Моя бегущая (СИ) - "ViktoryVerlac". Страница 28

— Быстрее! Быстрее! — кричали они. — Шевелите задницей!

Ребята бежали как можно быстрее и вдруг раздался вскрик. Эмили упала наземь и схватилась за ногу. Вышло так, что девушка поскользнулась и вывернула лодыжку, в то время, когда парни уже выбежали из лабиринта. Минхо тут же побежал на помощь, а стены все сужались и сужались. Оставалась небольшая щель, в которую тут же вбежал Томас. Врата с громким стуком закрылись и в сердцах ребят поселился страх. Они замолчали, сидя на земле. Тишина стояла напряженной и пропитанной ужасом. У них больше нет выхода. Они уже мертвы.

========== Глава X ==========

Чувство дежавю не заставило себя долго ждать. Те эмоции и ощущения, испытанные в недавнем кошмаре, вновь зародились первородным страхом в грудной клетке, сжимая ее изнутри. Все трое сидели на земле и молчали, переглядываясь друг с другом. Разочарование, презрение, удивление и негодование — вот что было обращено в сторону Томаса, который по их мнению поступил очень глупо, вернувшись обратно. Кто-то бы, не знающий всего, счел бы это за смелость, но только не глейдеры.

— Что ты натворил? — первым заговорил Минхо, тяжело дыша.

Его учащенное дыхание и активность движение мимики говорили о том, что ему страшно. Казалось, что еще немного, и он вовсе заплачет. Даже если и заплачет, то никто не осудит и не посмеется, ведь бояться гриверов нормально. Его руки сжались в кулаки, опустившись наземь. Сам же он сидел на коленях и чуть покачивался в стороны, словно пьяный. Он боялся.

— Я сам не знаю…все как-то вышло само… — ответил шатен, чувствуя себя каким-то потерянным, словно осознание своего поступка дошло до него только сейчас. — Я не мог вас бросить…

Что касается Томаса, он не был похож на Минхо в данный момент. Его потерянный взгляд, устремленный в пол, чуть приоткрытый рот и учащенные взглатывания — говорили о том, что он до сих пор не решил, как охарактеризовать свой поступок одним словом. Смелость или глупость? И думал ли он об этом? По всей видимости это мучило лишь Эми, которая молча держалась за лодыжку, глядя на друзей, словно их анализировала. Минхо был полон страха, Томас шокирован, а он…и то и другое? Девушка не могла поверить в то, что по неосторожности обрекла себя на погибель. Только сейчас, возможно, впервые за все время, она подумала о том, что будет с Ньютом. Что он будет чувствовать, зная, что его девушка обречена на неизбежную смерть. Те слова, что он говорил ей недавно на их, так называемом, свидании у реки крутились в ее голове, будто колесо — по кругу. Стыд, призрение к самой себе, отчаяние и безысходность ситуации. Нет. Она не могла поставить точку в своей жизни. Даже если не ради себя, то ради Ньюта. Он такого не заслужил. Он открыл ей душу и впустил в свое сердце, его она сделала не до конца.

— Мы должны выжить… — едва слышно проговорила Эмили, обняв свои колени и глядя завороженно в стену, покрытую плющом.

Она не обращалась к ребятам. Скорее это были мысли в слух. И эти слова она говорила только себе. Впервые она стремилась к выживанию только ради Ньюта, не ради себя или чего-либо. Парни как один посмотрели на нее без доли разочарования или призрения, но и вдохновлены они не были. Все знали, что выжить в лабиринте ночью невозможно и мысленно смирились со своей участью, приняв это как данность бытия. У девушки же было все немного иначе. Она не собиралась мириться с этой участью, но в то же самое время была готова ее принять. Если выживет — замечательно. Если нет — так тому и быть. Прежде Эми не верила в судьбу. Лишь на мгновение она теперь засомневалась в свое атеизме.

— Эми права. Мы должны хотя бы попытаться, — проговорил Томас, поднявшись на ноги. — Если не попытаемся, все будет за зря. Нужно рискнуть.

— Что ты вообще несешь, салага?! — взбесился Минхо, встав резко следом за шатеном. — Думаешь, это так просто?! Думаешь, что у нас есть шанс?! Ты тупее, чем я думал!

Минхо был напуган, и это было сильно заметно. Его страх мог вызвать призрение, но вместе с тем и сочувствие. В другое бы время Эми могла разозлиться на слова бегуна, но сейчас она лишь тяжело вздохнула, поднявшись на ноги, после чего устало взглянула в его темные глаза. Первобытный страх оставлял хороший отпечаток в них. Как же жаль, что нельзя посмеяться над этим, потому что это всего лишь детская забава, а не реальная жизнь, за которую приходиться бороться изо дня в день, думая не только о себе, но и о других. Его руки, что сейчас сжимались в кулаки, дрожали. Девушка осторожно коснулась одной из них и выдавила легкую улыбку, пытаясь успокоить друга.

— Мы должны бороться… — тихо произнесла она, обвив его запястье. — Не только ради себя, но и ради всех. Мы должны вывести их отсюда и дать всем нам шанс на нормальную жизнь, где нет стен лабиринта и гриверов. Где наша жизнь не будет каждый день под угрозой и не будет страха остаться где-то на ночь. Прошу тебя, Мин, попробуй постараться и поверить в то, что мы переживем эту ночь. Я готова сделать все, для того, чтобы твоя вера не была напрасна. Но готов ли ты пойти на это? — ее голос звучал ласково, постепенно утешая бурю негативных эмоций внутри. Он впервые видел ее такой. Спокойная и ласковая. Обычно она слишком заносчива и уперта, но не сейчас.

— Я боюсь, что…

— Тише, — она прислонила палец к его дрожащим губам, продолжая улыбаться как-то по-матерински. — Я обещаю тебе, что мы выберемся отсюда живыми. Не дай страху поглотить тебя, если конечно ты хочешь дожить до утра и не отправить нас в след за собой. Сделай это ради нас. Ради меня…

— Хорошо… — спустя несколько секунда ответил Минхо, выдохнув так, словно сбросил огромный камень со своих широких плеч. — Я постараюсь… Спасибо, Эми, ты самый лучший друг на свете. Я тебя люблю.

— Как и я люблю тебя, — с более распахнутой широкой улыбкой, чуть весело смеясь, ответила девушка, обняв друга и хлопая его по спине.

***

Глейд никогда не был таким тихим и тревожным, как сейчас. Бегуны вот-вот нашли выход из лабиринта, а теперь остались там на ночь, которая станет для них последней. Никакого костра, никаких речей про ушедших вскоре из жизни друзей, ни публичной скорби, ничего. Может потому, что они хотели до последнего верить в то, что они найдут способ дожить до утра. Что они будут первыми у кого это получится. Но все же никто не собирался спать этой ночью, разве что кроме тех, кто уже смирился с этим и принимает это как данность.

— Они же вернутся? — чуть ли не плача взмолился к ответу Чак, обращаясь к Алби, который сидел рядом под деревом, глядя на юношу.

— Я не знаю, Чак. Но в любом случае, мы должны в это верить. Вера — это все, что у нас есть, — отвечал лидер, разочарованный в том, что не может поддержать самого юного глейдера должным образом.

Ему тоже было нелегко. Быть лидером не так-то просто, ведь в его обязанности входит не только контроль за соблюдением установленного им порядка когда-то. Он не имел права на слабость или трусость. На нем ответственность за всех них. А сейчас он не может вселить в Чака надежду. Он не может сказать: «Все будет хорошо. Они вернутся», ведь тогда он соврет.

— Верь в это, Чак. Мы должны оставаться сильными и в сознании, что бы не произошло. Ты ведь понимаешь это?

— Я знаю, Алби… Я обещаю, что буду сильным, как и ты, — произнес Чак, тяжело вздохнув, словно ему было нелегко давать такую клятву, ведь она может в любой момент поколебаться.

— Я запомнил твои слова. Старайся сдержать их, — лидер улыбнулся, взъерошив мальчику волосы, после чего встал на ноги и пошел своей дорогой, оставив того наедине со своими мыслями.

Алби направлялся в сторону своей хижины, чтобы скрыться от чужих глаз и хоть какое-то время позволить себе побыть слабым. Решения, утверждения, ответственность, обязанности — все это угнетало его, превращая в жестокого надзирателя. Он изо все сил пытался оставаться другом для всех, но с годами это становилось тяжелее. Власть — ужасная вещь, которая портит жизнь тому, кто ею обладают, и тому, кто знал когда-то лидера своим лучшим другом и верным соратником. Однако его планы рухнули в один миг, когда он столкнулся с Ньютом. Блондин был жутко встревожен и даже зол. Алби не понимал, почему он здесь один поздним вечером. Его не стоило оставлять одного. Каким бы разумным и сдержанным не был этот парень, все же в лабиринте осталось самое важное в его жизни сокровище. Любовь. Алби разглядел эту искру между ними еще задолго до того, когда они сами почувствовали это и позволили себе перейти грань обычной дружбы. Их взгляды, разговоры и молчание говорили о многом. Со стороны гораздо проще распознать любовь между людьми, что собственно удалось Алби. Он понимал то, как тяжело Ньюту. И понял, что любовь — самое опасное и страшное чувство на всем белом свете, ведь оно способно разрушить жизнь и даже не одну, способна убить в человеке все самое светлое и даже его самого. Но вместе с тем она прекрасна и дарит второе дыхание на то, чтобы прожить эту жизнь счастливым, какой бы она не была. Ему хотелось поддержать Ньюта, но он не знал, как это сделать. Те слова, что он сказал недавно Чаку явно не помогут ему. Тут нужно либо соврать, либо промолчать и пройти мимо. Какое из двух зол менее болезненное?