (СИ) - Сухов Александр Евгеньевич. Страница 27

Итак, Мария Петровна, ждите героя своего романа, он скоро прилетит к вам на крыльях любви. Ой, что-то слишком уж я раздухарился! Впрочем, как любил говаривать товарищ Сталин: «Попытка не пытка». Возможно, Вождь Народов такого и не говорил, но фраза вполне подходящая в данном конкретном случае.

Глава 8

В ЧИК-ПОК госпожи Гапон я заявился под предлогом покупки соли. Ну да, при костюме, хоть и без галстука, банально за сольцой зашел, ибо не с чем картошечку помять, которую все мы уважаем — местная классика. Уподобляться поручику Ржевскому — мадам, разрешите вам впендюрить — учитывая менталитет данного мира, не стал. Это в своем доминионе я бы никого и не спрашивал — объявил наложницей, затащил в койку и впендюрил, ибо право имею, поскольку феодал. А девке только в радость, ибо до конца дней своих в гареме и освобождена от тяжелого физического труда. Здесь же, как-то все чересчур запутано, с кондачка кого-то взять и употребить в известном смысле не получится, процесс требует деликатного подхода.

Дождавшись когда одна весьма общительная бабуся наконец наговорится с Марией Петровной и свалит с покупками, я завел с владелицей магазина разговор издалека.

В этом плане амурный опыт Темного Властелина мне не в помощь, а вот Трофим Афанасьевич по молодости был еще тем ходоком. Было в нем нечто такое, что привлекало не только юных девиц, но и дам вполне себе солидных. Особливо это проявилось во время воинской службы в Восточной Германии. Лишенные, по понятным причинам, мужского внимания м ласки немки частенько поглядывали на молоденького симпатичного русского водителя. Ну там приглашали etwas zu essen[1]. А где поесть, там и все прочие радости жизни, особенно, если объект приятен на физиономию и горяч в кровати. Впрочем, на страшненьких Трофим не западал, симпатичных немок было в достатке. А вот с полячками у него вышел конфуз. С первой же паненки Марыси намотал на конец трипак. Сущая безделица по нынешним временам, а тогда — проблема, да еще какая. Моральный облик советского комсомольца — это вам не шуточки, а в ГСВГ все военнослужащие были либо комсомольцами, либо коммунистами. Благо у Смирнова был знакомый фельдшер, имевший доступ к антибиотикам. Пятидневный курс уколами, плюс пачка каких-то таблеток. Через месяц лечения и после совместного распития бутылочки отличного шотландского виски, пилюлькин взял соскоб (ну понимаете откуда). Лабораторный анализ наличия в организме гонококковой инфекции не выявил. Вот такие дела. А ведь обратись он напрямую к начальнику медицинской службы части, вылечили бы, но погнали поганой метлой обратно в Союз, предварительно пропесочив на комсомольском собрании и сделав соответствующую отметку в личном деле насчет моральной устойчивости. А какая к ипеням собачьим моральная устойчивость, когда девки сами прыгают на тебя?! Ладно, дела давние, забытые. Главное, отделался легким испугом. В тот раз Трофим Афанасьевич для себя хороший урок извлек и впредь стал пользоваться презервативами марки Durex. Этим товаром торговали бойцы из британской зоны оккупации Западного Берлина, в те времена никакой речи о строительстве Берлинской стены не было, поэтому товарно-денежные отношения между военнослужащими имели место. Часто посредниками в подобных сделках были жители Берлина. С гондонами поначалу получилась неувязка — рвались падлы в самый ответственный момент и вообще жали. Это потом, пообщавшись с одним немцем-медикусом, нормальный размер подобрал.

Приятные воспоминания, однако, несмотря на некоторые нюансы. Кроме презервативов много чего скупал или обменивал в основном на армейские харчи или шмотки. Посылки с добром Смирнов регулярно отсылал домой. По возвращении потребовал от матери вернуть всего лишь портативный радиоприемник «Телефункен» и патефон той же фирмы, но получил отказ, мол самим нравится. Зажали сволочи, мало он им всяких вещей наприсылал. Мать, скорее всего, отдала бы затребованное, но с подачи Семена Абрамовича, вдруг сделалась весьма прижимистой. Ну да, дефицит по тем временам, а кто же с дефицитом добровольно расстанется. Канючить не стал, развернулся и укатил в Киров, вообще-то он и так туда собирался.

М-да, воспоминания чужие, а как будто сам когда-то все это пережил. Хотя, телесная оболочка на уровне эмоциональной моторики многое моменты из жизни Трофима Смирнова помнит. Ладно, шиза из-за раздвоения личности не посещает, когнитивный диссонанс не беспокоит и слава Создателю.

— Мария Петровна, тут такое дело… — здесь я немного замялся, глядя в красивые карие очи урожденной казачки, — в общем хочу пригласить тебя вечером на ужин. — Бли-ин, как-то лихо начал, не слишком ли тороплю события?

— Это с чего же праздник, Трофим Афанасьевич? — Заулыбалась хозяйка магазина.

— Ну так, пообщаться, ты женщина интересная одинокая, я тоже не обременен семейством. У меня наливочка имеется и угостить даму есть чем и поговорить також найдется о чем… — тут я немного растерялся, ну не мое это дам уговаривать.

— Ты что это, дед, решил на старости лет даму прикадрить?

— Ну да, что-то типа того.

— А кадрилка-то, поди, уже не функционирует, — не спрашивала, утверждала Гапон. М-дя, умная женщина — в корень зрит.

Вот тут-то меня и зацепило, ну как же, здорового во всех смыслах мужика обвинили в половом бессилии.

— Ну да, слаб стал в этом плане, дражайшая Мария Петровна — раньше одной рукой еле-еле сгибал, теперь двумя не получается.

— Да ну, Трофим Афанасьевич, поди преувеличиваешь?

— Готов к полевым… то есть к половым испытаниям в любой момент по вашему желанию. — Как в омут головой бросился я. — Давно хотел предложить, да вот как-то не решался. Короче, приглашаю после работы. Посидим, покушаем, поболтаем, а дальше по обстоятельствам. Тебе все равно дома одной скучновато…

— Это почему же одной?! — возмутилась дама. — Может меня полюбовник молодой ждет не дождется.

— Нет у тебя, Мария, на данный момент никакого полюбовника. — Информация достоверная, только что исподволь выведанная у соседки Гапон Аделаиды Семеновны Берниковой, крайне болтливой дамочки. С ней полчаса назад у меня состоялся обстоятельный разговор, что называется — за жизнь. — Так что вечерком приглашаю. Обещаю, скучно не будет. Ну как, согласна?

— Дед, а ты не оху… — ругательство едва не сорвалось с красивых слегка подкорректированных гиалуроном губ. — А впрочем… — Дама встряхнула перманентными кудрями и неожиданно посмотрела на меня оценивающим взглядом. — Трофим Афанасьевич, а ты вроде как росточком подрос и выглядишь не таким уж и старым. Все забываю спросить, сколько тебе годков?

Хотел ответить в духе Кисы Воробьянинова: «Тридцать восемь», но отказался от столь явной геронтологической профанации, наверняка старухи давно ей все растолковали, несмотря на то, что насчет своих возрастных параметров я особо не распространялся. Ну дед и дед, а сколько лет, вроде бы никому не рассказывал. И все-таки ответил ей в духе героя «Двенадцати стульев»:

— К науке, которую я в данный момент представляю, это не имеет никакого отношения.

— Ну ты и шутник! — громко задорно расхохоталась господа Гапон. При этом её весьма аппетитная грудь, прыгала в лифе двумя весьма и весьма привлекательными шарами. У меня от подобного вновь загорелось в паху. Лишь невероятным усилием воли удалось погасить жар. — Хорошо, Трофим Афанасьевич, приду. Если не возражаешь, прихвачу с собой соседку Лидку Авдееву. Ну ты ее должен знать, почтой заведует, невысокая такая востроглазая крашена под блондинку. Обещалась зайти в гости после работы, с моей стороны будет неудобно как-то прогонять её. Она немного посидит с нами и уйдет. Но ты уж прояви мужескую доблесть, коль обещался ублажить даму.

От оно как! Неужто сработало? Ну да, у меня получилось. Скорее всего Машенька отнеслась к моему предложению весьма скептически, даже с легким юморком, мол схожу в гости к деду, а завтра расскажу посетительницам магазина, какой с ним вышел облом, обещал дед райское блаженство, да обмишурился чуток со свое мущинской могутностью. Ладно, посмотрим, кто из нас последним смеяться будет.