БЕСсильный чемпион. Том 7 (СИ) - Володин Григорий Григорьевич. Страница 34

— Не только мужчины, — быстро поправляется граф, поняв свою ошибку. — Дамы тоже могут.

— С ума сошли? — сэр Скали категорически против лезть на рожон. — Пускай наши люди уничтожают налетчиков. Мы здесь в качестве переговорщиков и представителей власти.

Он показывает на солдат в окне. Десяток бойцов шустро выбежали из бровневиков и бросились в кусты, откуда крыли огнем. Только, судя по звукам, драка затягивается. Крики боли то и дело раздаются и от чужих, и от наших.

— Аяно, Дмитрий — со мной бить морды, — быстро отдаю приказы. — Полковник Хичкок, легавый Скали — сидеть в тачке.

— Есть, сэр, — кивает летчица. Ей без воздушного судна делать нечего на поле битвы.

— А почему легавый? — не понимает полицай. — Это же охотничья собака, если правильно понимаю.

— У нас в России так еще называют ментов, — говорю на ходу, выскакивая под пули. Дверь открываю немного, чтобы шальная не залетела и не пробила тот же руль.

— А кто такие менты? — слышу вслед.

— Загугли. — захлопываю дверцу за выскочившей Аяно.

Судя по выражению лица дотошного Скали, такое слово он тоже не знает. Ну, да, замусорил ему мозги, каюсь. «Гугла» в этом бояр-мире нет, «мент» это советчина, а СССР тоже здесь не строили, «легавый» вроде бы пришло из Штатов, которые здесь Соединенные Королевства Америки, так что словцо тоже вряд ли используется.

Дмитрий вышел через дверь в среднем ряду. Молча двигаемся навстречу пулям. Свинец отскакивает от Бригантины и доспеха, выбивает пыльные фонтанчики у ног. На ходу Аяно вынимает меч из ножен, так стремительно, что лезвие вспыхивает на солнце от рукояти до самого кончика, как огненный факел. Я по привычке выпускаю Когти.

Первый взмах делает Аяно, взрыв соскальзывает с клинка, будто шайба с клюшки. Заросли вспыхивают, горящие листья летят во все стороны, грохот заглушил крики, если они были. Но вряд ли эти двое разорванных на куски автоматчиков умерли молча. Так только самураи умеют, судя по фильму «Сёгун».

Сгоревшая листва показала наших людей. Они лежат в дымящейся траве, весь десяток. Рядом трупы уэльских Воинов и Кметов. Кожа мертвецов опалена, пара изуродована рваными ранами. Что ж, я ошибся. Посчитал, что на нас напал огневик-Полковой. Оказалось — вымес пожаловал. Огромный, как вулкан, и рогатый, как черт, он стоит посреди трупов и с акульим оскалом смотрит на меня. Голый, краснокожий и мускулистый, как Конан-варвар. В желтых глазах нет сумасшествия. Из разумных, значит, не марионетка Жени. Тогда нахрена?

— Зачем своих поджег, чучело? — спрашиваю вымеса.

— Под удар попались, — пожимает мускулистыми плечами вымес, качая рогами. — А ты, варвар, решил не сбегать, а встретить свою смерть?

Дмитрий наклоняется ко мне и шепчет:

— Перун, этот монстр огромный. Давай вместе с двух сторон его?

— Зачем? — непонимающе смотрю на графа. Он прифигает от вопроса:

— Ну как…Вдруг один не осилишь?

Аяно фамильярно хватает блондина за плечо и оттаскивает от меня:

— Граф, не мешайте князю своим профанством, — с трудом сдерживается японка. — Перун отдаст нужный приказ, если потребуется ваша помощь.

Блондина чуть ли не за шиворот отпихивают в сторону, даром что граф, который, кстати, выше титула баронессы. Но Аяно — настоящая русская женщина, хоть и японка. Та, что «коня на скаку» и «в горящую избу». Даже косу носит.

Возвращаясь к выродку, встречаюсь с его огненным взглядом.

— Дай угадаю, — скучающе говорю, шагая навстречу. — Пятый круг? Отсюда такое бахвальство?

Вымес ржет, одновременно напрягает и расслабляет мышцы, любуясь как

гуляют под кожей эти теннисные мячи. Бодибилдер чертов. Сама кожа, красная как кровь, выглядит крепкой. Такую не всякая пуля возьмет, если не в упор, конечно.

— Обижаешь, русский, — на его ладони вспыхивает огненный шар, который начинает раздуваться. — Шестой! Я — один из трех, кто смог пробиться за пятый круг. Мне под силу спалить весь лес и даже не вспотею. Я могу устроить огненный дождь. Я могу превратить мир в адскую печь! Я могу сжечь небо и обрушить его на землю…Акххх!

Вымес с неописуемым удивлением смотрит на выглянувшие из пустоты Когти. Резаки по самые мои костяшки вонзились британцу в живот, прямо в два из восьми кубиков. Кровь плещется из раны на землю.

Сам я стою на расстоянии двух метров, опустив правую руку близко к черному пятну. Когти словно обрубило, остались только синие основания на кулаке. Ощущаю, как на другом конце портала резаки чуть касаются кончиками хребта демона. Перерубить не выйдет, не достают, а портал ближе не сделать — толстая туша мешает, внутри же органической материи пятна не создаются.

— Ка-а-к? — шепчет вымес, падая на колени. Когти с парящим пятном тоже опускаются вниз. Необъятная сила шестого круга резко оставила его, даже шарик потух, а руки повисли вялыми плетьми.

Не думаю, что бодибилдер гнал про поджог леса и огненный дождь. Просто тупая мощь не решает. Не зря самым опасным животным Африки считается не лев, не носорог, не крокодил (Али, наверняка, икает), а муха цеце. Мелкая пакость незаметно подлетела, куснула, пустив яд в кровь, и всё, ты — трупак. Так и я с Когтями поступил, под дых вдарил, не мудрствуя, пока вымес просвещал нас, какой он классный. Жалко, уже не увидим на деле.

Вымес еще борется со слабостью, вызванной раной. Широкая пасть распахивается, в ней клокочет пламя. Сейчас плюнет огнем, как вулкан. Я включаю Холодец, и движения монстра замедляются. Красная морда едва-едва шевелится, глаза расширяются — силится понять, почему я так резко ускорился. А это не я ускорился, а он замедлился, вот и чудится, что противник на сверхскорости.

Убираю пятнышки за ненадобностью. Уже стою почти вплотную, поэтому не спеша разрубаю противнику мускулистую шею. Он еще успевает промычать будто на замедленной перемотке:

— По-о-о-ожа-а-а-алу-у…

Хрусь.

Треск перерубленных позвонков звучит посреди тихого леса как гром.

— Готов, — с грустью усматриваю тела павших солдат. — Вот и съездили за железкой.

— Это война, — ровным тоном произносит Аяно. — Жертвы неизбежны.

В своей холодной манере она пытается меня поддержать. Таким способом говорит, что я не виноват. Но я виноват, всё командование виновато. Мы прорвались в сердце Кембрийских гор, нисколько не заботясь, чем это обернется.

Мы думали, что двигаемся по уже своей территории. Но врагу ничего не стоило послать диверсионную группу в самый тыл. Потому что враг знает возвышенности и ущелья, а мы нет. Вот и пожинаем плоды. Почему раньше никто не вспомнил об этом мече?

— Надо вызвать группу, чтобы забрали тела, — решаю. — Сами двигаемся дальше к леди Роанне.

— Я сообщу в штаб о потерях, — кивает Дмитрий и отходит, доставая компактный радиопередатчик.

Когда садимся в машину, Даре в ужасе смотрит на мое лицо:

— На вас кровь.

— Это вымес обронил, — пододвигаюсь к шатенке.

Не отстраняясь, шатенка сразу же достает из поясной сумки упаковку влажных салфеток.

— Позвольте, — ее бедро прижимается к моему.

Принимается вытирать мне лицо. Не стесняется задевать мою кожу своими ласковыми пальчиками.

Ее испуг понятен. Летчики не видят кровь и мясо, лишь точки на радаре. Цель в зеленом кружке погасла — значит уничтожена, а нет — надо наддать еще залпов. Для пилотов враги — неодушевленные объекты, мишени. Иногда им все же полезно выбираться, взглянуть на плоды войны. Чтобы не превратиться в подобие машин «Скайнет».

Рядом сопит Аяно, взгляд у японки недовольный. От комментариев воздерживается.

— Едем дальше, — велю водителю, отдавшись неге, испускаемой нежными ручками.

— Без группы сопровождения?! — вскрикивает Скали. — Князь, простите за оспаривание приказа, но вынужден не согласиться. Нам срочно нужно вернуться, пока новые диверсанты не напали.

Я отвожу руки Даре от шеи — теперь не до милашки, полицай влез, надо разобраться.

— И какую группу сопровождения вам надо? — вдруг раздраженно спрашивает Аяно. — С вами едут ветеран ранга Рыкарь, командир русского спецназа, а также сильнейший воин Российской Империи, — японка бросает быстрый взгляд на шатенку. — Ну и летчица без крыльев.