СЛВ - 3 (СИ) - Сергеев Артем. Страница 8

— Подожди, — сзади тихонько подошёл Далин, он подумал, что я что-то обнаружил. — Можешь обратно воздухом дунуть? А по команде сразу же назад?

— А зачем? — я удивлённо на него покосился, ведь смысла я не видел. Только-только продули коридор, только-только воздух в нём высох, отступила сырость, и на тебе.

— А ты несильно, — продолжал давить гном, но увидев, что я не уступаю, с раздражением признался: — Нюх у нас, у гномов, очень хороший, чтоб ты знал. Под землёй, если света нет, это первое дело. Так что давай, метров на сто назад дунь потихоньку, а потом сразу же обратно, по команде. Не выгорит, ещё раз так сделаем, но уже чуть сильнее.

Я невольно хихикнул, но заметив, с каким спокойным раздражением уставился Далин мне прямо в глаза, шутить про кротов не стал. Пожал плечами и занялся несложным делом. Тут же утих ветродуй, несильно подталкивавший нас в спины, и вот уже прямо в лицо, сначала очень слабо, а потом чуть увереннее толкнулся воздух подземелья.

Вернулась сырость и холод, но вместе с ними и запахи. Теперь даже я с удивлением почувствовал тот неповторимый и мерзкий запах тюрьмы, который становился всё сильнее. Запах застарелой грязи на теле, на которое не попадают солнечные лучи, запах нечистот и поганой пищи, запах прокисшей пепельницы, запах отчаяния и безнадёги.

Без команды гнома я остановил обратный ток воздуха, нюхать такое не хотелось, да и так всё стало понятно. Вытащил револьвер из кобуры, проверил первую в барабане, ту самую, мечтающую поражать зло пулю, и осторожно двинулся вперёд. Шёл я очень медленно, но не таясь, смысла в этом уже не было, а вот в том, чтобы не вляпаться сдуру в какую-нибудь ловушку, смысл был.

Соратники очень медленно, вместе со мной, в час по чайной ложке двигались вперёд, и вскоре отцу Автандилу это надоело, и он пожелал пообщаться.

— А то, может, гноме, вернёмся? — далеко слышным шёпотом предложил он Далину вдруг. — Начальству сообщим, пусть у них голова и болит, а? Чего мы, в самом деле?

— Заткнись, — тихо, но очень резко и даже враждебно оборвал его гном. — Тебе же предлагали. И у нас начальства нет, запомни, мы сами себе начальство. Куда хотим, туда и идём, и не перед кем не отчитываемся, понял?

Отец Автандил, я почувствовал, не в шутку напомнил сам себе о смирении, прерывисто вздохнул, но возражать не стал.

А ещё я почувствовал метрах в двухста дальше по коридору и ниже несколько огоньков жизни. Снова остановился, присматриваясь с закрытыми глазами и пытаясь понять, что же там происходит.

От четырёх из них веяло болью и страхом, а вот от двух других злобой и настороженностью. Потом злоба усилилась, один огонёк мигнул и наполнился болью, и я, перестав сдерживаться, рванул вперёд, выхватив из кобуры револьвер.

Попытался дотянуться магией, чтобы погрузить их всех в сон, потом разберёмся, но не смог. И стены эти самые мешали, а ещё больше то, что эти два злобных огонька сами по себе были магами не из последних, ну или святошами нехилого ранга, и с ними этот мой фокус не прокатил.

Но сообразил на бегу добавить немного силы в револьвер и до отказа напитать ею патроны в барабане. Теперь моё оружие светилось в темноте не хуже фонарика, из дула вырывался яркий и узкий луч света, и я вытянул револьвер перед собой, удивившись по пути, как же ловко получилось. Далин с громким топотом понёсся следом, разом отстав от меня и отставая всё больше и больше с каждой секундой, а потому матерясь сквозь зубы на гномьем от бессилия и от моей дурости. Но так даже и лучше, тем более что отец Автандил поступил умнее, он лёгкой трусцой направился за нами, не приближаясь и не корча из себя героя.

Коридор изгибался сначала влево и вниз пологой дугой, а потом я выскочил на прямую и остановился, прячась за его последним, длинным изгибом. Послал один за одним все свои светлячки вперёд, прямо к мелькнувшему на грани видимости силуэту, и ответ ко мне из темноты понеслась какая-то сильная магическая гадость. Сначала медленно, но потом всё быстрее и быстрее.

Я отскочил и запаниковал, ведь магом я был только на словах, и в магических дуэлях не смыслил ровным счётом ничего. Торопливо высунул руку из-за поворота и жахнул из «Секиры», понадеявшись на свою первую, обещавшую подруливать в полёте в поисках зла пулю, и она не подвела.

Злобный огонёк жизни в коридоре вдруг наполнился до краёв болью и погас, а вместе с ним погасло и летевшее ко мне смертельно опасное заклинание. Вдалеке заорали, оттуда полыхнуло жаждой мести и желанием убивать. Там снова стала затеваться опасная волшба, а потому я, не став ничего дожидаться и успев краем сознания подумать, что лучшее — враг хорошего, снова выставил руку и выпустил оставшиеся пули из револьвера, даже не целясь, а просто в ту сторону.

Снова повезло, злобный протяжный вопль, выкрикивающий боевое заклинание, срезало сильным ударом и всё затихло. Враждебные огоньки все погасли, остались только испытывающие боль и надежду, но я никуда спешить не стал. Остановился, откинул барабан и торопливо снарядил его новой партией зачарованных патронов, выщелкнув стреляные гильзы прямо себе под ноги. В ушах шумело, да и вообще идея стрельбы под землёй была так себе, прямо скажем. Но свод держался крепко, да и другого выхода у меня не было.

— Видел я дебилов, — оценил прошедший бой подбежавший наконец Далин, которому я дал знак, что всё уже закончилось. — Но таких… Ты куда нёсся-то, а? И тебе теперь чего, целиться вообще не надо, что ли?

— Ага, не надо, — с удивлённой улыбкой, осознав произошедшее, подтвердил я. — Само попадает, только шмаляй. У тебя, кстати, в револьверах три таких пули тоже есть. А спешить нам надо было, там людей кончить могли в каждую минуту.

— Вот как? — задумчиво-злобно протянул Далин, уперев руки в боки. Мои слова про людей он пропустил мимо ушей, сейчас его интересовал только собственный боезапас. — А почему я узнаю об этом только сейчас, господин маг? И что ещё, мать вашу за ногу, вы от меня важного скрываете?

— Да перестань, — я аж скривился от его наезда. С одной стороны, настолько не вовремя, ужас просто, с другой стороны, действительно виноват. — Ну забыл, ну что теперь? Да я как в тумане тогда был, чего ты? Тут болело, там свербило, вы ещё все бегали как ужаленные, вот и вышло так. Для тебя ж старался!

— Ладно, — основательно подумав, всё же смягчился Далин и выставил передо мной оба револьвера рукоятками вверх, откинув их барабаны в сторону. — Показывай, где что. Арчи, кстати, так же делает?

И я быстро, чтобы не терять времени, начал рассказывать ему про его боезапас. Вот эти три самонаводящиеся, а остальные девять просто бьют как паровой молот, ну и все они ещё против нежити с нечистью да против охранных амулетов зачарованы, ничего такого! А вот у Арчи они все одинаковы, не сомневайся. И отличить мои от его проще простого. Мои зелёненьким светятся, а у него синенькие, не ошибёшься.

— Действительно, — удивлённо пробормотал Далин, поместив три самонаводящиеся пули в правый револьвер первыми. — Зелёненькие. И действительно, — он заглянул в один подсумок, — синенькие. Свихнёшься тут с вами. Ладно, я готов.

Подбежавший отец Автандил вопросов дисциплинированно задавать не стал, он просто ждал команд. Всё-таки смирение — великое дело! Ну или просто мужик умный да деловой попался, да и о чём тут спрашивать, и так всё непонятно.

— Я первый, — снова пришлось напомнить мне им, но больше для гнома. — Вы следом, но сильно не приближайтесь. Внимательно смотрим по сторонам, а ещё внимательнее за мной.

— Принял, — коротко кивнул мне Далин, он смотрел на свои револьверы в руках со всё более возраставшим уважением и даже любовью. Что у него творилось в голове сейчас, я даже представить себе не мог, но заранее содрогнулся. Отец Автандил повторил за гномом и слова и короткий кивок, и я сделал первый осторожный шаг, высовываясь из-за длинного поворота на длинную прямую.

Огонёчки мои так и светили под потолком, разгоняя тьму в коридоре. Они зависли там, где я оставил их своим вниманием, но теперь зашевелились, готовые к работе. До убитых и выживших было не более ста шагов по прямой, и я поразился дальности убойной стрельбы. Так-то я могу уверенно попасть в грудную мишень из револьвера метров с двадцати пяти, и то, только успокоившись сам и успокоив дыхание. А здесь рассказать кому — фиг поверят!