Тафгай 3 (СИ) - Порошин Владислав Викторович. Страница 1

Тафгай 3

Глава 1

По дороге в Ленинград сегодня в субботу 20 ноября 1971 года была лётная погода, и поэтому наше горьковское «Торпедо» с крейсерской скоростью в 440 километров в час на самолёте АН-24Б неслось на хоккейное свидание с армейцами из города на Неве. Бедные крылья советской авиации, которые пока были необычайно надёжны, к сожалению уже в недалёком будущем ожидали такие рывки и ускорения, что не выдержат ни инженеры, ни пилоты, ни сама техника. И вообще такое скоро произойдёт, что ни в сказке сказать, ни пером описать.

Законный вопрос - откуда я, Иван Иванович Тафгаев, двадцати пяти лет от роду, простой центральный нападающий хоккейной команды это знаю? Да хрен его знает! Жил себе спокойно в 2021 году, потом хрясь, машина всмятку, очнулся уже здесь в 1971-ом. Страдаю ли я от этого? Вопрос сложный. С одной стороны в этом времени моя хоккейная карьера прёт в гору, с другой – идиотский голос в черепной коробке иногда просто сводит с ума. Если в первые дни пребывания в настоящем прошлом я из-за него бегал по бабам, то затем один шаман-недоучка так что-то подкрутил в нём, что теперь перед сном приходится читать Ленина, Марка и Энгельса. И слава советской авиации, после «Апрельских тезисов» и «Капитала» голос затыкается почти на день, переваривая прочитанное.

- Всеволод Михалыч, - я толкнул сидящего впереди главного тренера нашего «Торпедо» Севу Боброва. – Михалыч! Я могу сделать объявление?

- Давай только коротко, - пробубнил сквозь сон наш легендарный наставник.

- Мужики! – Я встал со своего пассажирского кресла в середине салона. – Совсем забыл вам сказать. Там, ещё в аэропорту в Горьком мы с товарищем Бобровым обсуждали, что не хватает спортивного характера нашей команде.

- Короче, Тафгай, - нетерпеливо заёрзал с картами в руках Коля Свистухин с задних рядов, где собрались одни картёжники.

- Могу и покороче, - улыбнулся я. – С этого дня будем вырабатывать настоящий мужской характер у всех.

- Правильно Иван говорит, - сквозь сон подтвердил мои слова главный тренер.

- Вот, - я показал пальцем на Боброва.

- Поэтому сейчас, все встали, и выстроились в очередь. Вставайте, подъём сонная команда! – Я показал руками, как мастер на стройке знак «вира».

- Ну, зачем это ещё? – Недовольно пробурчал, вставая с кресла, капитан команды Лёша Мишин.

- А затем товарищ, Мишин, - я очень серьёзно посмотрел на капитана. – На подлёте к Ленинграду каждый из вас сегодня будет прыгать с парашютом. Кроме меня и Всеволода Михалыча, потому что на нас парашютов не хватило. На первого и последнего рассчитайсь! – Гаркнул я.

Весь салон разом наполнился недовольными голосами хоккеистов, каждый из которых готов был отдать что угодно, лишь бы его парашют я или Всеволод Михалыч взяли себе.

- Ну-ка цыць! – Вскочил Сева Бобров с кресла, с недоумением посмотрев на меня.

- Значит, никто прыгатьне хочет для укрепления спортивного характера? – Спросил я, с большим трудом сдерживая прущий наружу хохот.

- Нет! Нет! – В разнобой заголосили смелые хоккеисты, позабыв, что трус не играет в хоккей.

- Нет настроения, - добавил с задних рядов Свистухин. – Да и это, козырей жалко.

- Тогда запоминайте, - я еле заметно подмигнул главному тренеру. – Если сегодня мы проиграем ленинградским армейцам, то на обратном пути в Горький парашютов будет уже полный комплект и прыгать будут все. Михалыч, я правильно тебя понял?

- В целом посыл верный, - прокашлялся, сохраняя невозмутимый вид, главный тренер команды. – Но этого мало. После Ленинграда у нас три домашние игры с ЦСКА, со «Спартаком» и с этим…

- С железнодорожным «Локомотивом», - подсказал я. – Если хоть очко потерям, то разряд по парашютному спорту буду вручать лично, за исключением, конечно, тех, кто неудачно приземлится. А пока товарищи хоккейные картёжники можете валять дальше вашего подкидного дурака.

С чувством выполненного долга я довольный плюхнулся обратно в кресло. Боря Александров по прозвищу «Малыш», так как был самым молодым в команде, толкнув меня в бок, тихо спросил:

- Про парашют это правда?

- Его идея, - соврал я, кивнув на сидящего впереди главного тренера.

Ленинградский дворец спорта «Юбилейный», как это очень любили в стране Советов, воздвигли к пятидесятилетнему юбилею Октябрьской революции. Потому что совпало сразу два критерия – это дата сдачи объекта 1967 год, и название юбилейного дворца – «Юбилейный». Хоккеисты-ветераны клялись, что государство специально для них вырвало из бюджета кругленькую сумму народных денег на возводимый объект. Но фигуристы, которые в городе на Неве были экстра-класса, имели противоположное мнение. Они полагали, что мастера клюшки и шайбы могут и на стадионе имени Ленина, позднее «Петровском», в тридцать градусов мороза продолжать повышать свою социалистическую закалку. Тем более, что результаты СКА не впечатляли. Но в 1971 году армейцы Ленинграда, ведомые бывшим легендарным вратарём ЦСКА Николаем Пучковым, неожиданно для всех завоевали бронзу юбилейного 25-го чемпионата СССР.

Этот розыгрыш был уже 26-ым, не юбилейным, и СКА опять скатился в середину таблицы, поэтому в гости к ребятам Пучкова мы приехали в ранге явных фаворитов, которых и боялись, и уважали. Но ленинградские болельщики – это что-то с чем-то, таких упёртых и отчаянных фанатов на просторах огромной страны нет. Так как народу в Ленинграде почти четыре миллиона, а хоккейный клуб один, плюс футбольный «Зенит» и баскетбольный «Спартак», которые совмещению в предпочтениях не мешают.

- Как заведут болельщики на трибунах: «Город на вольной Невой, где болеют за «Зенит» родной», так армейцы и кинуться пластаться. - Втолковывал я перед выходом на предматчевую раскатку своим одноклубникам. – Мы сразу с первых минут «должны впечатать» СКА в лёд так, чтобы трафарет в нём остался на долгую и хорошую память.

- Да, ладно, - отмахнулся Свистухин. – Что мы глупые? И без накачки с парашюта никто прыгать не хочет.

- То есть я зря здесь сейчас пять минут выступал? – Я посмотрел на хоккеистов, которые, не обращая на меня внимания, зашнуровывали коньки и наматывали новую изоленту на клюшки.

- Михалыч, какая очередность выхода пятёрок на лёд? – Спросил я Боброва.

- Сначала пойдёшь ты с «пионерами», затем Федотов с комсомольцами, и последними пан Свистухин с кабачком «13 стульев», - Всеволод Михалыч, не отрываясь от своих записей, ответил это так, как будто я у него спросил о том, какой сок заказать в буфете?

«Ясно, команда к игре не готова, никого боевого настроя, – плюнул я про себя и уселся обратно на своё место. – Мне что, больше всех надо? Кстати, тоже изоленту нужно на крюке поменять».

- Иван, а что ты там говорил про город над вольной Невой? Я прослушал, - спросил меня Боря Александров.

- Возьми, - я протянул «Малышу» изоленту, – на крюк наматывай.

Наконец-то, на исходе второго месяца ежедневные тактические наработки стали приносить свои сладкие плоды.Игра нашего «Торпедо» сегодня отличалась необыкновенным спокойствием во всём. Мы чётко «ловили» соперника в средней зоне, а затем, чередуя быстрые атаки сходу, и долгие позиционные розыгрыши доводили ленинградских болельщиков до нервного истощения. Ведь опасные моменты у ворот армейца Володи Шаповалова возникали чуть ли не каждые тридцать секунд. Защитники хозяев Чурашов, Новожилов, Щурков, Федосеев, Чистяков и мой хороший «друг» ещё по Череповцу Паша Козлов, к десятой минуте первого периода еле-еле передвигали коньки. Ведь играть постоянно в своей зоне, лишь изредка откидывая куда попало шайбу, занятие физически сложное и совсем неприятное. И лишь героическая игра вратаря Шаповалова сохраняла на табло ноли и как следствие интригу в матче.

- Иван, - обратился ко мне Сева Бобров, когда после очередной смены я присел отдохнуть на скамейку запасных. – Не помню, я тебе говорил или нет, 12-го декабря моя вторая сборная СССР играет с первой сборной Чернышёва и Тарасова товарищескую игру.