Одна ночь в Санта-Монике (СИ) - Дарк Нико. Страница 10

Мы еще некоторое время сидим молча, глядя на волны. Как все может быть непросто, когда что-то не укладывается в рамки чужой морали. Я слышала про полиаморные отношения, но в моем окружении была только одна девушка-полиаморка. Мы не были близки, поэтому я никогда не интересовалась, как устроена ее личная жизнь. Все, что я узнала тогда, что все очень индивидуально, но строятся полиаморные отношения на доверии и тотальной честности. Тогда мне показалось это пустыми словами, любые отношения должны строится на честности, но теперь это виделось иначе.

Мы еще минуту молчим, потом Оуэн встает с песка, приближается ко мне и, глядя прямо в глаза, спрашивает:

— А ты бы могла быть в таких отношениях? Только честно.

Ответ да или нет не подойдет, чтобы выразить мои чувства. Желание попробовать что-то новое определенно приводит к ответу «да», но кто добровольно пожелает испытать на себе осуждение других? «Нет, конечно нет», — твердит разумная часть моего альтер-эго. И все это вперемежку слишком сложный клубок чувств. Я прижата к стенке таким откровенным и прямым вопросом. «Тотальная честность», — в голове всплывает фраза.

— Если честно, то это кажется неправильным.

Губы Оуэна касаются моих, он проводит по ним языком, и я тянусь к нему навстречу, приоткрывая рот. Поцелуй мягкий и нежный длится довольно долго, но я не в силах его прервать. Потом он отстраняется и спрашивает:

— Тебе сейчас было хорошо? Только честно.

Я медленно киваю.

— Сейчас тебя целовал один мужчина, пока ты была в объятьях другого, — он не отводит меня взгляда. — Мы сами решаем, что является для нас правильным. Полиаморные отношения — это не просто секс, это отношения, крепкая связь и забота.

Слова мне даются с трудом, но их нужно произнести:

— Я хотела бы попробовать.

Остаток дня мы проводим в постели, ни до вина, ни до сериалов мы не добрались. Зато я узнаю еще немного об их жизни и отношениях. Все это надо переварить, чтобы осознать, что я теперь часть полиаморного трио.

5

Четыре дня тянулись слишком быстро и в тоже время пролетали незаметно. Я не рассказала подругам о том, как провела ночь, не поделилась переживаниями о двух мужчинах в моей жизни. Обычно мы обсуждаем все без осуждения и стеснения, но в такой ситуации нельзя быть до конца уверенной в реакции близких. Я решила, что пока я сама не могу точно сказать, что будет дальше, тревожить подруг понапрасну не стоит. Возможно, все закончится даже не начавшись. Невозможно предсказать будущее.

Я работала полную смену, возвращалась домой поздно, отдыхала и утром все начиналось заново. Картин заметила, что я менее разговорчива, чем раньше, но я списала это на усталость. Мы договорились отдохнуть, сходить за покупками в торговый центр и потом в клуб, когда у Вероники, Катрин и у меня совпадут выходные. В последнее время это случается крайне редко.

Все эти дни я думала об Ароне, который рассказал, как еще в юности осознал свою бисексуальность. Мужчины и женщины нравились ему одинаково сильно. Но после долгих отношений с женщиной, ему хотелось найти партнера-мужчину. И наоборот. Потом было увлечение рок-музыкой, он играл на гитаре и пел в группе, были наркотики, алкоголь и много секса. В тот период жизни он встретил Оуэна. Они познакомились в БДСМ-клубе, где Аарон выступал, а Оуэн был частым гостем. Сначала это была просто дружба, общие интересы. Они колесили на байках, тусовались, пили до восхода солнца, кувыркались в постели с разными женщинами, пока однажды не стали парой. Для Оуэна это были первые отношения с мужчиной. И я не представляю, как Аарон соблазнил его, но в моих мыслях это выглядит горячо.

Они были вместе полгода, но быстро расстались. Во-первых, уже тогда они поняли, что быть моногамной гей-парой — это не для них. Им обоим нужно было больше. Второй причиной стали наркотики. Оуэн устал от праздника, который длился ночами и днями, перетекал в разные связи с посторонними людьми, бесконечная оргия. Это были не те отношения, которые ему были нужны. И все могло закончиться на этом.

Они рассказывали свою историю, пока мы лежали в постели, утомленные жарким сексом. Мы были близки как никогда ранее. Аарон положил голову на мой живот, и его черные волосы щекотали кожу, я лежала на плече Оуэна, и он вырисовывал подушечками пальцев узоры на груди. Мы дышали одним воздухом и смотрели на бесконечно белый глянцевый потолок, в котором отражались блики уходящего в океан солнца.

Аарон рассказывал бодро, даже про наркотики говорил без стеснения или стыда. Наоборот, он очень гордился тем, что теперь чист. В голосе Оуэна напротив было больше грусти, особенно когда речь зашла о расставании, которое длилось около года. Хотя они продолжали пересекаться в барах и клубах, у общих знакомых. Однажды Аарон выпивал с другом в тату-салоне, а Оуэн пришел на процедуру, тогда он как раз заканчивал буквы на голени. Оставались последние штрихи.

— А я ведь посвятил эту тату ему, — Оуэн рассмеялся и потрепал черные волосы Аарона. — Если сложить все буквы, получится фраза: «Amor non est medicabilis herbis».

— «От любви нет лекарства», — вторит ему Аарон.

Я прокручивала этот их разговор у себя в голове много раз. И в этом их суть, они дополняют друг друга, будто две половинки единого целого. Им суждено было быть вместе, поэтому та встреча положила начало новому витку их отношений. Аарон бросил группу, потому что невозможно было отказаться от наркотиков, не отказавшись от музыки. Дальше была клиника и два больших срыва, они были на грани расставания снова, но все преодолели. Их отношения глубже и прочнее тех, которые я наблюдала в других парах. Зачем тогда в них я? Порой этот вопрос гнетущим серым облаком проплывал над моей головой, полностью скрывая солнце. Я старалась прогнать его прочь. На этой стадии ответов мне не найти, они появятся позднее. Все, что я говорила себе, чтобы успокоиться и набраться терпения.

Честно признаюсь я тосковала по ним все четыре дня, мне хотелось снова окунуться в беззаботный выходной, когда есть они, я и наша постель. И вот когда мой выходной так близко, Аарон пишет, что они все еще в другом городе. Внутри все ухает от досады, столько плано и все в трубу. Я ждала еще сообщений, но больше никаких подробностей не последовало: ни названия города, ни имя клиента, ни уровень опасности, который их может ожидать, ни сроков, когда они вернутся обратно. Когда они меня подвозили до дома, я попыталась расспросить о деталях работы, но они ясно дали понять, что это частная информация клиента, и они не вправе ее разглашать. Такими будут наши отношения? Я не буду знать, где они, с кем и когда вернутся?

Это злит!

Возвращаюсь с работы с намерением напиться сегодня! К счастью дома Вероника, и ее планы совпадают с моими, она чуть было не ушла одна. Так быстро я никогда собиралась, уже в девять часов мы выходим из дома. У каждой девушки есть беспроигрышный вариант одежды, который выручает в любой ситуации. У меня таким вариантом было красное плиссированное платье на тонких бретельках. Оно достаточно откровенное для легкого флирта, но достаточно длинное для того, чтобы в нем отправиться на знакомство с родителями. Я принимаю душ, сушу волосы и надеваю платье и босоножки на неприлично-высоком каблуке, который между собой мы называли «трахни меня» каблуки, сравнивая их с обувью стриптизерш.

— Это девичник! Никаких парней сегодня, никаких разговоров о парнях, только мы с тобой! — мы с Вероникой садимся в такси, она дает четкие указания мне и параллельно называет адрес ресторана, где уже заказан столик. Я ловлю ее волну энергичного веселья.

— Думаю, твое черное платье слишком короткое, а декольте слишком глубокое для плана «Никаких парней».

— В этом и смысл, они будут меня соблазнять, а я буду говорить нет.

— Тренировка силы воли.

Мы громко смеемся, а водитель неловко кашляет.

Небольшой ресторан на побережье открылся недавно, и мы давно планировали там побывать. На улице постепенно становится прохладнее, ночь рассыпает по небу звезды, я точно знаю, что они там есть, но в Санта-Монике их не разглядеть. Можно даже забыть об их существовании. В последний раз я смогла разглядеть каждую подмигивающую звезду только на Гавайях. Столики на летней террасе стоят под бесконечными огнями гирлянд, которые сегодня нам заменяют звезды.