Месть под острым соусом (СИ) - Морейно Аля. Страница 17

Только один малыш не участвует в подготовке, а, как обычно, сидит на стульчике в уголке и молчит. Я приметила его ещё в первый день – очень уж он отличается от непоседливой детворы. 

- А почему того мальчика вы не одеваете? – спрашиваю у воспитательницы, когда она выстраивает детей, чтобы вывести на улицу на смотрины. 

- Мирона? Так, а смысл? Его всё равно никто не возьмёт. 

- Почему? 

- Потому что берут младших и здоровых. А ему уже почти пять, и он не разговаривает. 

- Немой? 

- Нет, вроде бы. Он поступил к нам чуть больше года назад. Они попали в аварию, родители умерли у него на глазах ещё до приезда «скорой», а он не получил серьёзных повреждений. Физически мальчик здоров, но в результате пережитого стресса стал сильно заикаться. Ну а дети злые, стали дразнить. И он вовсе говорить перестал.   

- Кто-то занимается его речью? 

- Формально у нас в штате есть логопед, но фактически это – девочка после института, на полставки. Опыта никакого. Она, конечно, пытается с детками заниматься, но уделить внимание каждому не хватает времени, да и мальчику специалист совершенно другого уровня нужен. И, естественно, в основном она старается исправить лёгкие дефекты, которые поддаются коррекции. А Мирон – по остаточному принципу. Не повезло ему. 

- И что с ним будет? 

- Да понятно, что. Отправят через два года в интернат для умственно отсталых вместо школы. Какой из него ученик, если он ни слова не говорит? 

- А проверяли, что с его интеллектом? Может, он нормальный и вполне обучаемый? Должны же быть какие-то спецшколы для немых! 

Воспитательница только пожимает плечами и делает выразительное лицо: мол, кто будет этим заморачиваться? Она строит малышню во дворе, а я возвращаюсь в группу и беру за руку Мирона. Малыш смотрит недоверчиво, но послушно встаёт и идёт за мной. 

Садимся с ним в сторонке от представления, которое разыгрывается вокруг пары среднего возраста. Беру его на руки. 

- Меня зовут Маша. Кивни, если понимаешь. 

Кивает. 

- Я слышала, тебя зовут Мирон. Ты знаешь, сколько тебе лет? 

Показывает три пальчика, а потом добавляет ещё один. 

- Правильно, четыре, – глажу выставленные пальчики. 

Он не идёт к детям, даже когда гости начинают раздавать им конфеты. Трудно представить себе, что творится в душе у этого маленького молчуна. 

Наблюдаю за ним день за днём. Малыш всегда держится в стороне и ни с кем не контактирует, не играет с детьми. А может, это они не играют с ним. Кто ж разберёт? 

Приношу ему книжки и каждую свободную минуту сажусь немного почитать. Слушает всегда с огромным интересом. Пытаюсь задавать вопросы по тексту – отвечает, насколько это возможно сделать жестами. Прихожу к выводу, что он толковый, хорошо воспринимает на слух и запоминает речь. 

Пытаюсь учить его буквам. Наверняка для таких детей есть специальные методики, но я – не педагог и не владею ими. Просто пытаюсь как-то скрасить жизнь этому малышу, выброшенному за борт по жестокой случайности. 

А потом мне говорят, что нянечка, которую я заменяю, возвращается с больничного к работе. В тот же день я получаю расчёт… 

Снова начинаются поиски. Стучаться в закрытые двери бессмысленно – бывших заключённых никуда не берут. Без дела не сижу – мама устраивает меня убирать у них в офисе на время отпуска технички. Заработок – гроши, вдобавок временный. 

Мама достаёт заначку и отправляет меня лечить изрядно испорченные в колонии зубы, уговаривает осветлить волосы и сделать завивку, чтобы придать им хоть какой-то вид. Всё это мне кажется недопустимым расточительством. Но в итоге на меня из зеркала смотрит незнакомая привлекательная девушка, которой я никак не могу налюбоваться. 

Неожиданно звонят из центра занятости – в фитнес-клуб требуется на постоянную работу техничка. Обещают официальное оформление. И я радуюсь этому предложению, как ребёнок конфете. Потому что зарплату предлагают пусть и совсем небольшую, но сейчас постоянный доход для меня крайне важен. Надеваю свою лучшую одежду, в назначенное время приезжаю в клуб и смиренно сижу возле ресепшена в ожидании, когда меня сможет принять управляющий. 

С интересом разглядываю холл, наблюдаю за посетителями и девушкой за стойкой. Это явно заведение для небедных людей – всё выглядит красиво и дорого. Возле ресепшена появляется женщина, завёрнутая в полотенце и что-то эмоционально говорит девушке на иностранном языке. Прислушиваюсь: она разговаривает по-английски. Речь чёткая и понятная – так говорят те, для кого английский – не родной язык. Но девушка за стойкой её не понимает и начинает нервничать. Подхожу ближе, предлагаю свою помощь. Английский у меня со школы хороший, а в тюрьме мне удалось его подтянуть в рамках дистанционного образования. 

- Я могу перевести, если хотите. 

Девушка энергично кивает, а я обращаюсь к женщине в полотенце и спрашиваю, что у неё случилось и чем ей можно помочь. 

- Я, кажется, потеряла ключ от моего шкафчика. Вышла из бассейна, а его нет. И теперь я не могу взять свои вещи! 

Перевожу девушке за стойкой. Она тут же находит решение – предлагает запасной ключ, но предупреждает, что за потерю ключа придётся заплатить штраф. Женщина на всё соглашается и, довольная, отправляется в раздевалку. 

Не успеваю заметить, когда рядом появляется ещё одна сотрудница. Она издали наблюдает за моим общением с посетительницей, а когда та уходит, говорит: 

- Пройдёмте в мой кабинет. Я – Алёна, управляющая этим клубом. 

Представляюсь и следую за ней. 

А дальше начинается что-то непонятное. 

- У тебя отличный английский. Пожалуй, ты нам подходишь, – бегло просматривает мои документы. 

Ничего не понимаю. Неужели тут даже уборщица должна разговаривать на английском? Почему же тогда девушка на ресепшене не смогла пообщаться с клиенткой? Дальше становится ещё интереснее и непонятнее. 

Алёна детально рассказывает о клубе, о программах, правилах, тренерах, абонементах. Разве техничке эта информация может пригодиться? 

Я в восторге, мне всё очень нравится. И управляющая – такая приятная женщина. Красивая, не высокомерная, в её тоне нет ни капли брезгливости. И даже начинает казаться, что мы с ней на равных, что я – такой же человек, как она. 

- Форму получишь в первый же день, только размер скажи, чтобы подобрали. Подгонишь потом, если что. 

Киваю. 

- Бассейном и тренажёрным залом можешь пользоваться бесплатно. 

Вау! Поплавать в бассейне – моя мечта! 

- Дети есть? 

- Нет, – настроение мигом портится. 

Сколько бы лет ни прошло, воспоминания о моём умершем малыше всегда со мной. Если бы он выжил, то через две недели я повела бы его в первый класс. Может, ему разрешили бы ходить сюда в бассейн вместе со мной… 

- Работа на ресепшене через день. Открываемся в восемь. К этому времени ты уже должна быть за стойкой. Закрытие в одиннадцать вечера. На следующий день отдыхаешь. 

- Я? На ресепшене? Погодите… Вы ничего не путаете? 

Алёна смотрит вопросительно. 

- Вы видели мои документы? Я недавно освободилась из колонии! Мне в центре занятости сказали, что нужна уборщица… 

- Уборщица тоже нужна, но… У тебя же образование и английский, убирать можно и без этого. За что сидела? 

Вынуждена вкратце пересказать мою историю. Я, наверное, дура. Она могла забыть или не заметить, что я – бывшая зэчка, и дала бы мне шанс попробовать. Может, потом не уволили бы, если бы я себя хорошо проявила. А теперь точно откажет. Но может, хоть техничкой всё-таки возьмёт? Чуть не плачу от досады и злости на себя и свою честность. 

- Ну раз ничего криминального, то можешь приступать прямо завтра. Ты будешь в паре с Настей, она тут с самого открытия. Думаю, по ходу она тебе все нюансы расскажет. 

Не верю в то, что слышат мои уши. За время мытарств после колонии я отчаялась найти хоть что-нибудь достойное. А тут – сразу администратором на ресепшене в таком крутом клубе! Это просто джек-пот! Готова расцеловать Алёну. Едва сдерживаюсь, вряд ли она поймёт мои чувства. Разве таким роскошным женщинам известно что-то о крайней степени отчаяния?