Змеи Аргадзона (СИ) - Токарева Ольга "molishna". Страница 27

За этими тяжёлыми мыслями она не поняла, как ноги привели её к нужной могиле. Алька стояла над заросшим травой, едва видневшимся холмиком земли, с воткнутой в него небольшой табличкой, на которой чёрной краской было написано «Громова Лангрия Дмитриевна».

Алька не сводила глаз с имени матери. Её не интересовали ни фамилия, ни отчество, она знала, что они выдуманные, а вот имя - самое красивое, самое необыкновенное, как журчащий ручей, несущий живую прохладу и жизнь, - оно одно-единственное на всём белом свете. Вот она, жестокая правда, леденящая душу и открывающая глаза перед реальностью. Мамы больше нет - вот она, правда. И все Алькины детские мечты рухнули разом в бездонную пропасть.

Она копалась в своих воспоминаниях, пытаясь вытащить образ матери, но у неё ничего не получалось. Сплошной серый туман и в нём едва проявляющийся образ, как бы она ни боролась, пытаясь увидеть его, ничего не выходило. Может, поэтому не было слёз, не было душевного терзания и боли, и не было слов.

Алька не знала, что говорят, стоя у могил, со Славкой было легко, она всё время разговаривала возле могил деда и бабушки, будто они были живыми. Алька вздохнула, положила цветы на холмик земли, постояла ещё немного, смотря, как переливаются голубые стразы на белых лепестках роз от лучей солнца.

- Я приду и познакомлю тебя со своей сестрой. Она очень хорошая, добрая и памятник тебе закажем. Я обязательно вспомню тебя и попрошу художника нарисовать твой портрет на чёрном холодном мраморе. Мне будет так легче разговаривать с тобой, ты не скучай, мы придём скоро.

Алька смахнула со щеки одинокую слезу, развернулась и пошла.

Внутри неё пела грустную песню пустота, и чем -то эта мелодия была похожа на песню из детства, которую пела мать. И чем дальше Алька уходила, тем слабее и слабее слышала она слова песни, и всё твёрже и увереннее становились её шаги по мраморной крошке дорожек кладбища. Дойдя до выхода, Алька была уже совершенно спокойна.

Времени оставалось предостаточно до последнего автобуса в деревню, так что можно было не спеша отправиться за подарком Славке. Алька достала листок с адресом.

- Так, метро Пролетарская, 1 -й Крутицкий Переулок, 4/Я, - повторив ещё раз, она положила листок в сумочку. Дорога до нужного места пролетела быстро.

Аля шла не спеша, разглядывая старинные строения, людей практически не было, и ее это радовало. Не любила Алька большое скопление народа, вся эта толчея была не для неё. Пройдя несколько раз вдоль и поперёк весь переулок, она никак не могла найти литеру «Я». Она остановилась возле литеры «А», несколько минут постояла, посмотрела, оглянулась по сторонам в надежде увидеть нужный адрес, но кругом были древние строения из красного кирпича.

- И ни одной живой души, как назло. У кого спросить?

Алька разговаривала сама с собой, ей уже стало не по себе, и она решила выбросить эту затею с амулетом и поискать что-нибудь другое в подарок, и в этот момент боковым зрением заметила мелькнувшую чёрную тень.

Она резко повернулась и замерла - на неё, оскалив пасть, двигалась большая чёрная собака. Её грязная шерсть, местами склоченная в комки, местами свисавшая длинными тонкими сосульками, вызывала какое-то отвращение. Да и вонь шла от собаки омерзительно-могильная.

От этого смрада у Альки к горлу подкатила тошнота. Алька старалась дышать урывками. Острые клыки, видневшиеся из оскалившейся пасти собаки, вызывали у неё панический страх. Вначале она смотрела только на них, но, оторвав взгляд от пасти, мельком посмотрела собаке в глаза и замерла, парализованная ужасом. Ибо в тот момент ей показалось, что сама смерть смотрит ей в глаза, или её прислужница-тьма. У собаки не было зрачков, а радужку заполняла шевелящаяся, вылезающая и возвращающаяся обратно чернота.

У Альки перехватило дыхание, от макушки головы до самых пят прокатил ледяной озноб, да и вокруг, казалось, померк свет, стояла тишина, не было слышно монотонного гудения города. Где Алька взяла в себе силы, чтобы очнуться от гипноза, она и сама не знала.

Тяжело вздохнув, она, наконец, стала потихоньку приходить в себя. Первым делом вспомнила, что знала о бешеных собаках, другого определения она не могла дать смотревшей на неё твари. «Может, сбежала откуда и теперь бросается на людей. Поэтому поворачиваться спиной к ней никак нельзя. Нужно потихоньку, маленькими шажками, дойти до арки, которая буквально в паре шагов от меня».

Алька очень медленно переставила ногу назад и замерла. Она чувствовала глухие удары своего сердца, стучавшего тяжело и надрывисто от страха, скрутившего её тело в тугой жгут. Страха добавляли то и дело капающие на землю слюни из оскалившейся морды собаки. Взяв себя в руки, Алька осторожно стала двигаться назад, стараясь делать это совсем незаметно. Когда она увидела боковым зрением стенку арки, выложенную из красного кирпича, чуть не заплакала от облегчения.

Собака по-прежнему стояла на месте и не сводила с неё своих чёрных глаз. И только когда Алька прошла всю арку, она услышала недовольное рычание. Это было последней каплей для нервной системы. Внутренний голос кричал - беги, спасайся! Только ноги были совсем деревянными от страха, и всё, что она смогла сделать для своего спасения - это отскочить к стене арки, прижаться к ней спиной и зажмурить со всей силы глаза.

Её тело ощущало прохладную кирпичную кладку, и это приносило облегчение. Алька, чувствуя исходящую от старой стены древнюю силу, прижималась к ней всё сильней. Как будто это могло её спасти от острых зубов собаки.

Порыв ветра вновь принёс смрадный запах, исходящий от собаки, и её грозный рык прозвучал где-то рядом. Алька дёрнулась, услышав его, и от испуга вся сжалась. Мысленно она кричала - спасите меня кто-нибудь, пожалуйста, спасите!

Она не видела, как две белые призрачные змеи одновременно появились из -под бинта. Раскрыв свои капюшоны, они распахнули пасти и бросились навстречу собаке. Зависли перед её мордой, озлобленно шипя. Из пастей то и дело появлялись раздвоенные языки, трясущиеся в нетерпении. Собака попятилась назад, а змеи, как будто только и ждали этого, разом набросились на объект, пытавшийся причинить их хозяйке вред. Восемь острых клыков вонзилось в морду собаке, и та, завизжав от боли, упала на землю и стала метаться, пытаясь лапами сбросить ядовитых созданий, причиняющих ей столько боли. Но вскоре её попытки освободиться становились всё слабее, и, пройдясь когтями по чешуе в последний раз, собака дёрнулась в предсмертных муках и замерла, вытянувшись. Змеи извлекли свои клыки из мёртвого тела и вернулись в кольцо.

Алька стояла с закрытыми глазами и не видела смертельного поединка своих заступниц. По её щекам бежали горячие слезы, и она едва сдерживала рвущиеся из груди рыдания. Но в какой-то миг она почувствовала, как страх лёгкой струящей дымкой стекает вниз из её тела в землю и исчезает. Пришло успокоение и понимание, что собаки больше нет. Слёзы прекратились, Алька вытерла рукой мокрые щёки и открыла глаза, но вновь их зажмурила со всей силы, не поверив тому, что увидела.

Постояв немного, Алька постаралась успокоиться, вздохнула тяжело и вновь открыла глаза. Она с замиранием сердца смотрела на представшую её взору красоту и не верила в то, что видит. Белокаменный город был завораживающе красив. Каждый дом - старинная архитектура, а одно здание, видневшееся вдалеке, захватывало своей высотой. Пик его уходил в небо и скрывался в белых облаках. Ярко-красное солнце не обжигало, а скорей ласково касалось своими теплыми лучами. Три ярких радуги, переливающихся разными цветами, зависли над городом как защитный купол, наполняющий всё живое в нём силой и благодатью.

Алька улыбнулась от охватившего её счастья и радостного трепета. Она осторожно сделала первый шаг, всё ещё не веря в то, что видит, и боясь, что эта красота может исчезнуть. Но город не исчез, и она не спеша направилась по тротуару, выложенному из белого гладкого камня.

Слегка приоткрыв рот от удивления, она с интересом рассматривала клумбу, на которой распустились необычные цветы. Завернув за угол первого дома, остановилась и вновь замерла от восторга. Перед ней расстилалась большая площадь, в центре которой звенел фонтан. Он мало чем отличался от фонтанов, которые Алька видела, разве что был очень большим и занимал практически всю площадь. В нём на хрустальных сталактитах стояли маленькие разноцветные феи. Из их поднятых и соединённых вместе ладошек взмывали потоки воды, окрашиваясь в цвет, которым была наделена фея.