Изменница - Карр Филиппа. Страница 7

Удивительно, но огромные двери оставались закрытыми, хотя нас не могли не заметить — стук лошадиных копыт по гравию дорожки был отчетливо слышен.

Я подождала несколько минут, но никто не вышел. Дом оставался погруженным в темноту.

— Может быть, мы слишком припозднились и они решили, что сегодня мы уже не приедем. Позвоните в колокол, это даст им понять, что мы уже здесь, — промолвила я.

Один из грумов спешился и выполнил мой приказ. Я вспомнила звон этого колокола. В детстве он совершенно очаровал меня, и я не могла удержаться, чтобы не позвонить в колокол и не послушать разносившийся по всему дому звук.

Я сидела на лошади, глядя на двор и дожидаясь того момента, когда двери распахнутся и кто-то появится и поприветствует нас.

Но когда замолк колокол, снова воцарилась тишина. Я начала слегка беспокоиться. Это было не то гостеприимство, которого я ожидала, читая письма лорда Эверсли.

Наконец, дверь открылась. На пороге стояла молодая женщина. Я не могла рассмотреть ее лица, но сразу бросилось в глаза, что она очень неряшлива.

— Чего вам угодно? — вопросила она.

— Я миссис Сепфора Рэнсом, — ответила я, — лорд Эверсли ожидает меня.

Женщина выглядела удивленной, и я решила, что она полупомешана. Мне хотелось получше рассмотреть ее, но зал не был освещен, не считая слабого огонька одной свечи, которую она отставила, открывая дверь.

Один из грумов придержал мою лошадь, пока я спешивалась. Я подошла к двери.

— Лорд Эверсли ожидает меня, — повторила я, — проводите меня к нему. Где ваша экономка?

— Должно быть, вы имеете в виду мисс Джесси, — ответила женщина.

— Тогда не будете ли вы так любезны позвать ее. Где у вас конюшни? Мои слуги устали и голодны.

Есть здесь кто-нибудь, кто поможет позаботиться о лошадях?

— Это Джефро… Я позову мисс Джесси.

— Пожалуйста, и поскорее, — добавила я, — Мы устали после долгого пути.

Женщина уже была готова захлопнуть дверь, но я придержала ее открытой и, как только она торопливо удалилась, вошла в зал.

Оставленная свеча стояла на длинном дубовом столе и отбрасывала вокруг зловещие отблески.

Я поняла, что в доме происходит что-то неладное. Я раздумывала о том, что Сабрина определила как «крик о помощи», и сейчас это уже не казалось невероятным.

Я была напугана появившейся неожиданно, как привидение, женской фигурой наверху лестницы. Высоко в руке женщина держала канделябр, что подчеркивало всю драматичность ее позы, как бы сошедшей с подмосток. В колеблющемся свете свечей она выглядела весьма эффектно. Женщина была высокая, полная, но хорошо сложенная. Вокруг ее шеи обвивалось ожерелье, должно быть, бриллиантовое. Камни сверкали на ее пальцах, запястьях — их было так много, что блеск ослеплял даже в свете единственной свечи.

Женщина величаво двинулась вниз по лестнице.

На ней был великолепный золотистый парик. Одна прядь спускалась по ее левому плечу. Ее юбка из темно-синего бархата была туго подпоясана и стояла вокруг нее колоколом. Разрез спереди позволял видеть нижнюю юбку — лилово-розовую, расшитую белыми цветами. Было ясно, что это весьма знатная дама, и я не могла представить, какое положение она занимает в доме. Когда она подошла ближе, я увидела, что тот великолепный эффект, который производило ее лицо, достигнут не без помощи косметики.

Она носила маленькую черную мушку в уголке ярко накрашенного рта, другая была наклеена прямо под глазом — у нее были огромные голубые глаза. Я представилась:

— Сепфора Рэнсом. Лорд Эверсли выразил желание, чтобы я приехала навестить его. Он знает, что я должна прибыть сегодня. Мы слегка опоздали, по пути пришлось перековывать одну из лошадей.

Глаза женщины расширились, она выглядела озадаченной, и я торопливо прибавила:

— Я уверена, меня ждут.

— Я ничего не знаю об этом, — сказала женщина. Ее произношение было достаточно грубым, и, несмотря на одежду, я подумала, что, должно быть, это и есть экономка.

— Мне кажется, что я не расслышала ваше имя, — сказала я, — не могли бы вы…

— Я мисс Стирлинг. Все называют меня мисс Джесси. Последние два года я присматриваю за лордом Эверсли.

— Присматриваете за ним… Женщина вызывающе улыбнулась:

— Можно считать меня экономкой.

— Да, я понимаю. Но разве он не сказал вам, что пригласил меня приехать?

— Я ничего не знаю об этом. — Ее голос слегка утратил усвоенную элегантность. Было ясно, что она была обеспокоена возникшей неувязкой и не вполне доверяет мне.

— Чтобы разрешить возникшее недоразумение, — сказала я, — может, мне стоит немедленно повидать его?

— Так вы говорите, ваше имя миссис Рэнсом? — переспросила Джесси.

— Да, и я его ближайшая родственница, ну., вернее, моя мать. Лорд Эверсли — сын моей прапрабабушки. По-моему, так. Все это было так давно.

— Вы говорите, он писал вам?

— Да… он послал несколько писем и просил меня приехать повидать его. Причем очень настойчиво. Поэтому я уверена, что меня сегодня должны ожидать. Не проводите ли вы меня к дяде?

— Я уже уложила его спать. Вы понимаете, это очень, очень старый человек, — ответила Джесси.

— Да, конечно, я знаю. Но если он ждет меня, то станет беспокоиться, почему меня все еще нет. Она покачала головой:

— Должна вас подготовить. Наверное он забыл, что пригласил вас, так как ничего не сказал мне об этом. У него не все в порядке с головой, понимаете.

— Да, я, конечно, знаю, что он глубокий старик. О, Боже… может, мне не стоило приезжать?

Джесси бесцеремонным движением положила руку мне на плечо, так, как мог бы сделать друг, но не так, как я ожидала бы от экономки, и меня осенило: этим жестом она показывает, что является не просто экономкой.

— Не говорите так, — лукаво возразила она, — а послушайте меня: я приготовлю комнату для вас, и, осмелюсь предположить, вы не откажетесь, от ужина.

— Конечно, — сказала я. — Не забудьте о моих слугах, у меня их шестеро, нет, семеро, вместе с тем, который присматривает за вьючными лошадьми.

— У меня нет слов — это настоящее нашествие. Джесси взяла себя в руки. Чувствовалось, что, хотя происходящее представляет для нее немалую проблему, она уже решила, как действовать.

— Хорошо, я отдам распоряжения… вас разместят, а утром вы увидитесь с его светлостью.

— Но почему бы не сказать ему сейчас, что я приехала?

— Я полагаю, что сейчас он спит, как дитя, ведь я вам уже говорила об этом. Я пойду и посмотрю… взгляну тихонько, и, если он бодрствует, я скажу ему.

А если он спит, ему не понравилось бы, разбуди я его. Я уверена в этом. Иногда он с таким трудом засыпает.

Ее повадки полностью изменились: первоначальные испуг и изумление сменились фамильярностью и покровительственным тоном. Джесси держалась так, будто была госпожой в этом доме, и в то же время так, как ни одна истинная хозяйка и не подумала бы вести себя. Я встрепенулась от тихого шороха и, быстро обернувшись, заметила движение наверху лестницы. Разглядеть что-либо было нелегко, так как свеча давала только неясные отблески. Нас кто-то рассматривал. Я недоумевала, кто бы это мог быть. С того момента, как мы вступили в этот дом, я была готова ко всему.

— Итак, прежде всего еда, — провозгласила Джесси, — боюсь только, что на кухне уже все подчистили. Надо вам было бы успеть к ужину. Ну конечно, что-нибудь да найдется. А потом я приготовлю вам комнату. А сейчас проходите сюда и дайте мне лишь пару минут — я накормлю и вас, и грумов, а потом покажу ваши комнаты. Идет?

— Спасибо, я пойду и прикажу грумам ставить лошадей в конюшни, — сказала я.

— Нет, вам лучше оставаться здесь. Я сама позабочусь обо всем. — И она начала звать:

— Дженни! Молл! Где вы? Немедленно подите сюда, маленькие грязнули! Джесси улыбнулась.

— Надо самой смотреть за всем, — объяснила она. — Если бы не я, тут все бы мхом заросло. Все пришло бы в упадок. Так, как и было, когда я появилась здесь.

Она говорила легко и естественно, в той манере, которая, как я предполагала, и была присуща ей.