Бастард (СИ) - Щепетнов Евгений Владимирович. Страница 44

— Разлегся, скотина! — услышал я знакомый голос — Ну что, ублюдок, пора ответить за свои преступления!

Вообще-то он сказал на жаргоне, что-то вроде «за свои косяки», но я предпочитаю слышать культурную речь, так что для себя перевел именно «преступления». Мозг перевел, без моего участия.

Встаю, ничуть не стесняясь наготы, и не испытывая ни малейшей крупицы страха. Скорее наоборот — чувство глубокого удовлетворения от хорошо сделанной работы. Я вас, ребята, так долго вел! Так истово направлял по нужному руслу! И вы что-то долго сидели за ангаром, смотрели, как я купаюсь. Извращенцы, что ли? Голого парня не видели?

— Ольгард…скажи, напоследок, это ты его убил? — спрашивает высокий, худой парень, придерживая рукой коренастого — Откройся перед смертью!

Я хмыкаю, с интересом гляжу на «собеседника». Секунду раздумываю над ответом, потом вздыхаю:

— Иэхх! Ты понимаешь парень, что если я отвечу тебе правдиво, мне придется тебя убить?

Хохочут. Потом коренастый, который недавно хотел меня ударить в коридоре, с кривой усмешкой спрашивает:

— Ну, так что, ответишь?

— Отвечу — киваю я — Да, это я его убил.

Молчание. Голос Худого:

— За что?

— Вы изнасиловали Вергу. А он еще и требовал, чтобы она приходила к нему, чтобы удовлетворять его, и всю вашу мерзкую шайку. Потому мне пришлось его убить.

— Вот как? — искренне удивляется третий, до сих пор молчавший — Из-за какой-то шлюшки? Парни, он врет! Не смог бы он убить Шогаса! Какой-то недомерок — и Шогас, разве сравнимо? А вот подставить его, нанять кого-то для убийства — мог. Так ведь, Ольгард? Ты ведь кого-то нанял?

— Нет… — отвечаю потягиваясь, и ухмыляясь во все тридцать два зуба — Чтобы убить таких гавнюков, как вы, мне не нужно…

Договорить не успел. Коренастый молниеносно выхватил из-под полы то ли длинный нож, то ли короткий меч и напал на меня без каких-либо предварительных манипуляций и слов, вроде: «Ну сейчас ты поплатишься!». Правильное решение. Болтовня ни к чему хорошему не приводит. Собрался убивать — убивай!

Я рыбкой нырнул на песок, к своей одежде, и через секунду рукоять кинжала была у меня в руке… Следующий удар я принял на клинок. Скрежетнула сталь, поворот руки в нужную сторону, и меч вылетает из руки противника. Выпад! И узкое лезвие входит в глаз коренастого.

Не знаю, как убитый в глаз реагирует на то, что его убивают. Наверное, это что-то вроде вспышки…или просто кольнуло, и все, темнота. Надеюсь, что никогда этого не узнаю. Коренастый застыл на месте, ноги его в коленях подогнулись, и он мешком осел на песок.

Худой парень стоял молча, широко открыв рот и выпучив глаза, а вот третий благоразумно бросился бежать, подвывая от ужаса и спотыкаясь на пустых ракушках, похожих на наши рапаны (может это и есть рапаны). Ну а я прикинул на руке вес кинжала, подбросил его, перехватывая за лезвие, и почти без замаха метнул в цель.

Я и до многолетних тренировок неплохо метал ножи. В детстве еще баловался этим делом. Развлекался. Вначале не получалось, потом стал втыкать в мишень с десяти шагов три раза из пяти, а потом уже не промахивался. Вернее — редко промахивался. У всех свое хобби, у меня — вот такое. Я вырос на книжках о героях, представлял себя разведчиком, подкрадывающимся к вражескому часовому, и мечущим нож тому в горло. И тренировался. Уже встав взрослым, узнал, что только идиот будет ставить под угрозу цель операции, поставив все на такой неверный, непредсказуемый способ ликвидации врага. Но…метать я научился очень хорошо. Как сказал один персонаж, чтобы научиться метать нож, надо бросить его в цель десять тысяч раз. Я метнул его как минимум пятьдесят тысяч раз. Да, целыми днями только и занимался этой дурью — метал, метал, метал…как ненормальный.

Клинок вонзился точно в спину, под левую лопатку. Можно было бы и в затылок, но парень отбежал уже на приличное расстояние, да еще и дергался, спотыкаясь, так что немудрено и промахнуться. А так — жало кинжала вошло ему в сердце по самую рукоятку. Придурок вероятно даже и не понял, что с ним случилось — просто кольнуло в спину, а потом стало нечем дышать, ослабели ноги, зазвенело в голове, и…темнота.

Он пробежал еще шага три, прежде чем упал назвничь. Ноги его еще подергивались, будто мозг пытался продолжить бег, когда я подошел к худому, от которого неприятно и резко пахло мочой.

Да, точно — обмочился. Страшно, я его понимаю. Но что поделаешь? Пора умирать! Я ведь предупредил, что не надо задавать вопросы, которые повлияют на продолжительность твоей жизни.

Одним движением подхватываю торчащий в песке меч, который я выбил из руки коренастого, и не замедляясь, снизу вверх, наискосок сношу голову худому. Голова катится по песку, останавливается, утверждаясь на обрубке шеи — криво, так как шея срублена наискось, и два раза моргает, глядя на меня широко распахнутыми глазами. Потом веки останавливаются в полузакрытом состоянии, и похоже на то, как если бы голова уснула. Из туловища через шею толчками продолжает фонтанировать кровь, распространяя в воздухе неприятный, следкий запах мясного рыночного ряда. Ступни мелко подергиваются — тело никак не хочет поверить, что фактически оно уже умерло.

Часть крови попало на меня, но я ведь не зря раздевался догола — смыть следы преступления с кожи гораздо легче, чем устранить кровавые пятна с одежды. А если знать как, то по пятнам крови можно определить и то, кому она принадлежала. Как ни странно, здешние умельцы-маги делают это на-раз.

Обыскиваю трупы, собираю добычу. Горсть монет мне не помешает, это точно. Я ведь на самообеспечении. Драгоценности брать не стал, во избежание опознания. Вдруг кто-то знает, какой перстень носил коренастый, или же амулет на цепочке у худого. Снял их с трупов, и размахнувшись, забросил в море как можно дальше. Даже если и выбросит на берег во время осенних штормов, и кто-то найдет эти цацки — это уже не мое дело.

Трупы быстро, очень быстро оттащил в море, и когда подтаскивал последний, третий труп — молился за то, чтоб обитатели глубин не успели почуять запах крови, расплывающейся по волнам. Последней, взяв за волосы, забросил голову худого, так и продолжавшую смотреть на мир полуприкрытыми, серыми глазами. Затем омылся, стараясь не заходить глубже, чем по колено, и не дожидаясь, когда обсохнет кожа, стал одеваться, наблюдая за тем, что происходит с трупами, колышущимися при очень слабом волнении — был почти штиль.

Началось, когда зашнуровывал башмаки. Не знаю, как по воде расходится информация о том, что где-то вдруг появился сытный обед, но…прошло всего минут пять, не больше, и вот… Над водой взметнулось огромное щупальце, такое жуткое на вид, что у меня невольно кое-что едва не втянулось в живот, а по коже побежали крупные такие мурашки! Удар по воде дал такой звук, что казалось — хлопнуло гигантское весло, или некий великан врезал по волнал огромной плетью. Хлоп! И одно из тел, покачивающихся на волне, исчезло в буром водовороте, оставив после себя расходящийся темный шлейф.

Потом из воды высунулся гигантский хвост, и снова ударило будто хлыстом. Зачем они так делали — не знаю, может это был способ отпугнуть мелких живностей, претендующих на кусок «бифштекса»? Эти «мелкие живности» дунули с места обеда с такой скоростью, что несколько штук выскочили из воды, будто мальки, разбегающиеся от щучки, и кстати сказать — в сравнении с этой тварью они и были настоящими мальками. Пусть даже и весили тонну, и длиной были метров по пять, не меньше. Эти акулы очень напоминали наших белых акул — ну просто копия земных тварей. А вот тот, кто их пугнул…похоже, что это даже не мегалодон, это гораздо…хуже! Не знаю, как сказать…наверное все-таки хуже, ведь мегалодон перекусит пополам, а этот проглотит и живьем переварит. Что-то вроде ихтиозавра размером с земного синего кита. Мегаладон весил около ста тонн, этот гад точно был больше.

Ихтиозавр (если можно его так назвать) подбросил одно из тел в воздух, будто играясь вкусным пирожком, и разверзнув гигантскую пасть — поймал его прямо в воздухе так же ловко, как кошка ловит бабочку. И с грохотом ушел в пучину вод.