Темное дело (сборник) - Кубаев Рауфжон Джамилович. Страница 27
— Все? — издеваясь, спросил Лапшин.
— Да, все!
— Но мы же разнесем эту новость по всей «Заре», — невинно произнес Лапшин. — Правда, дорогая? — обратился он к Рябининой.
Сюткину с трудом удалось удержать «дорогую», чтобы она не влепила Лапшину пощечину.
— Григорий!
— А что я такого сказал?..
— Вы немедленно отсюда уйдете! — в голосе Яйцина послышался уставной металл. — И никому… Я повторяю — никому! Не. Расскажете. Что. Здесь. Видели… Вы меня поняли?
— Забавно! — засмеялся Лапшин. — Я, между прочим, представитель свободной, демократической и независимой прессы!..
Набычив голову, Яйцин внимательно выслушал это признание и неожиданно достал из кобуры пистолет. Демонстративно щелкнул предохранителем. В наступившей тишине отчетливо раздались жующие звуки — не обращая ни на кого внимания, медсестра продолжала листать журнал и что-то жевать.
— Я не буду повторять, — спокойно сказал Яйцин. — Если вдруг я узнаю, что вы кому-то рассказали, то… — он выдержал значительную паузу, — буду вынужден вас задержать… Вы меня поняли?
— Вот теперь мы вас поняли! — ласково отозвался Лапшин. — Пойдем, дорогая…
Он галантно подхватил Рябинину под руку. Ошеломленная случившимся девушка не сопротивлялась. Пожав плечами, Костя Сюткин шагнул за ними, но его неожиданно задержал Блудов:
— Костя, постой!
— Что?
— Ты мне нужен… — Блудов посмотрел в сторону начальника охраны и безопасности и твердо произнес: — Он мне нужен!
Яйцин поморщился, но немного подумав, согласно кивнул…
3
— И что же дальше? — поинтересовался Туровский.
— Я сделал попытку проникнуть в подсобку, но к сожалению из этого ничего не вышло… — неохотно ответил начальник охраны и безопасности.
— Почему?
В голосе Туровского послышалась плохо скрываемая ирония, но Яйцин ее не почувствовал.
— Да как вам сказать…
— Честно. Говори честно и правдиво.
— Понимаете, там дверь железная… Ключи подбирать бессмысленно. Этот подлец, ну, Калачев… — Яйцин проникновенно выругался, — заперся изнутри на задвижку, так что…
Он глупо улыбнулся и замолчал, не желая рассказывать о подробностях неудачного «штурма» подсобки. А подробности были, честно говоря, весьма примечательны!
После изгнания журналистов Яйцин почувствовал себя несколько увереннее. Медперсонал и робкий с виду Сюткин особой угрозы его авторитету не представляли и вели себя почтительно, не в пример этим распоясавшимся журналистам…
Для начала Яйцин решил провести небольшой допрос.
— Спрашиваю Илью, остальные молчат! — предупредил он. — Ясно?
Сюткин удивленно кивнул. Блудов поморщился, а равнодушная медсестра, по обыкновению, никак не прореагировала.
— Когда он туда проник? — начал Яйцин.
— Кто? — не понял врач.
— Калачев, мать твою…
— А-а… В обед.
— Точнее!
— Не помню…
— Вспомни!
— Ну, минут сорок назад…
— Еще точнее!
— Не помню. Лева, ей-богу, не помню! — Блудов посмотрел в оловянные глаза начальника охраны и безопасности, тяжело вздохнул и соврал без зазрения совести: — Ровно сорок две минуты назад. Можешь записать.
— И запишу, — отозвался Яйцин, и к изумлению врача, действительно, что-то быстро черкнул в блокнот.
— Идем дальше. Что там внутри?
— Где?
— В подсобке, мать твою…
— А-а… Мы там храним лекарства, шприцы, кое-какую аппаратуру…
— Составишь список.
— Зачем? — поразился Блудов.
— Надо! — отрезал Яйцин.
— Хорошо…
— Второй выход имеется?
— Не помню… Кажется нет…
— Нет?
— Нет.
— Ты уверен?
— Да…
— Абсолютно?
— Лева! — воскликнул Блудов, словно начальник охраны и безопасности пытался уличить его в каком-то преступлении.
— Ты только подумай, что говоришь…
— Молчать! — оборвал его Яйцин. — Молчать, когда я спрашиваю!..
— Уважаемый, вы, кажется, нелогичны, — вдруг подал голос Сюткин.
— Цыц! — рявкнул Яйцин.
— Ну вот, разорались, — недовольно заметила медсестра. Яйцин хотел и ее оборвать, но тут из-за железной двери вдруг раздался такой истошный крик Калачева, что все замерли, раскрыв от изумления рты.
— Ой, бедненький, — прошептала медсестра и быстро перекрестилась.
— Свет! — крикнул Блудов и яростно забарабанил в дверь. — Открывайте! Слышите, открывайте!..
Медсестра щелкнула кнопкой выключателя.
— Калачев, это я, начальник охраны!.. Немедленно приказываю открыть дверь!.. — присоединился к врачу Яйцин.
Теперь они вдвоем стали ломиться в дверь.
— Вам ничего не будет! — подхватил и Сюткин.
— А ну-ка!.. — потребовал Яйцин и с размаху прыгнул на дверь.
— Так ничего не получится, — заметил Блудов. — Она открывается наружу…
Не слушая врача, начальник охраны и безопасности сделал еще несколько попыток, но все его усилия оказались тщетны. Рассвирепев, Яйцин достал пистолет, но фоторепортер успел схватить его за руку.
— Вы убьете его!
— Туда ему и дорога!..
— Нельзя!!!
Некоторое время они боролись, пока на помощь к Сюткину не подоспел его друг Блудов. Вдвоем они одолели могучего Яйцина, свалив его на пол…
— Лева, успокойся!..
— Пусть открывает!..
— Ты же видишь, он сбрендил…
— Это не мое дело! Пусть немедленно подчинится!..
— О, черт!.. Да не хочет он! — заорал на Яйцина врач. — Понимаешь ты русский язык или нет?!. Не хо-чет!..
Некоторое время они бешено смотрели друг на друга.
— А может ему снова свет выключить? — влезла с предложением медсестра.
— Помолчите вы! — осадил ее Блудов.
— А я что?.. Я ничего… Мое дело маленькое.
Обидевшись, медсестра вышла из тамбура, оставив мужчин наедине с неподдающейся дверью.
— Вставай! — протянул руку Блудов.
Подумав, Яйцин принял предложение и с некоторым трудом поднялся. Вскочил и Костя Сюткин. Они отряхнулись, стараясь не глядеть друг другу в глаза…
— Нехорошо вышло, — начал Блудов. — И черт меня дернул тебя позвать!..
— Не казнись.
— Лева, ты меня извини, но, давай мы лучше, вот, с Костей попробуем его уговорить…
— Да, да, — тотчас подхватил Сюткин это миролюбивое предложение. — Давайте, мы лучше одни… Может быть, у нас получится. У каждого, как говорится, свой метод…
— Метод! — негромко проворчал начальник охраны и безопасности.
— Что вы сказали?
— Двести граммов тротила — вот и весь метод!.. Эх, вы, интеллигенция хренова!..
Высказав все это, Яйцин больше не стал задерживаться в тамбуре и отправился на поиски распорядительного директора…
Всего этого он, естественно, рассказывать Туровскому не стал. А зачем? Ограничился отдельными, сухими фактами, доложил, так сказать, обстановку начальству, а оно, уж, пусть само решает, как выкручиваться.
Некоторое время Туровский раздумывал над тем, что ему поведал Яйцин, затем произнес:
— Так… Что же мы имеем?
Начальник охраны и безопасности пожал плечами и затравленно огляделся. Они были в «Зимнем саду» — небольшой по площади оранжерее, засаженной очень редкими экзотическими растениями. Ели и платаны, банановые деревья и пальмы, сирано и кипарисы, тутовник и обезьяний дуб, карликовый клен и самый настоящий мраморный мексиканский орех. Чего здесь только не было! Все деревья и кусты были карликовыми, и самое большое растение не превышало в высоту полутора метров…
— Так что же мы имеем? — переспросил Туровский.
Поняв, что от ответа не уйти, Яйцин решил пойти путем наименьшего сопротивления и смачно выругался. Туровский удивленно приподнял бровь:
— Лева, я с тобой согласен… Но это не конструктивно… Давай не напрягаться, и просто подобьем бабки. Начнем с Левита…
— Труп, — загнул первый палец Яйцин, обрадованный тем, что его не будут ругать как мальчишку.
— Да, труп… Затем что было?
— Ольга — сердце. Калачев — сердце, — загнул еще два пальца Лева.
— Дальше?..