Жизнь на кончиках пальцев - 3 (СИ) - Новка Маруся. Страница 26

— Мы не хотим, — снова за обеих ответила Леночка.

— Нужно что-то съесть, — Людмила все еще переминалась с ноги на ногу, не торопясь покидать комнату.

— Идите, Людмила Марковна! — в голосе Леночки педагогу почудилась злость. — Мы сами справимся!

Милочка быстро шла в танцкласс, где её уже ждали девять учениц выпускного класса.

Она вспоминала, как побежала в кабинет Мстиславы сразу же после утреннего урока.

Как увидела на столе Звездинской всё ту же развернутую утреннюю газету с некрологом на первой странице.

Как с ужасом поняла, что Мстя не только не огорчена произошедшим, а, кажется, довольна подобным исходом болезни отца Сергея.

Мстислава уставилась на вошедшую и усмехнулась:

— Да знаю я уже, знаю! Опоздала ты с новостью.

— Да, — вздохнула Милочка. — Такая трагедия.

— Кому трагедия, а кому прекрасный старт в будущую жизнь, — «отделила зерна от плевел» Мстя.

— О каком старте ты говоришь? — пролепетала Людмила.

— О финансовом старте для нашей будущей семьи и ребенка! — сообщила Мстя, ничуть не смущаясь. — Мой Сереженька теперь унаследует капиталы папочки!

— И тебе его совсем не жалко? Твоего Сереженьку?

— Конечно, жалко! — провозгласила Звездинская. — И я постараюсь его утешить и развеять печаль! Все проблемы исчезают в постели с любимой женщиной, — усмехнулась. — Правда, ты об этом не знаешь. Откуда тебе?

— Ты ему хотя бы позвонила? — поинтересовалась Милочка.

— А вот сейчас тебя выпровожу и позвоню, — ответила беззаботно. — И сразу — домой! Нужно привести себя в порядок и прикупить чего-то вкусненького перед процессом утешения, захихикала, но сразу же нахмурилась: — Ну, чего вытаращилась?! Иди уже! Некогда мне с тобой лясы точить! — взяла лежащий на столе мобильник.

Людмила, поняв, что её выгоняют не только словами, но и действиями, развернулась и пошла к двери.

Придя в свой маленький кабинетик, не зная, чем себя занять и что предпринять, тоже достала телефон и набрала номер Тимура Халфина:

— Истомин умер, — сообщила, едва поздоровавшись. Добавила: — Сергей Васильевич.

— Я знаю, — ответил Тимур. — Еще ночью сообщили, — вздохнул. — Как же не вовремя это случилось.

— О чем ты говоришь?! — Милочка уже не понимала, что за люди её окружают: — Как может смерть быть вовремя или не вовремя?!

— Не кричи, — осадил, не повышая голоса, Халфин. — Слишком многое было завязано на Истомине-старшем. И его смерть может ввергнуть в хаос политическое будущее Южной Пальмиры. Перенаправить его, это будущее, в совершенно другое русло.

— Я не понимаю, о чем ты говоришь, — растерялась Людмила. — Разве Сергей Васильевич имел отношение к политике? Ведь ты сейчас об этом?

— Об этом, — неохотно подтвердил Халфин. — И не понимаешь ты многого. Для того чтобы влиять на политику, совершенно не обязательно самому быть политиком.

— Не понимаю, не понимаю, — шептала Милочка.

— Успокойся и займись своими делами, — велел Халфин. — Сейчас не время заморачивать голову проблемами, не имеющими лично к тебе никакого отношения.

— Мы не сможем увидеться несколько дней, — сообщила Людмила.

— Да, конечно, — согласился Тимур. — Если Лена захочет присутствовать на похоронах, сопроводи её, — в голосе любовника звучала не просьба, а приказ.

— Хорошо, — нажала кнопку отбоя.

Повертела в руке телефон, попыталась осмыслить состоявшийся только что разговор с Тимуром и поняла, что не сможет.

Решила заглянуть в комнату Дианы и Леночки.

После неудачной попытки успокоить и утешить девушек, вернулась в кабинет. Немного позанималась насущными делами, полистала личное дело одной из учениц. Пообедала. Снова вернулась в кабинет. И уже до четырёх пополудни сидела, просто глядя в окно.

В голове и в душе было пусто. Ни мыслей, ни чувств. Словно впала в ступор и плывет по течению.

Облегченно вздохнула, увидев, что настало время вечернего урока, и заспешила в танцкласс.

Людмила Марковна не думала о том, будут ли в танцклассе Диана и Леночка на следующее утро после смерти Истомина-старшего.

Просто не думала.

Решила принять ситуацию, как должное, какой бы она ни оказалась.

А потому, войдя в семь утра в танцкласс и увидев разминающихся у станка Диану и Леночку, сделала вид, что ничего другого и не ожидала.

— Доброе утро, девочки! — обратилась ко всем ученицам сразу. Трижды хлопнула в ладоши: — Начнем урок!

Пошли ли девочки в школу, Людмила так и не узнала. Но вечером к ней подошла Леночка и сообщила:

— Нас завтра не будет.

Милочка сразу поняла причину отсутствия учениц. Спросила:

— Во сколько? И где?

— В десять утра, — ответила девушка. — На втором городском.

— Ты поедешь?

— Конечно!

— Я с вами.

— Не нужно! — замотала головой Леночка. — Мы справимся!

— Не спорь, — возразила. — Так велел твой отец.

— Папка? — удивилась девушка. — А он-то тут при чем?

— Я не знаю, — пожала плечами Людмила. — Просто велел мне быть рядом с тобой.

— Хорошо, — Леночка понимала, что спорить бесполезно. Да и желания особого не было. — Мы поедем прямо на кладбище.

— Я зайду за вами в девять, — сообщила педагог. Спросила: — Как там Диана?

— Не знаю, — прошептала Леночка. — Я её иногда совсем не понимаю.

Сезон обложных дождей словно ждал сегодняшнего дня чтобы начаться и разгуляться.

Если на протяжении последних пары недель дождик иногда срывался и увлажнял плитку, булыжник и асфальт улиц и тротуаров, то сегодня с утра в воздухе словно повисла сырая взвесь, формирующаяся в капли по мере набухания крохотных воздушных кармашков.

К центральному входу на второе городское кладбище подъезжали машины и автобусы. Наконец, прибыл черный, словно вестник конца всего сущего, мрачный катафалк.

Сергей выбежал из одной машины, за рулем которой сидел бизнес-партнер Истомина-старшего и бросился к Диане, стоявшей рядом с Леночкой и Людмилой Марковной слева от ворот.

— Пойдем, — голос Истомина был хриплым, словно он простыл или накурился до одури. — Здесь недалеко, — взял девушку за руку и увлек за собой. Ни на Леночку, ни на Людмилу он даже не посмотрел.

Глубокая яма, почерневшая от влаги, разинула жадную пасть слева от центральной аллеи.

Люди выходили из машин, но не торопились пачкать обувь в вязком глиноземе, а оставались стоять на относительно чистом асфальте.

Как получилось, что Сергей и Диана оказались чуть поодаль тех, кто пришел попрощаться с Истоминым-старшим, никто так и не понял. Сергею кивали, словно пытались выразить соболезнование издалека, но подходить не торопились. Для того, что бы прощупать вот этого юнца, будет еще предостаточно времени. А сейчас лучше уделить побольше внимания вдове.

Откуда взялись эти кликуши, укутанные в черные платки и подвывающие дурными голосами — Сергей не имел понятия. Но женщины в траурном облачении окружили Эльзу плотным кольцом, словно намеревались отфильтровывать и раскладывать по полочкам в соответствии с рангом всех прибывших на кладбище и спешащих выразить соболезнование.

Сергей видел мать, рванувшуюся к нему, едва женщина увидела, кого ведет за руку её сын. Но её окружили, оттеснили, что-то зашептали, и Эльза так и осталась стоять на отведенном ей месте.

Сергей отыскал взглядом Людмилу Марковну и Леночку. Подумал, что обидел их, уйдя и даже не поздоровавшись. Ему показалось, что Людмила кого-то высматривает в толпе. Но задумываться об этом юноша не стал.

Леночка первой увидела Тимура Халфина. Дернула за руку педагога:

— Смотрите, вон там папка. Зачем он тут? Разве он был знаком с отцом Сереги?

— Не знаю, — пожала плечами Милочка. — Думаю, что был.

— Может, подойдем? — спросила дочь Тимура.

— Не нужно, — покачала головой Людмила. Через несколько секунд она поняла, что потеряла Тимура из виду.