Ректор для попаданки (СИ) - Вулф Алекса. Страница 37

Ну как можно было не понять по моему взгляду, что я невозможно, абсолютно бесповоротно влюблена в этого мужчину? Хотя чего это я, Эдмонд убийцу родной дочери перед носом проморгал, куда ему заметить истинные чувства женщины.

Отогнав дурные мысли, я улыбнулась ректору и кивнула. Играть в «догадайся сам» с этим мужчиной чревато неожиданными последствиями.

К счастью, после моего утвердительного ответа Эдмонд повёл себя так, как и положено влюблённому мужчине. Улыбнулся с видимым облегчением и заключил меня в крепкие объятия. А после...

После доказывал мне своё раскаяние всю ночь. Долгую, пахнущую искренним счастьем и любовью, ночь.

***

— Эдмонд, а ты знаешь, что твоей дочери удалось поистине невозможное? — спросила я своего мужчину, задумчиво выводя пальцем узоры на его обнажённой груди.

Солнце уже вовсю заливало мою спальню ярким тёплым светом, и скоро наше уединение должен был нарушить привычный визит горничной.

— О чём ты, любимая? — сонно ответил ректор, приподнявшись на локтях. Понежившись в приятном обращении, как в солнечной ванне, я ответила:

— Снежианна научилась читать!

Озвучив шокирующий секрет девочки, которая давно уже стала мне, как родная дочь, я снова порадовалась за неё, словно в первый раз. — И, заметь, без помощи учителей. Сама! Ты должен гордиться своей дочерью.

Эдмонд опешил. Его ошеломлённый взгляд и молчаливое моргание даже позабавили меня. Ну да, не каждый день узнаешь, что родная дочь буквально совершила революцию, а ты это всё проглядел, занимаясь рутинными делами.

— Не понимаю... — он всё же нашёл слова, чтобы выразить свои мысли. — Читать? Но это невозможно! Ты же знаешь... проклятие.

— Я-то знаю, — хихикнула я, наслаждаясь растерянностью мужчины. — А вот Снежианне, судя по всему, совершенно плевать на какие-то там проклятия.

— Не знаю, что и думать, — озадаченно пробормотал Эдмонд, упав на подушку. Я смотрела на то, как любимый мужчина бездумно сверлил глазами потолок, и удивлялась тому, насколько крутыми иной раз бывают повороты судьбы.

Если верить тому, что я узнала, — проклятие тесно связано с семьёй Эдмонда. И, получается, лишив всё население этого мира письменности через род Беллучини, боги, словно в насмешку, дали Снежианне, прямому потомку «виновников» проклятия, возможность вернуть утраченное. Но так, что об этом никто не догадался. Буквально под носом учёных мужей пятилетнему ребёнку удалось совершить чудо.

Но как долго девочка скрывала бы свой редкий дар? И как долго взрослые делали бы вид, что ничего не замечают? Вопросы риторические. Решив не тратить время на ненужные загадки, я продолжила свою мысль, огорошив ректора своей новой блестящей идеей.

— Я хочу использовать способности Снежианны и открыть первый учебный класс. Класс, где я буду учить всех письменности! И начну я с вас, мой дорогой товарищ ректор, и ваших преподавателей.

Ответом мне было молчаливое моргание. На этот раз уже с осмысленным, и таким испуганным взглядом, что я снова засмеялась.

— Не бойся, я не кусаюсь, — постаралась успокоить своего мужчину я, но тут же добавила, хитро прищурив глаза. — Хотя нет, бойся.

И прикусила обнажённое плечо ректора, заставив Эдмонда зарычать. Резким махом перевернув меня на спину, он оказался сверху. И тут уже мне стало совершенно не до шуток.

Глава 16. Самое главное

Когда я вошла в библиотеку, книги зашуршали страницами так радостно и весело, что я улыбнулась им, как старым знакомым. Милые мои подруги-подруженьки, книжечки мои! Они почувствовали, что мне хорошо, и показывали это единственным доступным им способом!

Но телячьим нежностям пока придётся остаться в стороне.

У меня очень важная задача. Класс письменности — это смело и дерзко. Но если мои ученики не такие способные, как Снежка? Она умненькая, таких больше нет! И Эдмонд на меня рассчитывает...

Поэтому мне лучше подстраховаться и найти способ избавить этот мир от проклятья.

А помочь мне в этом могут только книги.

— Я выполнила ваше условие, книжечки мои, — сказала громко. — Я спасла Снежианну и Эдмонда от Риеллы, я дала им свою любовь. Теперь мне нужно устранить проклятье, и я очень хочу, чтобы вы мне в этом помогли.

Тишина легла на книжные полки.

А вдруг они не знают как?

Вдруг не пожелают? Кто их поймёт!

Я ожидала молчания, ну в крайнем случае — переговоров странными фразами из случайных романов. Но совершенно неожиданно для меня за спиной что-то хлопнуло. Я обернулась и удивилась.

Большая книга, которая постоянно отдыхала на своём пюпитре, вдруг раскрылась на первой странице.

Я осторожно подошла, взглянула на написанное.

«Повелением Силы Мыслей и Надежд Я, Первый Хранитель Библиотеки, Принимаю Книги под Своё Покровительство и Клянусь Лечить Их и Защищать от Всякой Напасти, Пока Не Найду Способ Вернуть Их Миру».

Книга словно поняла, что я прочитала, и перевернула страницу.

Там было написано то же самое, исключая одно слово.

«Повелением силы мыслей и надежд я, второй хранитель библиотеки, принимаю книги под своё покровительство и клянусь лечить их и защищать от всякой напасти, пока не найду способ вернуть их миру».

Из страницы в страницу текст повторялся. Разные почерки, разный стиль, разная величина букв. Смысл один.

Все Хранители оставили свою клятву. Кроме одного.

Кроме меня.

— Что это может значить? — спросила я у книги. И, ей-богу, словно увидела, как она пожала плечами! То есть, страницами! Она не знала.

Она не заставила меня писать клятву. Почему?

Догадка пришла мгновенно.

Главная книга Хранителей верила в меня и знала, что мне не нужна клятва защищать библиотеку. Она знала, что я найду способ снять проклятье!

— Прекрасно! Великолепно! Чудесно!

Я с силой захлопнула главную книгу и повернулась к полкам:

— Вы видели? Я должна найти заклинание! Помогайте мне! От этого зависит ваше благосостояние! Вас вылечат те, кто будут читать, когда я их научу. А если проклятье не снимется, вы так и будете прозябать на стеллажах, ибо у меня жизни не хватит вас всех перечитать, чтобы вылечить!

Книжки снова засовещались, замигали огоньки на полках. И только я подумала, что вот-вот узнаю главный секрет этого мира, как услышала громкий скрип отворяемой двери. Прекрасно зная, что, когда надо, двери эти открывались совершенно бесшумно, я мысленно поблагодарила библиотеку за предупреждение.

Сложив все важные книги в стопочку, я повернулась в сторону прохода и нахмурилась.

Прямо ко мне широкими шагами направлялся никто иной, как Рамон вал ди Беллучини.

— Прежде чем вы захотите меня прогнать, смиренно прошу выслушать! — патетично воскликнул мужчина, сложив руки в молитвенном жесте.

— Так и быть, — хмыкнула я. — Но сразу скажу, вы меня очень разочаровали, Рамон.

Брат Эдмонда состроил печальную рожицу и подошёл ближе. Я непроизвольно напряглась, хотя знала, что смогу за себя постоять. Книги помогут.

— В том, что произошло в моих покоях...

— Я просто спала, — перебила я Рамона, скрестив руки на груди. — И больше ничего.

— Конечно-конечно, — слишком поспешно согласился Рамон. — Я сказал брату о нас...

— Никаких нас не было, нет и быть не может! — снова категорично заявила я, не желая даже намёка на подобные мысли.

Рамон покачал головой.

— Позвольте мне всё же закончить.

— Позволяю, — махнула я рукой, мысленно взывая к помощи местных богов. Чтобы избавили меня от этого хама в обёртке благородного джентльмена.

— Едва увидев вас впервые, я был покорён. Не перебивайте, — Рамон заметил, что я готова снова его перебить, поэтому заранее пресёк эту возможность. Ну ничего, я терпеливая, подожду. — Так вот. Я влюбился. Такое со мной впервые. Нет, я увлекался молоденькими мисс, но... Вы поселились в моей голове, в моём сердце, в моих мыслях...

«В ваших штанах,» — мысленно добавила я, вспоминая ретивость неудачника-ухажера.