Алоха из ада (ЛП) - Кадри Ричард. Страница 13

— Вот она. Осматривайте всё, что хотите. У нас нет никаких секретов.

Возвращается мама.

— Я поставила кофе. — Она смотрит мимо нас на разрушенную комнату. — Джулия велела нам ни к чему не прикасаться, так что мы ничего не трогали.

Я осматриваю обломки внутри.

— Вы ничего не делали? Вроде пролитого стакана воды или фотографии класса?

— Нет.

— Хорошо. Никогда не прибирайтесь за монстрами.

— Мой сын не монстр.

— Я говорю не о вашем сыне.

Видок входит в комнату Хантера.

— Мой коллега говорит, что, когда действуют могущественные сверхъестественные силы, без должной подготовки любая встреча может быть крайне опасной. Мой совет: вообще не входить в эту комнату и держать её запертой, пока здесь нет Джулии или одного из её коллег.

Джен кивает и глядит, слегка удивлённая акцентом Видока. Она слегка расслабляется. Даже среди груды расщеплённой мебели Видок очарователен.

Мы с Кэнди заходим внутрь, а мама и папа наблюдают из коридора.

Я опускаюсь на колено, достаю несколько пакетиков соли, которые прихватил из «Роско», и насыпаю белую линию поперёк входа. Видок при помощи какой-то зелёной замазки из хозяйственного магазина наклеивает железные милагрос [50] вдоль одной стороны дверной коробки.

— Мне нужно на секунду закрыть дверь, — говорю я Сентенцам.

Достаю чёрный клинок и вырезаю защитную руну в дереве на внутренней стороне дверной коробки.

Видок тянется к моей руке, словно хочет остановить меня, но он слишком медлителен.

— Зачем ты ещё больше разрушаешь их дом? Почему бы не повесить над дверью веточку ясеня?

— Почему бы не послать демонам розы, пока мы здесь? Ненавижу хиппи-худу.

Видок роется в своём пальто и находит в одном из пузырьков порошок ясеня. Протягивает руку и ставит его сверху на дверную коробку.

— Ладно, — говорю я К.У. и Джен, когда открываю дверь, — отсюда ничего не вырвется.

— Спасибо, — говорит Джен.

Комната в руинах. Она выглядит так, словно над ней поработала обкурившаяся крэка Линда Блэр [51]. Одно окно заколочено. В стене отверстия, там, словно кто-то пробивался сквозь неё. Всё помещение гудит от остаточного тёмного худу, словно в стенах замурованы осы. Не думаю, что Сентенцы слышат его, но Кэнди, Видок и я слышим. Здесь потопталось что-то плохое, но я понятия не имею, что именно. Видок выдувает в воздух какой-то порошок и наблюдает, как тот оседает на полу и мебели. Он смотрит на меня и пожимает плечами. Кэнди стоит у шкафчика Хантера. Я смотрю на неё, и она в ответ качает головой.

Видок рыщет по комнате, пробуя разные порошки и зелья, пытаясь идентифицировать остатки магии. Кэнди роется в шкафчике и комоде Хантера.

— С чего всё началось? — спрашиваю я.

— Полагаю, всё началось с мигрени, — отвечает К.У. — У него болела голова, и он стал очень чувствителен к свету. Он говорил, что у него в голове прогрызают ходы муравьи. У меня тоже иногда бывает мигрень, так что я давал ему свой имитрекс [52] и клал в тёмной комнате. Иногда это помогало, но иной раз становилось только хуже. Я слышал, как он разговаривает, и он утверждал, что это были голоса в его голове. Спустя неделю всё стало совсем плохо.

Джен подхватывает рассказ.

— Хантер перестал спать. Он говорил, что у него ужасные сны. За ним гнались какие-то твари. Не для того, чтобы навредить ему, а чтобы овладеть им. Он пил кофе и энергетические напитки, чтобы бодрствовать, но всё равно засыпал. На стенах есть отметины, где он царапал их ногтями. Его руки кровоточили. Всё снова было как с Томасом.

Постель Хантера представляет собой голый матрас. Сцена экзорцизма. Все четыре угла запятнаны кровью. Во время ритуала парень порезался наручниками. Весь матрас покрыт пятнами от всех видов жидкостей, которые может выделять человеческое тело. У изголовья кровати глубокие отметины от когтей, даже следы укусов.

— Он когда-нибудь принимал что-нибудь посильнее, чтобы не заснуть? Спиды? Я имею в виду амфетамины.

— Я знаю, что такое спиды. И нет, насколько мне известно, нет, — отвечает К.У.

Кэнди стоит в изножье кровати и глядит на выжженый символ на потолке, о котором говорила Джулия. Не могу вспомнить, но уверен, что видел его раньше. Я делаю фотографию на телефон.

Ни один из родителей не отошёл от двери. Джен прикрывает рукой рот, наблюдая, как мы обшариваем комнату её младшего сына.

— То, что вы мне рассказали, может быть чем угодно, от плохой партии кислоты до опухоли мозга. Когда вы начали думать, что здесь что-то сверхъестественное?

— Однажды я обнаружила, как он парит в воздухе, — говорит Джен.

Видок перестаёт разливать зелья:

— Джулия об этом не упоминала.

Джен отворачивается, чтобы не нужно было смотреть на нас.

— Расскажите нам, что вы видели, — говорит Кэнди. У неё хороший инстинкт для такого рода работы: знать, когда лучше всего одной женщине задать болезненный вопрос другой женщине.

— Это было рано утром. Было ещё темно. Я не могла спать, так что направилась к комнате Хантера, чтобы проведать его, и увидела это.

Она кивает на выжженный символ на потолке.

— Вы видели, как он его делает?

Она кивает.

— Он парил над кроватью, улыбаясь так, словно был самым счастливым мальчиком в мире. Он вырезал этот символ на потолке пальцами. Все его руки были в крови. Он посмотрел на меня, а затем снова на потолок. Затем тело его содрогнулось, словно его вот-вот стошнит. Он открыл рот, и оттуда вырвалась струя пламени. Оно распространилось по всему потолку. Я думала, весь дом сгорит. Но когда огонь прекратился, выжженным был лишь этот символ. После этого сын упал на кровать и лежал так, словно спал. Тем утром мы начали искать кого-нибудь, кто мог бы помочь.

К.У. сжимает её плечи.

— Пахнет так, словно кофе готов. Не сходишь и не принесёшь нам?

Она кивает и скрывается в коридоре, обхватив себя руками.

Когда она скрывается из зоны слышимости, К.У. говорит:

— Хантер принимал наркотик. Джет не знает об этом. Это был наш с Хантером секрет. Мы заключили сделку. Я оплачу реабилитацию, и его мать никогда об этом не узнает. После Томаса это бы её убило.

— На чём он сидел?

— Что-то новое. Он называл его «Акира».

— Никогда не слышал о таком.

— Я слышала, — говорит Кэнди, — Это галлюциноген. Очень популярен среди крутой молодёжи Саб Роза.

Видок кивает.

— Я тоже слышал. Предполагается, что он расширяет экстрасенсорные способности. Однако, похоже Акира действует на всех, поэтому распространился в гражданском мире.

— Куча ребятишек принимает его вместе. Кайф приходит от возможности прикоснуться к сознанию других потребителей, — добавляет Кэнди.

Гениально. Подростки пользуются презервативами, чтобы безопасно трахаться, а затем проделывают в башках экстрасенсорные дырки, чтобы кто-нибудь или что-нибудь могли проникнуть внутрь.

— Вы были здесь во время экзорцизма? — спрашиваю я К.У.

— Мы с Джен были в гостиной. Мы всё слышали, но ничего не видели, пока не был ранен отец Травен. Он лежал на полу. Хантер уже исчез.

Он кивает на заколоченное окно.

— С тех пор мы его не видели.

Пока я беседую с папой, Видок изучает дымящиеся пятна, оставленные на полу некоторыми из его зелий. Они раскинулись паучьими лапами, каждая разного цвета. Понятия не имею, о чём это говорит, но выглядит впечатляюще.

Я даю Кэнди последний пакетик соли, и она рисует линию под окном. К.У. слегка улыбается и качает головой.

— Увидев вас троих, я вспомнил друзей Томми. Они увлекались магией. Утверждали, что разбираются в подобных вещах. Некоторые из них называли себя Саб Роза. В то время это просто казалось глупым. Знаете, дети балуются всякими старыми вещами, в которых никто ничего не понимает, чтобы производить впечатление на друзей и доставать родителей. — Его улыбка стала шире, словно он нашёл воспоминание, которое не причиняет боли. — Хотя вы не совсем похожи на них. Вы выглядите так, словно у вас может быть зацепка.