Мистер Вечный Канун. Уэлихолн - Торин Владимир. Страница 6
– Хитрая какая. Хочешь избежать бури?
– А что если и так? – с вызовом бросила Кристина и, повернувшись к заднему сиденью, стряхнула с подушки явно осуждающего ее поведение кота. Под подушкой обнаружилась небольшая сумочка.
– Хорошо-хорошо, – поспешил успокоить ее Виктор. – Буду выдерживать напор грозы в одиночку.
– Ты заслужил, – безжалостно добавила сестра.
– Гм… еще бы…
«Драндулет», пыхтя и фыркая, исчез за домом, а Виктор направился к крыльцу.
Поднявшись по ступеням, он оказался в полутьме, созданной нависающим эркером. Со стороны могло показаться, будто нервно сжимающий саквояж человек в пальто и шляпе, который только что был тут, вдруг перешагнул куда-то в совершенно другой мир и исчез. Что ж, в каком-то смысле так оно и было…
Виктор нервно сжимал ручку саквояжа, глядя на дверь. Вишневого цвета, в некоторых местах с облупившейся краской, на уровне груди – дверной молоток: бронзовый треугольник, каждая сторона которого выполнена в виде символической свечи как дань семейной традиции.
Виктор кое-что вспомнил и, опустив взгляд, сглотнул вставший в горле ком: он по-прежнему был там, на своем месте.
Порог Крик-Холла возвышался над площадкой крыльца всего лишь на полтора дюйма или около того. С левой стороны он, будто нижняя губа, искривленная в усмешке, был чуть выше – покосился за то время, что здесь жили Кэндлы.
Дедушка рассказывал, что их дом, как дерево, вырос именно из этого порога и почти за четыреста лет, что Крик-Холл стоит на холме Ковентли, он много чего повидал. Этот порог видел и чумные шествия, и костры, на которых сжигали ведьм, и даже битву под холмом Ковентли, когда, по легенде, мечи скрещивались с ведьмовскими веретенами, а благочестивые рыцарские сердца оплавлялись под воздействием колдовских чар.
Кто только не переступал через порог Крик-Холла! Виктор не помнил имен, которые называл ему дед, но в его памяти четко отпечаталось, что эти имена были грозными и величественными. Дедушка напугал Виктора своими мрачными и жестокими сказками, в которых всегда проливалась кровь, полыхали пожары, звенели кандалы и неизменно упоминался покосившийся порог Крик-Холла. Виктор никогда не любил эту кривую деревяшку. В детстве он даже старался не наступать на нее лишний раз.
Сейчас же и порог чуть постарел, и сам дедушка отбыл на тот свет с котомкой, полной грехов и благостей, да и Виктор стал старше и, как он надеялся, умнее. Он больше не верил в суеверия и стариковские россказни, доверяя лишь типографской краске на газетной бумаге, но…
Виктор вдруг будто бы вновь вернулся в свои двенадцать лет. Он словно пришел из школы и боится зайти внутрь, ожидая наказания за какую-то оплошность. Да уж, сейчас его «оплошность» заключалась ни много ни мало в побеге из дома…
Дрожащими пальцами Виктор достал из внутреннего кармана пальто связку ключей. Найдя нужный, он просунул его в замочную скважину.
Неизвестно, на что он рассчитывал: должно быть, собирался распахнуть дверь, ворваться в дом, как стремительный порыв ветра, и как можно скорее пережить ожидающий его миг встречи с Ней, но все его планы рухнули в одночасье. Ключ и не думал поворачиваться.
– Что за черт? – Виктор шлепнул саквояж на крыльцо, двумя руками схватился за головку ключа и принялся с силой на нее давить. Пальцам было больно, лоб под шляпой покрылся потом, от напряжения даже скрипнули зубы. И все же ключ не подавался ни на волосинку.
«Постучать? – подумал Виктор и тут же испугался собственной мысли: – А что если Она откроет дверь? И тут же захлопнет ее перед моим носом… Что же делать?»
– Вам помочь, сэр? – раздался вдруг за спиной хриплый голос.
Виктор даже подпрыгнул от неожиданности и обернулся.
Снизу вверх на него глядел неопрятный старик в ветхом черном пальто с заплатами на локтях; красно-синий выцветший шарф висел на тощей шее. Старик был почти полностью лыс, хотя несколько длинных сальных прядей свисали по сторонам его покрытого щетиной лица. Глаза в прожилках из лопнувших кровеносных сосудов выглядывали из разношенных мешков век – они пытливо взирали на Виктора.
– Вам помочь, сэр? – повторил незнакомец и склонил голову набок, подставляя свое большое вислое ухо под будущий ответ.
– Вы кто такой? – не совсем вежливо или, если точнее, совсем невежливо спросил Виктор.
– Я здесь служу, – старик кивнул на дверь. – У Кэндлов, сэр. У вас не получится открыть дверь.
– Вы садовник? Она наняла садовника? – Виктор с сомнением поглядел на неухоженный сад. – Это на Нее не похоже… И что же с дверью?
– Дело не в двери, сэр.
– А в чем тогда?
– В замке и ключе.
– И что садовник может понимать в замках и ключах?
Старик покачал головой.
– Я не садовник, сэр. И не говорил, что я садовник. Да и цветы я не слишком-то жалую. Разве что чертополох, когда он цветет. На моем окне сейчас цветет чертополох. Полезное растение, смею заметить, сэр, и очень красивое… Вам нравится чертополох?
«Никому не нравится чертополох», – подумал Виктор, но вместо этого спросил:
– Тогда кто же вы такой, если не садовник?
– Мое имя Стюарт Биггль, я хранитель ключей.
– Кто-кто? – недоуменно проговорил Виктор.
– Хранитель ключей – служу у Кэндлов в Крик-Холле.
– Да, я услышал. Просто не знал, что в этом доме развелось столько дверей, что без ключника не обойтись.
– Не смею судить об этом, сэр, – пробормотал Биггль. – Вам помочь открыть дверь?
– Если вас не затруднит.
Виктор вытащил – почти выдрал – ключ из замочной скважины.
– О, меня не затруднит – это ведь моя работа.
Старик полез под пальто и достал оттуда большую связку ключей; их на кованом кольце было столько, что сам собой напрашивался вывод: либо этот Биггль служит хранителем ключей не только в Крик-Холле, но и еще в доброй дюжине домов, либо в родовом гнезде за время отсутствия непутевого Кэндла действительно развелось множество незнакомых ему дверей.
Что-то бормоча, Биггль начал ощупывать ключ за ключом, глядя не на связку, а прямо перед собой, полностью доверяя кривым узловатым пальцам. Наконец он довольно хмыкнул и шагнул к двери. С виду ключ, который держал в руке старик, был точь-в-точь таким, как и у Виктора, только несоизмеримо древнее.
– И вы даже не спросите, кто я? – поинтересовался Виктор. – Вам что, разрешается впускать в дом кого угодно?
– Я знаю, кто вы, мастер Кэндл.
Глядя в глаза Виктору с нескрываемой усмешкой, старик с завидной легкостью повернул ключ в замочной скважине.
– Добро пожаловать домой, сэр.
Мистер Биггль вытащил ключ и толкнул дверь. После чего отошел за спину Виктора, давая ему пройти, но тот замер, точно восковая статуя, не в силах отвести взгляд от дверного проема. Из дома на него дыхнуло жаром, как из печки с открытой заслонкой. В прихожей было темно и тихо.
– Биггль, а вы случайно не знаете, где…
Виктор обернулся к старику и замолчал, не закончив вопрос. На крыльце «мастер Кэндл» был в полном одиночестве. Хранителя ключей и след простыл – должно быть, незаметно удалился, пока хозяйский сын всматривался в темноту и топтался на месте в нерешительности.
– Что ж…
Виктор поднял саквояж. Набрав в грудь побольше воздуха, он сделал широкий шаг, чтобы невзначай не зацепить порог, и оказался в доме.
Дверь закрылась за его спиной…
Дом встретил его тишиной, лишь старые напольные часы тикали в прихожей.
Виктор снял шляпу, пальто и шарф – повесил все на знакомую с детства вешалку-стойку. Надо же, вот и отцовское клетчатое пальто! Рядом – дядюшкино пальто с отсутствующей третьей пуговицей, а немного в стороне висит Ее строгое темно-зеленое пальто.
Виктор огляделся. Не только вешалка и вещи на ней остались прежними – в прихожей будто бы даже все тени располагались на своих старых местах. Зеркало у двери, узкий коридорчик, ведущий в библиотеку, чернеющие проходы в прочие помещения дома. Широкая лестница напротив входной двери соединяла этажи, словно ломаный хребет. Где-то там, наверху, стоит пустой и холодной его старая комната…