Гром над Империей. Часть 4 (СИ) - Машуков Тимур. Страница 41

Поглядывая на бокал, в котором мягко переливалось вино, вдыхая его благородный запах, старый император смотрел на дверь, за которой скрылись гости. Громовы, прихватив с собой своего венценосного гостя, отбыли первыми, а после и дочка с Настей прихватив внука, церемонно поклонившись, отправились следом. Он же так и остался сидеть, бездумно глядя на закрывшуюся дверь.

— Пить в одиночестве — плохая привычка…

Владимир Алгомский, отец Насти и ближайший друг старого императора, присел рядом с ним и, не чинясь, налил и себе вина.

—А недурственно! — довольно причмокнул он губами, попробовав напиток. — Громовы знают толк в вине.

— Не только в вине, — все так же меланхолично отозвался император, — переиграли они нас, Володь, по всем фронтам. Абсолютная и безоговорочная победа, которую мы сами вручили им в руки, перевязав праздничной ленточкой. Вот так и уходят в прошлое некогда великие династии.

— Не пойму я твоего настроения, Саш… — несколько панибратски отозвался Алголмский. Но наедине старым друзьям не было смысла разводить политесы. — Ты же не за безродного какого отдаешь свою дочь. Громовы — древний род с многовековой историей…

— Да знаю я все, что ты скажешь, — раздраженно отмахнулся император. — Если уж отдавать за кого дочку, то Влад — идеальный вариант, но все равно, тревожно мне…

— Знаешь, — Владимир задумчиво покрутил в руках бокал, глядя, как свет играет на его гранях, — ко мне недавно бабка приходила во сне. Я давно ее не видел. Ты же знаешь, что ее тело после смерти пропало из склепа, и его так и не нашли. Сильна она была и знала многое. Всех пережила, своими руками многих схоронив. Так вот, смотрела она на меня во сне, улыбалась и пальцем так грозила. И от ее улыбки не по себе мне было, даже страшно стало. И было это аккурат перед тем, как ко мне Громов заявился просить руки Насти.

Силен он и могуч. Дух волка давит, и мой вайтель едва ли не на брюхе перед ним ползал, сразу признав старшинство. Но еще страшнее, что за волком угадывался лик орла. Двуглавого орла — орла Романовых. У меня аж руки затряслись, как я увидел это. Нет, Саш, этого парня надо брать и привязывать к стране любыми способами. Не зря моя Настюха, как видит его, так коленками дрожит. Она как никто чует его силу. Вспомни, скольких женихов отшила, а этот сразу в душу ей залез. Дети у них будут… Ох, я даже представить себе их силу не могу! Была б возможность, я б и младшую дочку к нему в постель уложил…

— Понимаю, я все понимаю! — раздражённо отозвался его собеседник. — Но понимать и принять, это разные вещи. Разбитую китайскую вазу не склеить, годы вражды так просто не забудутся. Как там у них сложится, одному богу известно. Но Елена вроде счастлива, да и Павлу он нравится. Не знаю, Володя, не знаю, — он потер руками лицо, — вроде все идет как надо, по плану, но червячок сомнения грызет изнутри, и ничего я поделать с этим не могу.

— Устал ты, Саша, вот и думаешь всякое. А давай, как молодые уедут, подхватим Громова — старшего и устроим забег по кабакам! Загримируемся, чтоб ни одна собака не узнала, и погудим, как в старые времена. Стресс снимем, с девушками погуляем, подеремся, в конце концов! А то совсем уже в этом дворце плесенью стали покрываться. У меня от бесконечных придворных расшаркиваний скоро подошвы на туфлях сотрутся.

Подумав пару мгновений, старый император как-то по-иному посмотрел на своего друга, и улыбка скользнула на его уставшее лицо. Он залихватски махнул рукой.

— А давай так и сделаем! Тряхнем стариной!!!

— Вот и посмотрим, у кого старина, а у кого еще ух как все работает! — в ответ подмигнул его друг, и они залились хитрым смехом, уже предвкушая будущие приключения…

Глава 16

Владислав Громов

В поездку я девушек решил не брать. Пусть отдыхают и готовятся к переезду в академию. Только я с Ириской, да Елена с Настей. Ну, и Павел, конечно. Хотя, подумав, я решил взять еще и Мирами. Нефиг ей сидеть одной, да и познакомиться им следовало. К тому же, если даже попытаться забыть, что она — красивая девушка, то стоит вспомнить, что ее учили на диверсанта. От ее острых глаз очень трудно спрятаться, а с новыми силами, так вообще, практически невозможно.

Попрощавшись с Пашей, который отправился в академию с инспекцией, я устроил домашний совет и мозговой штурм.

Мое решение поехать на отдых без них девушки, хоть и скрепя сердце, но поддержали. Понимали, что если ехать всей толпой, то никакого отдыха не получится. В утешение я их клятвенно заверил, что с каждой схожу на свидание туда, куда ей только заблагорассудится.

Ошеломленная новостью Мирами зависла, в шоке переваривая информацию, а Ириска мухой улетела подбирать наряды. Судя по ее довольной моське, она собиралась взять от поездки все, и даже больше. Узнав, что Павел Романов тоже едет с нами, она хитро улыбнулась и принялась кому-то названивать. Правда, я ее строго предупредил, что о нашем отъезде посторонним знать не нужно. Пусть Тайная Канцелярия бдит и следит за всеми перемещениями венценосных особ, но перестраховаться не мешает. Я собирался отдыхать, а не решать очередные проблемы.

Так что, пока я буду в отъезде, девушки должны самостоятельно уладить все вопросы по поводу перевода в новую академию и по нашему возвращению сразу же отправятся туда. Пока я буду проходить испытания элементалей, они и сами многому научатся и смогут выступить в роли преподавателей. Все-таки, с пожирателями они уже сталкивались на поле боя и знают, как действовать.

А ночью ко мне в комнату проскользнули Селена и Эйелен. Уж не знаю, о чем смогли договориться эти чертовки, но крышу у меня снесло только от одного взгляда на них. Попозировав передо мной в неглиже, они с горящими глазами стали приближаться ко мне, по пути теряя и без того мало что прикрывавшую одежду, а потом, будто по команде, накинулись на меня.

Это ночь была сказочной и невероятной. Две красавицы, которыми меня наградила Вселенная, были настолько прекрасны, что я, глядя на них, испытал мгновенную боль от осознания, что мог их потерять. А они, будто чувствуя мои чёрные мысли, постарались сделать так, чтобы я об этом забыл. И у них это получилось, черт возьми! Когда мы, утомленные, лежали в обнимку на кровати, я погрузился в глубокий, безмятежный сон…

И открыл глаза, обнаружив себя сидящим в глубоком удобном кресле. Напротив меня горел камин, в котором тихо потрескивали хорошо просушенные дрова, дающие чистое, бездымное пламя. На небольшом столе, стоявшем рядом, искрилось вино, налитое в высокие бокалы. В таком же кресле по другую сторону столика расположился Творец, что с легкой улыбкой смотрел на огонь, приняв расслабленную позу.

Молча подняв бокал, я пригубил вино и тоже уставился на весело пляшущие языки огня, от которого шло уютное тепло. Покой и блаженство охватили всё моё существо…

— М-да, похоже, с антуражем я несколько перестарался, — сквозь дрему услышал я его голос, — так мы не поговорим.

Миг, и мы оказались сидящими в кабаке, наполненном шумом и гамом. Рядом с нами кого-то размеренно били по лицу, дородный вышибала-орк, не особо церемонясь, за ногу тащил к выходу пьяного вусмерть посетителя, что выражал протест слабым мычанием. В дальнем, плохо освещённом углу зала компания гоблинов горланила воинственные песни, пристукивая в такт кружками по столу.

Оглядев себя, я увидел, что одет в кожаные доспехи и высокие сапоги. За плечами удобно устроились два клинка, а на голове была лента, стягивающая длинные волосы. Старик, сидевший напротив, был одет схожим образом, правда, вместо мечей за спиной, у него в руках был тяжёлый, потемневший от времени боевой посох.

— Вот теперь порядок, — добродушно усмехнулся Творец, провожая одобрительным взглядом виляющую задницей официантку, — ну, давай, спрашивай, я ж чувствую, что ты хотел меня видеть. Как тебе, кстати, академия?

Моргнув несколько раз, я с трудом отвлекся от интересной картины мордобоя. Там, походу, гном сцепился с какими-то людьми, и схватка между ними шла с переменным успехом. Только мне показалось, что гном начал сдавать позиции, как к нему прибыло подкрепление — я увидел, как в кабак вбежали еще трое его соплеменников и не разбираясь, сходу включились в драку. Испытывая почти неодолимое желание присоединиться к веселью, я неохотно переключил внимание на своего собеседника.