Держись от меня подальше (СИ) - Снежная Татьяна. Страница 10

Зажмурившись, он прижался лбом к прохладной плитке душа. Поежился от контраста с его лихорадочной кожей и сжал губы.

Подумал о том, чтобы включить воду, спрятать то, что он собирается делать под шумом брызг, но что-то в тишине душевой, которую та давала ему, возможностью полностью сосредоточиться на ощущениях, было слишком убедительным, что бы изменить этому.

Он не мог остановить звучный выдох, вырвавшийся из него, когда сделал первый экспериментальный рывок. Едкая ярость от произошедшего все еще заставляла его глубоко осознавать все чувства и все бурлящие эмоции, так что текстура его собственной ладони могла показаться ему мучительной, сводящей с ума. Он нуждался в этом, и он сдался этому, позволив себе построить медленный, но устойчивый темп, когда повел себя к вершине своей похоти.

Часть его задавалась вопросом, как он, должно быть, выглядит сейчас, прислонившись к стене душа, совершенно голый, медленно ведущий себя к кульминации. Хотя его передернуло от этой мысли, он решил, что это не имеет значения. Он не мог остановиться, как не мог перестать дышать.

Медленно увеличивал темп, останавливаясь только для того, чтобы получше рассмотреть образы под прикрытыми веками.

В них восхитительная стройная девушка в сверкающих доспехах страсти, заставляла его биться на смерть за право обладать собой.

"Гребаная сука, гребаная Дёмина".

Ему хотелось большего, целого мира, замкнутого на этой женщине. Быть собой, быть честнее и жёстче с ней. Хотелось ещё одну попытку, чтобы доказать ей что-то. Не одну, сотню тысяч попыток, в каждой быть другим, чтобы её голова шла кругом, и что бы она опять и опять задыхалась под ним.

Кирилл вздрогнул, сведя лопатки, когда его рука последний раз скользнула по плоти. Яркая звездная вспышка ощущений продолжилась волнами, негой и проглоченным стоном за надкушенной губой.

И ее голубые глаза, горящие, теперь без лицемерия..

Постояв несколько мгновений в тишине, Кирилл начал сожалеть о содеянном. Ощущение будто сам себя предал, растоптал, вывернул. И в добавок поглумился над этим. Парень застонал от этой мысли и, наконец, включил душ. А потом закрыл глаза, чтобы не видеть ничего вокруг.

…Это было уже слишком. И все в этом было что-то неправильное и нездоровое.

Оборванный шёпот в ночи, тени, водящие хоровод над ней. И чужие руки, из которых она рвалась, не имея возможности закричать.

Резкий подъем и привычное движение руки под подушку… Ничего. Там не было ножа. Страх прижал девушку, сдавив сердце бешеным ритмом беспомощности. Вдавившись лицом в ткань наволочки, она зло зарычала, пытаясь, как животное, отогнать всех врагов от себя.

Тяжёлый вздох, выдох и ещё один вздох… Евгения медленно вспоминала, что давно уже не в интернате и никто не может на неё напасть. Она оторвала лицо от мокрой подушки, щурясь и пытаясь разглядеть, что же её окружает. 

Глава 6

Якушева смотрела на фото курсанта военной академии Белова — портрет в форме и берете. Уже тогда высокий и широкоплечий парень, лицо чистое, нет ни щетины, ни шрама. Но улыбка, покоряющая своей самоуверенностью, уже была.

Моника не удержалась и ответила такой же мальчишке на фотографии. Его взрослая и более суровая копия возилась на кухне с напитками. Ужин прошёл чудесно, и девушка уже предвкушала продолжение, согласившись зайти к Стасу после, если бы не одно «но».

Слова начальницы засели куда-то под кожу и зудели пчёлами, предостерегая. Монику действительно постоянно тянуло на плохих парней, и потому она хорошо знала, чего от них можно ждать.

Россыпь вопросов, вкрапленных то тут, то там в этот вечер:

— Не думал, что ты согласишься прийти. Говорят, Дёмина запрещает вам любые нерабочие отношения… А что она сама? Также неприступна и непогрешима? Вы дружите с колледжа? И что она уже тогда была такой принципиальной? И на прошлой работе?

— Верховский — младший в нашем отделе. Вы ведь тоже друзья? Близкие? Та ещё заноза, гонор не по годам. Как ты с ним уживаешься? И за что же отец заслал его к нам?

Стас тихой и мягкой походкой, которую ни за что не ожидаешь от такого громилы, подошел к ней сзади — чуть ближе, чем позволяют приличия. Моника почувствовала где-то рядом со своими волосами его дыхание. Она ощутила легкий трепет своего тела и разума перед тем моментом, когда стирается граница между дозволенным и запретным.

Ей так не хотелось спешить, будто именно этот момент — самое лучшее, что её ждёт сегодня. Якушева повернулась к мужчине лицом, провела большим пальцем по шраму на щеке и коснулась губ. Он улыбнулся также, как на подростковом фото.

— Откуда у тебя шрам? — спросила она, забирая из рук Белова один из бокалов и скользнула по груди парня взглядом. Тот на показ расстегнул рубашку, поэтому девушка впервые заметила кусочек татуировки на его коже. Про неё она спросит позже, когда хорошенько рассмотрит со всех сторон.

Мужчина чуть отступил, пропуская девушку к дивану.

— Уличная драка, — сказал он и заметил легкое напряжение в её глазах. Не самая подходящая тема. — Спасал Кира от пьяных придурков, — пояснил он, чтобы Моника не приняла его за зачинщика.

— И он того стоил? — внутри ядом укололо то, что подруга была права. Белов ради Верховского готов на многое. Переспать с секретарём Дёминой тоже? Моника села на диван, поджав под себя ноги.

Стас свёл брови. Ему не нравилось, что их разговоры постепенно и незаметно смещаются к Кириллу и Дёминой. Конечно, он ради этого и завёл эту интрижку, однако, сейчас меньше всего хотелось думать о чём-то, кроме самой девушки. Знал бы, что все сложится так удачно и что она окажется такой темпераментной, ещё полгода назад подошёл бы к ней. В тот день, когда они впервые встретились взглядами в лифте.

— Похоже, он тебя сильно достал на работе, — усмехнулся Стас, садясь на другой конец дивана. Салютовав бокалом, он отпил.

— Меня — нет… — хмыкнула в стекло Якушева.

— Дёмину — да? — немного нахмурился Белов, понимая, что сейчас они точно испортят этот вечер не теми разговорами.

Девушка медленно отставила бокал на пол возле дивана и неторопливо подалась вперёд к поклоннику. Тот раскинул руки по спинке и подлокотнику и, затаив дыхание, наблюдал, как она наклоняется к его лицу, стоя на коленях.

Якушева коснулась пальцами края его рубашки, погладила чёрный клюв хищной птицы — татуировки на его груди. И Стас чуть не взвыл от нежности её руки, уже точно забывая и о Верховском и о руководителе аудита.

— Все эти игры в шпионов чертовски заводят, конечно, — шепнула возле его уха Моника, раскрывая перед ним свои карты. — Но какого дьявола Кириллу и тебе нужно от моей подруги?

Белов поймал девушку за подбородок, сожалея, что все так вышло. Он попытался потянуться губами к девушке, но та уклонилась.

— С Киром сложно общаться, знаю, — чуть не закатил он глаза от того, какие веревки из него теперь вьёт Якушева. Стас готов был выложить ей все, что можно и что нельзя, лишь бы та не ушла именно сейчас. — У него очень рано умерла мать, а потом случился инцидент с похищением. Ему было восемь или девять. Он провёл несколько дней у преступников в плену… — Белов замолчал, понимая, что это не стоило рассказывать, но ему очень хотелось оправдать поведение друга. — Ему пришлось пройти реабилитацию, но с общением до сих пор есть некоторые проблемы…

— А Дёмина причём тут? — неожиданно зло прошипела Моника.

Начальник безопасности закусил нижнюю губу. Говорить, что за этим стоит желание Кира отомстить за то, как та перебежала ему дорогу, он не собирался. Да и сам он не совсем верил в то, что это единственный интерес друга к начальнице.

— У неё кто-то есть? — спросил Стас напрямую то, ради чего затевалось всё это. Брюнетка фыркнула и немного разочарованно отстранилась от партнера.

— Если так пойдёт, я точно начну ревновать. Зачем тебе знать о её личной жизни?

Белов подался вперёд и обнял одной рукой, чтобы ни в коем случае не потерять интимно близкое расстояние между ними.