Жестокая нежность (СИ) - Гутовская Ирина. Страница 16
Гена встает со стула и проходит в сторону гостевой — посмотреть на результат наших игр, хотя так сразу не скажешь причину, по которой она оказалась выбитой.
— Он все понял… — говорю, когда Гена скрылся из виду.
— Ну и что. Тебя это беспокоит? — Ян берет мою руку и, приблизив к губам, целует запястье.
— Нет, но… Непривычно просто…
— Девчонка ты еще… — Он допивает одним глотком остатки кофе и смотрит со всей серьезностью: — Кстати, записал тебя на прием к врачу. Сегодня после практики надо съездить.
— Врач? — непонимающе уставилась. Вроде здорова.
— Да. Надо решить вопрос контрацепции. Если уже не поздно… — еле слышно пробубнил. Я сначала не придала этим словам значение.
«Точно, о противозачаточных не подумала!»
— Как у тебя так, получается, помнить обо всем?
— Опыт, Тина… Заканчивай. Жду в машине.
«Если уже не поздно?» — вдруг прозвучала его фраза в голове. Это он что сейчас имел в виду? Беременность?
Хотела спросить, не послышалось ли, и я правильно его поняла? Но всю дорогу Ян обсуждал по громкой связи запуск новой линии безлактозной продукции. Поговорить не удалось.
После посещения гинеколога, я предалась размышлениям…
Вдобавок сильно расстроилась и поникла…
Врач отругала меня за незащищенный секс, и не беспочвенно, ведь я не планировала детей в ближайшее время, но так безрассудно поддалась новым для себя желаниям. Помимо всего прочего, она хорошо знала Яна, который приводил к ней всех своих многочисленных партнерш (об этом без грамма стеснений и какой- либо этики поведала мне, отчего стало неприятно).
«Десять — двенадцать в год?» — Серьезно? То есть его связи длятся в среднем полтора месяца… И какой же срок он дал нашим отношениям?
«Молитесь, милочка, чтобы ваши два дня утех не окончились беременностью. Он ведь заставит сделать аборт! Уж я-то знаю. Сколько слез лили его барышни в этом кабинете, которые хотели удержать ребенком… А пока… Пока будем ждать конца месяца, сейчас беременность не определить. И вот уже там, если потребуется, назначу гормональные. До этого пользуйтесь презервативами» — были ее прощальные слова.
Может, она профессионал своего дела, но несколько грубовата — и для врача, и для женщины… Тем не менее: все верно. Я могу быть в положении… Хочу ли этого? — ответа у меня пока нет… Но мысль об аборте противна и противоестественна. Наверное, больше пугает реакция самого Яна. Вряд ли врач стала бы лгать. Возможно, специально рассказала, чтоб обезопасить очередную пассию от ошибок. Ведь она восприняла меня именно как что-то краткосрочное…
А как на самом деле? Не знаю… Глупо надеюсь, что со мной он меняется, что дорога ему, что меня не коснется эта сторона его сложной натуры.
«Моя жестокая нежность» — вот кто он.
Конечно, настроение упало. Сначала я бесцельно бродила по дому, думая, чем заняться. Но в отсутствии хозяйки, казалось, и дел нет. Убрала на первом этаже. И потом занялась цветами.
К моменту приезда Яна, уже спала.
Хотя столько всего хотелось обсудить — пусть развеет сомнения. Но он прислал сообщение, что задерживается и будет не скоро…
Проснулась среди ночи от того, что внезапно включился свет.
Открыв глаза, увидела Яна. Он стоял возле кровати, засунув руки в карманы брюк. Злой, очень злой.
— Ты вернулся… — осторожно говорю.
— Какого черта, ты спишь тут?
Уснула я в гостевой комнате, а не на его кровати. Мне хотелось, чтобы он задумался о причинах такого поступка. Более того, уверена, что врач рассказала в подробностях мой визит.
— Двигайся, — говорит приказным тоном и начинает раздеваться.
— Собираешься тут спать? — спрашиваю, а сама отодвигаюсь к стене, освобождая место слева, как он любит.
— Но ведь ты спишь здесь! — в голосе слышится скрытая угроза.
— Хотела побыть одной…
— Не дождешься! — чуть ли не рычит, а потом более спокойно добавляет: — Ты не будешь одна, так ясно?
— Ян!
— Что?!
— Оставь меня! — удивляюсь тому, что осмелилась на подобную фразу. И буквально требую его уйти.
Он игнорирует мое заявление и ложится в постель.
Кровать небольшая. И я сразу оказываюсь плотно прижатой к его горячему телу. Упираюсь руками в грудь.
— Пусти, — пытаюсь вырваться из тисков.
— Своими телодвижениями ты только провоцируешь меня…
— Это твои проблемы, — огрызаюсь, и мне это нравится.
— Тина, послушай!
— Не хочу! Не буду!
— Ну, ладно… Сама напросилась…
Ян отпускает меня, быстро встает, роется в своей одежде. Снова приближается. Замечаю галстук в руках.
— Что ты делаешь? — вижу, как он развязывает его.
— Знаешь, чем мне нравится эта кроватка? — он ухмыляется, видя мою растерянность. Отрицательно мотаю головой. — У нее кованое изголовье.
Оборачиваюсь назад. Действительно кованое. И что такого?
— А значит, привязать тебя к нему не составит труда. Теперь, понимаешь?
Не успеваю даже пошевелиться, а Ян уже сидит сверху, оседлав меня, как кобылу, и умелыми действиями связывает сначала запястья, а потом уже цепляет к изголовью.
— Ты что задумал? — я не боюсь его, знаю — не причинит вреда. Скорее обижает, что не слышит моей просьбы уйти.
— Ничего такого, что тебе не понравится, — звучит ответ.
— Это насилие! — возмущаюсь и дергаюсь, забыв на секунду, что привязана.
Ян приглушенно смеется.
— Помнишь… — он приближается и целует так, будто хочет съесть мои губы, но тут же отстраняется. — Я обещал связать тебя?
— Молча и с удовольствием? — спрашиваю и не замечаю, как начинаю улыбаться.
— С удовольствием — сколько угодно, а вот молчать — не надо. Кричи, не сдерживайся… Меня это заводит…
Он задрал вверх мою футболку, и натянул на лицо, полностью лишая меня зрения.
— Почувствуй иначе… — шепчет в ухо, вызывая волну желания. — Когда все ощущения на пределе… Обнаженная ласка… Сжигающая страсть… Становишься как натянутая струна… готовая лопнуть в любой момент…
— Ян…
От его слов жарко.
— Наслаждайся.
Дразнящей дорожкой из поцелуев он спустился от губ к шее, от шеи к груди, от груди к низу живота… Стянул с меня трусики. Коснулся рукой внутренней стороны бедра, заставляя выгнуться навстречу его пальцам…
…Дрожу от каждого движения его губ и языка. Внутри зарождается и нарастает напряжение, продвигая меня на вершину блаженства. Не могу спокойно лежать — извиваюсь змеей и, не переставая, шепчу его имя… Голос срывается от стонов…
Ян обрывает мое удовольствие в тот момент, когда готова взорваться. Переворачивает меня на живот. Встает. Слышится шуршащий звук. Потом ложиться на меня. В такой позе устраивается между моих ног, раздвигая их шире и приподнимая бедра…
…Мы становимся одним целым, это так правильно и естественно — невероятное ощущение наполненности. Я растворяюсь в этом блаженстве… Он кусает мои плечи, спину… Хрипло дышит в ухо… Ускоряется… Удовольствие накрывает нас обоих… Я содрогаюсь от мощного оргазма…
Мне настолько хорошо, что из глаз текут неконтролируемые слезы — от радости и счастья. Шмыгаю носом.
Ян резко выходит из меня. Переворачивает обратно на спину. Убирает с лица футболку, отвязывает от изголовья и освобождает руки.
— Тина? — судя по взгляду, он решил, что причинил боль, а я не могу ничего сказать, продолжая всхлипывать.
Смотрю в его растерянное лицо. Слова застряли в горле. Поэтому просто тянусь и обнимаю его за шею. Крепко прижимаюсь. Слезы еще текут…
«Без него, меня не станет…» — вот, о чем думаю.
«Люблю… Мой… Только мой»
— Что с тобой? — тихо спрашивает, приподнимается, заглядывая в глаза. — Я сделал больно?
Мотаю головой в разные стороны.
Он дает мне время успокоиться, ждет, целуя глаза и щеки.
— Ян… Не бросай меня… — вырывается мрачная мысль. Я так боюсь его потерять.
— Что за чушь? Откуда эта бредовая идея?
Он садится и устраивает меня на своих коленях, баюкая, как ребенка.
— Рассказывай, что тебя беспокоит? — голос мягкий и нежный.