Моя (не) на одну ночь. Бесконтрактная любовь - Тоцка Тала. Страница 9

Оля отпила едва теплый чай. Она все сделала правильно. Что могло произойти, уже произошло. Однажды страсть Аверина иссякнет, он отправится дальше, а она останется одна зализывать раны. Когда любовь односторонняя, в проигрыше всегда тот, кто любит. А Ольга проиграет, даже не успев начать игру.

Она не похожа на женщин, с которыми Костя привык иметь дело, в ней нет и десятой доли тех качеств, которые его привлекают. Она не умеет флиртовать, не знает, чем привлечь, а главное, понятия не имеет, как удерживать таких как Аверин. То, что ее предшественницы тоже не особо преуспели, утешало слабо.

Допила чай, ополоснула чашку, вернулась в спальню. Легла возле сладко спящей девочки, осторожно, чтобы не разбудить, обняла ребенка и закрыла глаза. Она все сделала правильно, только саднящая слева боль так никуда и не уходила уже несколько месяцев. И когда она уйдет, остается только ждать.

Глава 6

– Оля! Оля! Блинчики! – услышала она сквозь сон и моментально открыла глаза.

Анечка сидела рядом, очень забавная в пижамке на вырост, и тормошила ее за плечо. Почему-то девочка не связывала слова в предложения, Оля еще вчера это заметила, когда читала ей сказку.

В книге было много картинок, малышка увлеченно комментировала и живо тыкала пальчиком в рисунки. Но это все равно были отдельные слова, максимум словосочетания.

У Оли был небогатый опыт общения с детьми, даже, можно сказать, довольно скудный. Единственными детьми в ее окружении оставались родные племянники Настя и Никитка. Но если сравнивать с Никитосом, то окажется, что процент отстающих в развитии детей всего земного шара довольно высок.

Парень болтает с полутора лет, слова проговаривает четко, и слова эти иногда наполнены настолько глубоким смыслом, что Оля сама не знает, как реагировать. То ли радоваться, что в их семье растет философ, то ли плакать, что ребенок лишен детства.

В два года в день своего рождения он с утра подошел к Данке и, прижав к груди обе руки, с чувством сказал: «Спасибо тебе, мама, за сестру!» На трехлетие Оля подарила ему гоночный трек. И когда они вместе запустили первую машинку, Никитка глубокомысленно изрек: «Мамочка, как же хорошо, что ты меня родила!»

При этом мальчик не сводил зачарованного взгляда трека, а они с Данкой убежали на кухню смеяться. Зато Настя очень долго вообще не разговаривала, Данка даже водила ее на консультацию к детскому неврологу. Племяшке, кажется, и двух лет не было.

Оля договорилась, чтобы ребенка обследовали, Данка привела дочку на анализы. Когда медсестра проколола Насте пальчик, девочка подняла изумленные голубые глаза и спросила очень внятно и правильно: «Зачем вы это сделали? Это же мой палец!»

Как потом оказалось, Настена просто не считала нужным заморачиваться, когда есть такой обаятельный и общительный брат. Даниял до сих порой впадал в ступор при общении с собственными детьми. Так что сравнивать Анечку с этими двумя умниками Оля не видела смысла, поэтому просто притянула девочку к себе.

– Мы вчера с тобой ели блинчики, зайчонок. Сегодня предлагаю молочную кашу, ее тоже можно полить черничным вареньем. А потом пойдем с тобой гулять, ты хочешь покататься на коньках?

Анютка радостно закивала и обняла Олю за шею. У той защипало в носу, и чтобы не пугать ребенка своими закостенелыми комплексами, она бодрым голосом отправила Анечку умываться. Малышка резво понеслась в ванную, Ольга торопливо вытерла глаза и погрозила своему отражению в зеркале.

Проверила, что Анютка делает в ванной – та сосредоточенно возила зубной щеткой по маленьким белоснежным – у всех Авериных они цвета дорогущей сантехники – зубкам, и быстро набрала реанимацию.

– Нет, в себя не приходила, – ответили коллеги на ее вопрос о состоянии пациентки Виноградовой.

Оля отправилась на кухню варить кашу, изо всех сил стараясь подавить в душе абсолютно неуместную и непрофессиональную неприязнь к пациентке Виноградовой. Судя по всему, та четыре года прятала от Кости дочку, и, если бы не необходимость, возможно, и продолжала бы прятать.

А что, если она для того и приехала в столицу? Как раз к Аверину и приехала, его же попробуй найди просто так. Не то, чтобы Оля пыталась нет, конечно. Почему-то так подумалось просто… Вон и Клима нет, его-то куда понесло? Жена беременная дома, дети.

Оля от души посочувствовала незнакомой Катерине. То еще удовольствие, видать, быть женой Аверина, все равно какого. То муж пропадет, то ребенка подбросят, а ты голову ломай, зачем и от кого. Хотя Клим ей очень нравился.

Платьице и колготки Анечки уже высохли после вчерашней стирки. Оля одела девочку, подала ей рюкзачок, и они вместе вышли из дома. Малышка, к слову, вела себя очень послушно. Не капризничала, с аппетитом поела кашу, даже одевалась сама, Оля только помогала.

Явно не аверинская черта. Оля, конечно, слабо представляла себе маленького Костю, но не сомневалась, что для родителей это была еще та головная боль. Упрямый, несговорчивый, своенравный. Уж на что они с Данкой девочки, а мама иногда жаловалась отцу: «Не могу уже воевать с ними, Миша. Хоть ты скажи что-нибудь!»

Отец устраивал дочерям воспитательные часы, и Оля их обожала. Он отправлял маму к подружкам в гости, а сам или шел с детьми гулять, или устраивал совместные развлечения дома.

Они могли играть в лото, шахматы, даже маленькая Данка играла. Или просто что-то им рассказывал, но никогда не ругался и не наказывал. Мать та могла и полотенцем огреть при случае. Интересно, Аверин полотенцем в детстве получал?

– Оля, батут! – закричала Анютка, когда они вошли в здание торгового центра. В огромном холле возвышался яркий спортивный батут с рекламой детской развлекательной зоны.

– Хочешь попрыгать, заяц? – наклонилась к ней Оля. – Ты только позавтракала, давай пока пойдем купим тебе пижаму и платьице, а уже потом на батут, хорошо?

– Оля? – раздалось сверху. – Что это за девочка?

Ольга выпрямилась и посмотрела на подошедшего мужчину.

– Богдан, не кричи, ты испугаешь ребенка! – она прижала жмущуюся к ногам Анечку, исподлобья глядящую на Олиного бывшего. Богдан в свою очередь изумленно рассматривал малышку.

Стало даже обидно, что он так удивился. И сама не поняла, зачем соврала:

– Это моя девочка.

– Ты удочерила ребенка? – Богдан взял ее за локоть и притянул к себе. – Но зачем, Оля? Я ведь предлагал тебе, давай снова попробуем, ты здоровая молодая женщина, мы можем с тобой родить своего.

Разом нахлынули чувства смешанные и непонятные. Она ведь когда-то была в него даже немного влюблена, в бывшего мужа. Или ей с ним просто нравилась близость? Разве теперь поймешь, когда весь такой опыт слился в одну общую черную дыру и сверху запечатался одной-единственной, но такой потрясающей ночью…

А Богдан тем временем, неправильно истолковав ее замешательство, наклонился и зашептал прямо в ухо – они все были выше нее, ее мужчины:

– У нас с тобой будет дочка, похожая на тебя. С глазами, как у тебя, красивыми… И длинными светлыми волосами. Я научусь косички заплетать, помнишь, я же тренировался, у меня даже началось получаться.

Это правда, они часто дурачились в постели, и Богдан заплетал ей косички, когда она лежала на его груди.

Они оба знали об Олином диагнозе, но Богдан упрямо верил, что у них все получится и без унизительных процедур. Он уже тогда обещал, что первой будет девочка, а потом еще мальчик. Или даже двое, как у Данки. Оля была так ему благодарна! Пока однажды не получила в мессенджере снимок с УЗИ от незнакомой темноволосой девушки. Ребенку на снимке было уже почти 12 недель, и его отцом был Богдан.

Муж не стал юлить, сразу признался, что ребенок его. О разводе и слышать не желал, уверял, что все произошло случайно, с девушкой они едва знакомы, а любовь всей его жизни – Оля.

Странно, но до сих пор в мельчайших подробностях она помнит не этот день. А тот, в который ребенка не стало. Она проплакала до самого вечера, и ночью плакала. Не потому, что было жаль этого чужого ей малыша, а потому, что все оказалось зря.