Подмененная - Карр Филиппа. Страница 35

Томас заявил, что обе девочки неплохо справляются. Я была рада этому. Люси изменилась. Она перестала постоянно жаться ко мне, хотя я чувствовала, что остаюсь главным человеком в ее жизни. Но теперь она стала увереннее в себе и держалась наравне с Белиндой. Они по-своему любили друг друга, и, хотя время от времени и ссорились, когда Белинда желала подчеркнуть свое превосходство — превосходство дочери великого человека, все же их устраивала компания друг друга.

Несколько беспокоила меня неприязнь Белинды к своему отцу. Мне были явны его чувства к ребенку.

Он не принадлежал к тем мужчинам, которые способны понимать детей, и к тому же никак не мог забыть о том, что именно рождение Белинды привело к смерти ее матери. Чем больше я узнавала его, тем больше понимала, какую зияющую пропасть в его жизни вызвала эта потеря.

Мне следовало бы пожалеть его. В наших чувствах было так много общего. Но мне мешала память о том, как я была счастлива до тех пор, пока он не вторгся в нашу жизнь, полностью изменив ее. В свое время их общие с мамой комнаты располагались на третьем этаже. Раньше я старалась не заходить туда. Это были лучшие помещения в доме — спальня с небольшой гардеробной и гостиная, обставленные, насколько я помнила, в сине-белых тонах.

Я почувствовала непреодолимое желание заглянуть туда и на второй день после приезда подошла к этим комнатам. Но, когда я повернула дверную ручку, оказалось, что дверь заперта.

Я пошла в гостиную миссис Эмери. Мне было известно, что как раз сейчас она должна приготовить себе чашечку чая, присесть у огня и почитать либо «Лорну Дун», либо «Ист Линн», если, конечно, у нее не изменились привычки. В былые времена она читала только эти две книги и, завершив одну, бралась за другую. Она говорила, что ей этого вполне хватает.

Книги были очень интересные, и ей всегда было любопытно, что же произойдет дальше.

Я постучалась в дверь и немедленно услышала повелительное:

— Войдите.

Вероятно, миссис Эмери решила, что кто-то из слуг хочет помешать ей наслаждаться приключениями Джейн Рид или леди Изабелл.

Узнав меня, она тут же сменила гнев на милость:

— Ой, заходите, мисс Ребекка. Как раз сейчас должна закипеть вода.

Она отложила в сторону «Лорну Дун» и взглянула на меня сквозь очки.

— Простите, что я мешаю вам отдыхать, миссис Эмери, — начала я.

— Да нет… ничего подобного. Вам, наверное, что-нибудь понадобилось, мисс Ребекка?

— Я по поводу этих комнат на третьем этаже… Я пыталась открыть дверь, но она заперта.

— О да, мисс Ребекка. Значит, вы хотите зайти?

— Да, пожалуй.

Миссис Эмери встала, направилась к столу и достала оттуда связку ключей.

— Я провожу вас, — сказала она.

— Есть какая-нибудь причина, по которой эти комнаты заперли?

— О да, причина есть. Вы же знаете, Я не решилась бы на такое.

Мне показалось, что она изъясняется несколько загадочно, но к этому времени мы как раз подошли к двери. Она отперла замок, и я вошла в комнату.

Для меня это стало потрясением., потому что все здесь выглядело так же, как при маме. Повсюду были видны ее вещи: зеркало в эмалевой рамке на туалетном столике, на обратной стороне которого выгравированы ее инициалы, щетки для волос… Я взглянула на большую двухспальную кровать, на которой они спали с Бенедиктом, на большой белый шкаф с позолоченными ручками. Подойдя к шкафу и открыв его, я заранее знала, что там висит ее одежда в том самом порядке, в каком она сама развесила ее.

Я повернулась и взглянула на миссис Эмери, стоявшую воле меня с влажными глазами, покачивая головой.

— Это он так приказал, — сказала она. — Сюда никто не заходит, кроме меня, делать уборку время от времени. Здесь я все убираю сама. Он не хочет, чтобы Кто-нибудь приходил сюда. Приезжая в Мэйнорли, он сидит в этой комнате часами. Мне это не нравится, прямо вам скажу, мисс Ребекка. Что-то здесь неладно.

Я почувствовала, что ей хотелось побыстрее покинуть комнату.

— Он бы хотел, чтобы эту комнату вообще никто не посещал, — сказала она. — Он с неохотой разрешает мне здесь убираться.

Мы вышли, и миссис Эмери заперла дверь. Вернувшись в гостиную, она тут же спрятала связку ключей в стол.

— Я была бы очень рада, если б вы не отказались выпить со мной чашечку чая, мисс Ребекка.

Я сказала, что сделаю это с удовольствием.

Она дождалась, пока закипел чайник, сняла его с огня и заварила чай.

— Пусть настоится, — сказала она и села- Вот так оно и идет с тех пор… — начала она. — Понимаете, она много значила для него.

— Для меня тоже, — напомнила я.

— Я знаю. Чудесная женщина была ваша мать, Столько в ней было любви… так ее всем не хватает… похоже, никто ее забыть не может. Он-то на нее давным-давно засматривался. Это всем было ясно. Какая трагедия: так любили друг друга и так мало вместе прожили.

— С моим отцом у нее был счастливый брак.

Миссис Эмери покивала головой.

— Я считаю, лучше бы мистер Лэнсдон велел все переменить в этой комнате. Одежду куда-нибудь убрать. Нельзя так терзать себя. Вряд ли он этим сможет вернуть ее. Хотя…

— Хотя что, миссис Эмери?

— Ну, в доме, вроде этого, которому уж не одна сотня лет, людям много чего может показаться. То тень мелькнет в этих больших комнатах, то пол где-нибудь заскрипит. Пустоголовые девчонки из прислуги всякое болтают, если вы понимаете, что я имею в виду.

— О привидениях?

— Примерно так. Видите ли, взять хотя бы ту историю про леди Фламстед и мисс Марту, которые жили здесь давным-давно… Говорят, леди Фламстед временами здесь появляется.

— Я слышала эту историю. Она умерла при родах.

Миссис Эмери печально взглянула на меня:

— Вот видите, та же самая история. Ваша матушка умерла, произведя на свет Белинду.

— Если верить рассказам, моя мама ничуть не напоминает леди Фламстед, а Белинда — мисс Марту.

Та была всем сердцем предана своей матери. А Белинда, как я замечаю, любит только себя.

— Так уж бывает с детьми, но, как я вам говорила, мне бы хотелось убрать все в этих комнатах. Но он этого не позволит. Может, ему легче становится, когда он приходит туда. Кто знает? Получается, что ему не смириться с этой потерей.

— Ах, как все это грустно, миссис Эмери!

— Такова жизнь, мисс Ребекка. Уж если милосердный Господь подвергает нас испытанию, мы должны нести свой крест.

Я согласно кивнула.

— И все-таки это не правильно, особенно теперь, когда он опять женился.

— Если он так любил маму, то почему?

— Ну, мужчине нужна женщина. Он такой же, как другие. И уж если нет той, без который жить нельзя, находится другая. Жаль мне эту новую миссис Лэнсдон. Странная она женщина. Никогда у меня душа не лежала к иностранцам. И говорят они не так, и руками без толку машут.

— Ненормальные, в общем. Но она его любит, в этом можете не сомневаться. Ну вот, он женился на ней, так? Если уж женился, то нечего ходить туда, просиживать часами. Прошлого не вернешь, верно?

— А она… знает?

— Боюсь, что знает, бедняжка. Всякий раз, когда он приезжает сюда вместе с ней, то приходит в эту комнату. Не думаю, что ей такое нравится.

— Но к ней он тоже должен испытывать какие-то — чувства…

— Таких, как мистер Лэнсдон, трудно понять. Уж как они с вашей матушкой любили друг друга! Но вот нынешняя миссис Лэнсдон… да, молоденькая она, гораздо моложе его, и выглядит она неплохо. Еще есть у нее французская горничная — Иветта, что ли? Странное какое-то имя. Нет, не нравятся мне иностранки.

Хотя новая миссис Лэнсдон аккуратная, за волосами следит, все такое прочее… поэтому меня не удивляет, что она привлекла его. Кое-кто из слуг говорит, что она крутилась возле него, помогала с этими избирателями. Ну и, как говорит Джим Феддер с конюшни (вы уж простите за выражение, мисс Ребекка), что она — лакомый кусочек, из тех, которым мужчины не могут отказать, если вы понимаете, что я имею в виду.

— Я вас понимаю, миссис Эмери.