Проклятые Благословением. Часть 1 (СИ) - Дичковский Андрей. Страница 34

Все как и прежде.

Даже хуже — теперь она знала, к каким последствиям это может привести.

Наконец, когда ее терпение оказалось на пределе всех пределов, в дверь трижды постучали, и Шелиара с облегчением отложила пяльцы и иглу в сторону.

— Да-да.

Дверь открылась. Прошелестев длиннополой юбкой, в комнату зашла Иолая. Шелиара невольно почувствовала легкий укол зависти — пассия Герцога была ой как хороша собой. Фигура стройнее, чем у нее, рост на дюйм выше, длинные ухоженные волосы сверкают золотыми оттенками, бюст таких форм, что не устоит целомудреннейший из аскетов. Не удивительно, что ей удалось добиться расположения Герцога. Шелиара отбросила завистливые мысли из головы и приветливо улыбнулась.

— О-о. — Подойдя к столу, Иолая указала на незаконченную вышивку. — Впечатляет. Какая красивая луна.

Шелиара засмущалась.

— Это… не луна.

— Правда? Тогда… — Вскоре лицо Иолаи озарилось пониманием. — Ну да, как я могла не догадаться сразу. А ты, смотрю, тоже знаешь толк в красивых мальчиках, да? — И она игриво ей подмигнула.

Шелиара не нашлась, что на это ответить. Иолая тем временем уселась на кровать и достала из кармана две вещи: резную костяную трубку и крохотных размеров мешочек, от которого исходил специфический запах.

— Знаешь, что это? — Иолая приоткрыла мешочек.

— Нет, — честно ответила Шелиара. — Хотя… немного похоже на табак, что последние годы курит мой отец.

Иолая со смешком хмыкнула.

— Да, и впрямь похоже на табак. Можно даже сказать, что это… его особый сорт.

— Но Герцог говорил… — Шелиара ничего не понимала. — Он говорил, что ты принесешь лекарство…

— Цыц. — Иолая выставила перед собой ладонь. — Предоставь это мне, ладно? Все, что от тебя требуется, это расслабиться и перестать думать о своих проблемах. Давай же, Шелиара. Скоро ты узнаешь, что такое настоящее умиротворение.

Глава 11

— Ты накурил ее шаманской травой?! — Альдан все еще не верил услышанному, надеясь, что последняя часть рассказа Герцога об утренних и дневных событиях — не более, чем неудачная шутка, вызванная обилием выпитого вина.

Они стояли вдвоем на крыше особняка, опираясь на перила и разглядывая погружающийся в закат город; прохладный западный ветер настойчиво теребил их волосы и накидки. На темнеющем небе собирались хмурые тучи. Альдан примчался сюда сразу после лекций и пяти часов работы в библиотеке, в полной уверенности, что все держится под контролем. Однако, как выяснилось, его ждал сюрприз.

Причем не самый приятный.

— Ну. — Герцог неопределенно пожал плечами. От него разило вином так, что Альдан чувствовал этот запах, даже когда ветер дул от него в сторону Герцога. — Если уж быть точным, то ее накурила Иолая.

— По твоей инициативе.

— Возможно.

— Но она же вызывает привыкание!

— Послушай, Книгочей. — Герцог чуть замялся. — Все хорошие вещи в этом мире вызывают привыкание.

— Я тебя умоляю, — отмахнулся Альдан, — прибереги свою псевдофилософию для кого-нибудь другого, ладно?

Альдан поражался с самого себя. Еще несколько суток назад он ни по чем бы не поверил, что когда-нибудь позволит общаться в таком тоне с сыном архонта. Похоже, купание в столичной бухте в конце осени сильно меняет людей. Или дело в чем-то другом?

— Но это не псевдофилософия, а суровая правда. Люди привыкают к хорошему, и привыкают очень быстро, будь то деньги, вкусная еда, выпивка или что-нибудь еще. Ты не согласен?

Альдан окинул Герцога таким устрашающим взглядом, будто обладал Благословением прожигать предметы.

— Ты дал ей гребаный наркотик!

— Да, демоны меня дери, я дал ей гребаный наркотик! — Герцог взаимно повысил голос. — Тебя тут не было, когда она сходила с ума. Когда орала, как резаная, на весь Северный район! Что, если бы она опять слетела с катушек и отправилась на поиски очередного моста, а? Или поднялась сюда и сиганула вниз? Конечно, ты у нас такой умный — свалил с утра на свои лекции и оставил ее на мне — на вон, приглядывай. Мне ведь нечем больше заняться, так? — Герцог достал из-под накидки флягу и, откупорив, сделал солидный глоток. Вытерев губы тыльной стороной ладони, продолжил с той же агрессивной интонацией: — Что еще мне оставалось делать, умник?! Что там твои исторические летописи? Не рассказали, как поступать в таких случаях? Да и вообще — не подскажешь, с какой такой радости я обязан отчитываться перед тобой?!

Альдан промолчал, переваривая услышанное. И в самом деле — какое право он имел предъявлять Герцогу претензии? И, если уж на то пошло, какое решение он мог бы предложить, останься с Шелиарой наедине? Герцог, сделав еще глоток, продолжил, уже чуть спокойнее:

— По крайней мере, после этой «процедуры» она успокоилась, пару часов провела в разговорах ни о чем, а потом уснула. Как утверждает Иолая, «с блаженной улыбкой на лице».

Тяжело вздохнув, Альдан признал:

— Знаешь, возможно, вы с Иолаей и правы. Как это не скорбно признавать, иногда приходится выбирать меньшее зло. Извини… что переборщил с эмоциями.

— Забудь. Я понимаю, ты ведь беспокоишься за нее.

— Пожалуй.

В затянувшемся молчании они вперились взглядами в даль. Альдан подпер рукой подбородок. В закатном свете с этой крыши виднелись здания Северного и, частично, Восточного района, а также главный рукав бухты. Тот самый. Альдан едва ли не впервые за все время пребывания в триамнийской столице поражался красочному многообразию городских построек. Многие особняки северных кварталов были выстроены в гальтийском стиле: трехэтажные, прямоугольные, с высокими скатами крыш и просторными садами вокруг. Другие походили на небольшие, но неприступные крепости, в любой момент готовые к появлению врага. Третьи — как гигантские, освещенные цветными огнями муравейники. И это все только в ближайшей округе, в кварталах богатых купцов и выдающихся ремесленников, боголюбивых иерофантов, орденцев-карьеристов и влиятельных архонтов. Строения же Восточного района, будто специально выстроенные в противовес домам знати, отличались приземистостью и невзрачностью. Город контрастов — так Священный Исхирон называли многие иноземцы, и наконец-то Альдан понял, почему.

Более того, последнее время эти самые контрасты проявлялись в его жизни сплошь и рядом.

Тем временем, убрав флягу обратно, Герцог издал смешок и ткнул пальцем вниз:

— Глянь, кто поднимается к нам.

Распознав идущих, Альдан закатил глаза. Ну разумеется. Рибану и Синту оказалось мало его вчерашнего ночного рассказа, и они, по всей видимости, решили лично убедиться, что он все не выдумал. Вполне вероятно, что они даже поспорили, не является ли «черноволосая симпатичная девушка» плодом его не в меру разызгравшегося воображения. Интересно, кто на что поставил при таком раскладе? Может, Синт наконец-то сможет отыграться?

— Хм, — задумчиво произнес Герцог, почесывая подбородок. — Не припомнишь, в какой момент времени я сказал, что мой особняк — проходной двор для всех желающих? — Герцог вроде как сказал это в шутку, но намек Альдан уловил. — А, ладно, пойдем встречать твоих товарищей.

Герцог отвел их компанию в малую гостиную — ту самую, где буквально вчера (хотя по ощущениям — минимум неделю назад) они с ним беседовали о гальтийских принцах, безымянных героях и нестабильности последствий Ритуала Преображения. Альдан задумался — может, Боги Рассвета подслушали их диалог и решили внести в него свою лепту, направив его возвращаться не быстрым путем — через жилые кварталы, а вдоль набережной? Подобная мысль не показалась Альдану слишком уж невероятной. Да и в целом, после событий последних дней, явно выбившихся из его привычной колеи, мало что могло бы показаться ему невероятным.

Рибан и Синт, несколько раз извинившиеся за то, что пришли без приглашения, не удивили его. От обоих за милю пасло кислым элем и луком — похоже, мысль посетить особняк Герцога пришла им, когда они ужинали в «Трех арканистах», их излюбленной таверне.