Темный. Плохой. Дикий (ЛП) - Вест Джейд. Страница 32

— С собакой все в порядке, оставь ее в покое.

Он притянул ее к себе, усадил между своих колен, но она снова вскочила, несмотря ни на что.

— Ты не понимаешь. У нее расстройство питания. Они так это называют. Привыкла быть голодной, поэтому берет все, что может достать. Или найти. Она разнесет твою гребаную кухню на куски, если ты не будешь за ней присматривать.

— С ней все будет в порядке. — Я засмеялась, когда она подпрыгнула и ткнула носом мне в лицо, так сильно виляя хвостом, что вместе с ним дергалось все ее тело.

— Не будешь так говорить, когда она разгромит тут все

— Она научится. Она очень умная.

— Только не за одну ночь. Она не настолько быстро учится.

— Нет, не за одну ночь. — На этом я остановилась, не уверенная в том, что вообще подразумеваю под этим утверждением. Я сменила тему, но получилось так же незаметно, как и товарный поезд. — Тебе понравилось в Explicit?

Его улыбка потрясла мой мир.

— Ага. И Рэйвен с Маской тоже. Что они говорят. Рэйвен сказала, что приедет в Ист-Вейл. Посмотрит на мое искусство и все такое.

— Она действительно хорошая. Знает, о чем говорит.

— Не знаю, почему она так беспокоится. Ничего особенного.

— Я не верю в это, и она тоже.

Он пожал плечами, и я снова почувствовала его неловкость.

— Зачем ты притащила меня сюда, Соф?

Нет ничего лучше прямого вопроса.

— Я могу наслаждаться твоим обществом, не так ли?

— Ты имеешь в виду секс?

— Нет. Надеюсь, я смогу насладиться и им тоже.

— Эта херня в клубе. Мне понравилось. — Он уставился в темноту за балконными окнами. — Я не знал, смогу ли, но сделал это. Мне там понравилось.

— На это я и надеялась.

— Почему?

— Господи, Каллум, разве это не очевидно? — Я почесала Кейси за ушами, глядя в счастливые собачьи глаза. — Ты действительно хочешь, чтобы я это сказала? Уже поздно, я хочу спать, секса, и хочу уснуть с ноющей киской в паре с ноющей задницей.

— Просто хочу знать, где мы находимся.

— Мы здесь. Разве этого недостаточно?

— Может быть, для тебя.

Я потянулась, чтобы переплести его пальцы с моими.

— Пойдем со мной в постель.

Он слегка сжал их, допивая свой напиток, затем пожал плечами, и разговор был окончен.

— Хорошо, Соф. Как скажешь.

***

Каллум

Я никогда раньше не был в постели, не такой, как эта. Кровать Софи была чертовски массивной — большой гребаной громадиной, — все чертовски шикарное, с белыми простынями и слишком большим количеством гребаных подушек. Я чувствовал себя в ней грязным, хотя и был чистым. Ну, во всяком случае, чистым для себя. Я уставился в потолок, чувствуя себя чертовски голым, даже под одеялом. Она сорвала с меня одежду, всю до единой. Бросила ее в изножье кровати и затащила меня к себе, будто я был кем-то. Будто заслуживал быть здесь.

Кто-то вроде меня не застуживает этого дерьма. Рожденный для улиц. Рожденный для холодных гребаных ночей и поисков объедков. Сражаться, воровать и выживать изо всех сил, но не ради этого. Не для такой, как она.

Кейси все еще скулила в коридоре, царапаясь в дверь. Я снова велел ей успокоиться и вести себя как хорошая девочка. Она не знала, что делать. И это не ее вина. И все же я не мог допустить, чтобы она была здесь — грязные лапы на белых простынях Софи. Я и сам чувствовал себя достаточно скверно из-за того, что пачкал их.

Софи придвинулась ближе, проводя рукой по моему животу. Я неуклюже перекатился на бок, стараясь подобраться как можно ближе к краю. Она последовала за мной, крадучись под одеялом, будто была на задании. Я чувствовал на своей спине ее дыхание, ее ногу, обернутую вокруг моей. Это было так чертовски приятно.

— Удобно? — спросила она, ее голос звучал так лениво.

— Ага.

— Ты уверен? Ты на самом краю.

— Ага. Я в порядке.

— Тогда спокойной ночи, Каллум.

— Спокойной ночи.

Я закрыл глаза, пытаясь уснуть. Но не мог перестать думать. О Софи, о Explicit, о Рэйвен и Маске, и обо всем, что видел. Я не мог перестать думать и о Стоуни, и вернувшейся домой Вики. Дыхание Софи стало глубже, длинные выдохи касались моей кожи. Я слушал, как она спит, жалея, что не могу последовать за ней, шли минуты, а я так и не засыпал. Я осторожно поднялся с кровати, чтобы не разбудить ее, и так осторожно поднял ее руку, что она ничего не почувствовала.

Я подошел к окну и отодвинул шторы, чтобы посмотреть на город снаружи, но это было не окно, это была дверь. Я тихонько повернул ключ и вышел на улицу обнаженный, как в тот день, когда родился. Высокий балкон выходил прямо на Темзу. Это был великолепный вид, на горизонте мелькали огни Лондона. Не такие, как в Ист-Вейл, а настоящие огни. Был виден Лондонский глаз (примеч.: знаменитое колесо обозрения в Лондоне) и куча другого дерьма. Я наклонился, вдыхая речной воздух. Так вот, как живут богатые, а?

До меня донесся звук мягких шагов. Софи обняла меня за талию своими теплыми руками.

— Не можешь уснуть?

— Прости. Не хотел будить тебя.

Она поцеловала меня в плечо, и это заставило меня съежиться. Я желал ее так чертовски сильно, что было больно.

— Возвращайся в постель.

— Не могу уснуть, Соф.

— Я помогу тебе. — Она схватила меня за запястье и втянула обратно внутрь. Начала гладить руками мое тело, обводить татуировки на моей груди. — Расслабься. Все в порядке.

— Зачем тебе это нужно?

— Прекрати болтать, Каллум, — прошептала она. — Прекрати задавать вопросы.

— Почему ты доверяешь мне здесь? Даже я сам себе не доверяю. — Я отстранился от нее, запустив руки себе в волосы, живот сжался, словно гребаный узел, когда под дверью заскулила Кейси. — Я дерусь, ворую, причиняю людям боль. Я ем из гребаных помоек, Соф, как чертова канализационная крыса. У меня нет ни денег, ни гребаного дома — нет ничего.

— Прекрати, — сказала она. — Это не то, что вижу я.

— Так что же ты, блядь, видишь, а? Потому что я, блядь, этого не вижу.

Она не осталась в стороне, прижалась ко мне, будто я не был гребаным монстром, будто я не мог задушить ее ради чертовых дешевых острых ощущений.

— Я вижу тебя. Не твое прошлое, не твои проблемы, не твой долбаный кредитный статус. Только тебя.

— Почему ты так чертовски мила? — Я смягчился, опустив подбородок ей на макушку и вдыхая ее сладкий аромат.

— Наверное, родилась идеальной. — Я видел, что она улыбается, чувствовал ее губы на своей груди. — Пойдем в постель.

— Я же сказал, что не могу уснуть.

— А кто говорит о сне?

***

На этот раз она была главной. В ней было что-то отчаянное, первобытное. Она толкнула мою голову на подушки, оседлала меня, как лошадь на родео, стянула с себя атласную сорочку и потерлась о мою промежность, словно сучка в течку. Я стиснул зубы, член чертовски жаждал ее. Она обхватила мои руки и прижала их за моей головой, удерживая своим весом, когда наклонилась, чтобы поцеловать меня.

Она нашла меня ожидающим. Я засунул свой язык ей в рот, утверждая, что она моя.

Я старался не думать о мужчинах, которые уже побывали у нее дома. Богатые мужчины, умные мужчины, мужчины с перспективами. Более того, я старался не думать о мужчинах, которые будут здесь после меня. О мужчине, который сделает ее своей. По-настоящему.

Сегодня, по крайней мере, Софи Хардинг была, блядь, моей.

— Трахни меня, — прошипела она. — Возьми меня. Сделай мне больно. Используй меня.

— Нет, — прорычал я. — Ты трахни меня.

Она потерлась своими идеальными маленькими сиськами о мое лицо, и я так сильно всосал их, ласкал ее соски, что она застонала. Я мог чувствовать ее возбуждение, ее липкое сладкое влагалище у моего члена. Я дернулся под ней, не желая ничего больше, чем погрузиться в ее сочную пизду.