Прорыв (СИ) - Мороз Дмитрий. Страница 5

И вот теперь Призрак, также, как и тогда, обвесившись пятёркой артов, сидел неподвижным истуканом. Чтобы, не дай Матушка-Зона, не выдать своего присутствия. Буквально рядом кровососы жрали горячее, дёргающееся тело генерала Таченко. И призрак ощущал что-то между священным ужасом и восторгом первооткрывателя. Это работало! Пару раз монстры обеспокоенно зыркали в его сторону, но лишних движений не делали. То есть он — аномалия! Насытившись полностью, самец со своей супружницей отвалили в темноту. И очень хорошо, что не утащили остатки пиршества. Потому что труп был очень важен для последующих действий.

Посидев с полчаса, уняв вырывающееся из груди сердце, Призрак наконец позволил себе встать. И только тут понял, как его правая рука намертво вцепилась в светозвуковую гранату «Заря-2». Взял на случай, если кровопийцы его обнаружат — швырнуть им гранату, а самому — ноги. Ночью это с тварями срабатывало, был уже опыт.

Резанов полночи места себе не находил, а как почувствовал приближение товарища, вышел вперёд в сопровождении Бугая — встречать.

Глава 20

— Король умер! — провозгласил Призрак.

— Вторую часть пока рано оглашать. Как прошло?

— Как по нотам. Хотя я, честно говоря, штаны пару раз намочил. Но сработало, ты не представляешь!.. — и минут десять, пока шли к посту, Призрак эмоционально делился своими переживаниями.

— Так, ты сейчас давай спать, укротитель кровососов, — остановил это извержение Резанов, как дошли до бытовки блокпоста, — давай-давай, я тоже сейчас приду, сутки на нервах. Наш айболит таблеток отсыпал чтобы поспать нормально. Поделюсь, если обещаешь замолчать!

Призрак, всё ещё находившийся в состоянии небывалого эмоционального подъёма, пытался досказать что-то, но майор уже раздавал своим ЦУ:

— Коля, сейчас к Наливайко, скажешь, что операция прошла по плану, потом сразу назад. Бугай, давай к колючке, как говорили, делай лаз, не порви только забор сильно! Пан Залесский! Ну дрыхнуть, твоя смена!

Продрав глаза и обняв свой калаш, на пост вышел Злой. Скорый рассвет принёс порывы стылого ветра и то неуютное ощущение, когда встал слишком рано и будто попал не туда и не вовремя. На часах было без пяти семь.

Утро на базе началось с откровенного шухера. Про арест и побег генерала знали уже все, никто ничего не понимал, начальство растерянно хранило молчание. Наливайко демонстративно-спокойно делал перевязку Петренке, не забывая стращать полковника:

— Я поставлю тебе антидот как закончишь вечернее совещание. Артефактами сейчас только навредишь. Если вмешаться и резко повысить скорость обмена веществ в организме, то яд сработает гораздо раньше, я не знаю насколько. А вот антидот сработает только на определённой концентрации яда в тканях. Я знаю когда эта концентрация будет достигнута, но не могу прогнозировать насколько быстрее она войдёт в нужную фазу, если скорость восстановления подстегнуть Душой или Кровью Камня. Я понятно объясняю?

Петренко морщился и кривился. Вот же сука доктор, всё продумал. И теперь полковник у него на коротком поводке. Воспоминания о болезненных инъекциях полностью парализовали волю, ни о каком сопротивлении, попытке захватить медблок и найти этот чёртов антидот, не шло и речи. Вполне нормальная реакция на боль — быстро выработанный условный рефлекс, Наливайко этому спецпредмету в Академии обучали, называется манипуляция или манипулирование. Кому как нравится.

Пока призрак и Резанов дрыхли после бессонной ночи, часиков без четверти так восемь через блокпост в сторону Барахолки прошли два приятеля- пьяницы и раздолбая Лихо и Чеснок. Оба были одеты в латаные комбезы, сами выглядели не лучше ренегатов, да ещё и с бодуна страшного. По артефакты пошли с ранья. Такая была легенда. Эти двое действительно были ещё теми босяками, но денежки на выпивку и гостиницу у них обычно водились. Резанов понял, кто им платит зарплату, когда после их появления на базе у начальника его штаба появились наличные деньги и тот пистолет Форт со спиленным бойком. Это и есть курьеры-информаторы и подручные связного.

Удобная маскировка под недалёких выпивох отлично работала. Вот и сейчас никто особо и не заметил их ухода. А отправились они по месту, указанному боссом, координаты которого рано утром принёс ему Угрюмый. Идти было недалеко, торопиться не стоило.

— Водка есть зло… — Чеснок вчера нефогово так накирялся, — Могу ли задать объективный вопрос?

— Нэможно, — Лихо выглядел не лучше.

— И всё же, коллега?

— Ни.

— Может быть у вас осталось этой злой жидкости на опохмел страждущего организьму?

— Нема нiчого. Жрати треба менше.

— Что за жисть. О, аномаль! — Чеснок свернул вправо к подёргивающейся реальности. Подошёл, отрегулировал детектор и медленно, сходящимися кругами начал обход точки. Ничего. Ну а что в единичной то найдёшь.

Пошли дальше, Чеснок ещё с час привычно ныл на тему опохмела и мировой несправедливости как таковой. Пока резко не остановился. Лихо присел на колено, вскинув свой АКМ, обводя серую утреннюю действительность единственным глазом. За который и получил погоняло.

— Воняет. По-чесноку воняет! Пришли, кажись, — за эту привычку так говорить Чеснок, собственно, и стал Чесноком.

— Ты это, тише, — Лихо боялся, что кровососы могут быть недалеко. Но умом понимал, что сытая парочка наверняка отсыпается где-то в холмах.

Вонь обнаружилась быстро, смердел труп в разодранной долговской форме. Очень неаппетитное зрелище, но старым бродягам и не такое приходилось видеть. Быстрое гниение останков продиктован попаданием большого количества слюны кровососа. Он как паук, убитую дичь начинает переваривать сразу, впуская в кровь свой хитрый реагент, что ускоряет разложение мяса в разы. Вот теперь они стояли над разодранным, высосанным трупом генерала Таченко. Задание выполнено. Чеснок сделал несколько фото и снял короткое видео с разных ракурсов. Пора до базы и побыстрее. Там ждёт обед и напиток жизненной силы по имени водка. Только во, чуть не забыл — он взял двумя пальцами окровавленный ствол и что нашлось силы в похмельном теле забросил в сторону недалеко лениво искрящей Электры. Попал, судя по негромкому хлопку и снопу синих молний.

Петренко мрачнее тучи возлежал на койке в госпитале, на левом боку. Вокруг на табуретах и стульях, притащенный подчинёнными, сидели четверо. Два зама лидера клана Космач и Наливайко и двое представителей общественности, ветераны-хранители клана Бунчук и Шульга.

— Пока так, товарищи, — Петренко аккуратно перелёг поудобнее, — Генерала отправляемся искать после обеда, есть вероятность что сам выйдет на связь. С Депо я уже списался, они в курсе. Что до вопроса как нам дальше, то мыслю, придётся нам самим решать. С этим психом я служить не буду. Ваше какое мнение?

В отличие от замов, рядовые предстатели Долга не полностью обладали заботливо подготовленной информацией и задавали вопросы:

— Он отчего начал стрелять, что не поделили, ты уж как на духу давай, раз так всё, — это Шульга.

— Да не понимаю я сам ничего, вот смотри, — Петренко достал окровавленный подранный лист с приказом, — это приказ его. Я шёл в Депо, затем к военным по торговым делам. И что на него нашло я знать не знаю!

— Я могу только подтвердить, что стрелять он начал, не дожидаясь объяснений, — как мог более нейтрально добавил Наливайко.

— Ну не могло быть так вот, чтобы просто с ума сошёл и палить начал? — это Бунчук.

— Я не больше знаю, чем ты, я пару пуль СП получил в жопу, мне сейчас не до рассуждений. Цыбу он просто так расстрелял, автомат пацана на асфальте лежал перед ним. Если будет что — собираемся сразу. Сейчас приказ по личному составу — всем на входы-выходы базы. А пока совещание на шесть назначаю.

База гудела домыслами и догадками. До момента, пока на входе, где всё ещё дежурили люди Бунчука, не показались взволнованные бухарики Лихо с Чесноком.

— Там этот, ваш, наглухо. Пожевали его будь здоров! По-чесноку! — выпалил сталкер караульному. Тот не стал ничего спрашивать, сразу направил к Космачу на базу. Фото и видео произвели впечатление, тут же на место отправился сам полковник с квадом Иванцова. Вернулся к семи вечера, доставив изрядно воняющие останки генерала. Собравшиеся на площадке между Баром 100 Рентген и Ареной Долговцы и прочие сталкеры опознали его единогласно.