Убитая жизнь (СИ) - Филатов Валерий. Страница 13

— Пусть горничная вытрет пол. Натоптали!

Она обошла дом и увидела рабочего, кидавшего снег к забору. Прошла к нему по очищенной тропинке.

— Сколько стоит ваш обед?!

Евгений молча выпрямился и повернулся к хозяйке. Его взгляд приобрёл недобрый блеск.

— Татьяна Сергеевна, вы вообще ничего не понимаете?

— Что я, по-вашему, должна понять?! — крикнула она, тряся кошельком.

Он молчал и смотрел на неё, как на тупую фарфоровую куклу и словно говорил:

«Дура ты, Таня. Иди в жопу со своими деньгами!», но вслух произнёс другие слова:

— Я не возьму с вас денег за еду. Майя Николаевна сказала, что вы голодны и злы. И я решил вас накормить домашней пищей, а не той, после которой нужно глотать таблетки.

— А с чего вы решили, что ваша стряпня лучше? — не унималась Таня. — Может быть, я после неё из сортира не вылезала!

— Тогда бы вы не пришли сюда денег предлагать, — Евгений взялся за лопату.

Всё таки, мужская логика сильно отличается от женской, подумала она. И как он одной фразой может просто «посадить в лужу»?! И возразить-то нечем…

— Завтра поедете со мной в Москву, — Таня развернулась, чтобы уйти в дом.

— Это зачем? — он воткнул лопату в снег. — Вы же знаете, что мне в обед надо быть дома. Вы нарочно что ли, Татьяна Сергеевна?

Она опять повернулась к нему.

— Что значит нарочно? Вы что себе позволяете?

Евгений шагнул к ней, распрямляя плечи. Она на миг зажмурилась, но потом гордо вскинула подбородок.

— Мне надо в обед быть дома, — тихо сказал он, приблизившись к ней вплотную. — Если я поеду в Москву, то не успею.

Таня не сдержалась от такого напора и высказала то, о чём думала.

— Да что вы так привязаны ко времени?! А! Наверное, в моё отсутствие хотите развлечься с Майей Николаевной?! То-то вы так спелись!

— Вам давно эта мысль в голову пришла? — насмешливо улыбнулся Евгений, отступая. — И да, я привязан ко времени, но ничего объяснять вам не собираюсь.

— Это почему?!

— Не вижу смысла, — спокойно ответил он, забирая лопату. — А сейчас, извините, но мне пора домой. Рабочий день закончился.

Отец Тани приехал в этот городок по распределению после окончания института. Кто-то сверху «спустил» разнарядку в ВУЗы на молодых специалистов для создаваемого в городке уникального на тот момент производства. Бабушка — мама отца, даже способствовала этому. Сама бабушка, будучи не последним человеком в профильной науке, посчитала, что для единственного сына это будет хороший задел для будущей диссертации.

Строившийся городок принял в себя не только инженеров, но и очень много людей рабочих специальностей, желающих как можно быстрее отстроить страну после страшной войны. Среди них были и сироты, потерявшие родителей. Такими сиротами была мать Тани и её родная сестра. С ними и познакомились жизнерадостные и уверенные в себе инженеры, приехавшие сюда из разных институтов огромной страны.

Танин отец был настолько сильно увлечён работой, что проводил в этом состоянии все своё время. Высокий, симпатичный и грамотный молодой человек быстро стал лидером создаваемого производства. А когда стройка закончилась, то и запустил его на полную мощность. Отец был таким деятельным, что бабушка была послана вместе с диссертацией по известному направлению, а его авторитет рос невероятно быстро. Он даже лично побывал на приёме у генсека ЦК КПСС. Танина мать тоже не хотела отставать от своего спутника жизни. Она выучилась на технолога заочно и смогла помочь мужу, частенько засиживаясь по ночам за расчётами.

Таня очень хорошо помнила, как отец горячечно объяснял жене, что он хочет, и сильно злился, когда та его не понимала, терпеливо уточняя детали. Таня плакала, смотря на жаркие споры родителей, и тогда они подбегали к ней, твердя: Успокойся, красавица! Ты наша радость! Самая… самая… самая…

И Таня поверила в это. И это никто не оспаривал. Даже приезжавшая иногда бабушка говорила, что её внучка вся в отца — умная и красивая.

Став директором производства, отец совсем перестал уделять семье внимание. У него просто не хватало на это времени. Мать, устав от забот и одиночества, запила.

Денег в семье было с избытком. Сестра матери часто у них бывала в доме, нередко вместе с сыном. Так Таня и Сергей привыкли к тому, что часто проводили время вместе, и он стал девочке ближе, чем подружки по школе. Пока сестры распивали на кухне очередную бутылку вина, мальчишка уводил свою двоюродную сестру на улицу, ну а местная детвора, зная, что Таня дочь всесильного и авторитетного начальника, зачастую льстили ей, не желая вызвать её гнев.

То же самое было и в школе, где учителя не хотели конфликтовать со ставшей слишком своенравной девушкой. А тут еще в Тане сошлись две непримиримые сущности — ум и красота.

Не сказать, что Таня была слишком умна, нет. Она многого не понимала, но неким внутренним чутьём, вероятно перешедшим к ней от отца, могла соображать. Хотя часто и притворялась туповатой. Но притворство было только для того, чтобы подтвердить догадку. Что события далее будут развиваться так, как она и думала.

Лишённая склонности к полноте, Таня не прилагала особых физических усилий для поддержки своих женских форм. Она умела «слушать» свой организм и никогда ему не перечила. Но уже, будучи студенткой Московского института народного хозяйства имени Плеханова, столкнулась с трудностями.

Во время учебы Таня жила вместе с бабушкой — в квартире на Большой Серпуховской улице. Бабушка Тани придерживалась старых взглядов на интимные отношения, а девушка всячески подчёркивала свои достоинства.

— Татьяна, а ты что так разоделась?! — громко вопрошала старушка, недовольно оглядывая нескромный вырез на блузке и такую же нескромную обтягивающую юбку с разрезом.

— Да, ничего, ба, — отвечала девушка, крутясь перед огромным зеркалом. — Мне нравится…

Она любила своё тело и любила, чтобы ей завидовали. Старшекурсники толпой собирались у стадиона, когда девушки из группы на занятиях по физкультуре совершали пробежки вокруг футбольного поля. Таня млела от взглядов и чувствовала себя королевой. Вот только желание не приходило…

Она никак не понимала, почему девчонки так возбужденно шепчутся между собой, порой вздыхая: "Я бы ему отдалась" Закатывают глаза, поглаживая грудь и живот. Что такого?! У бабушки она спросить не решилась, а вот у матери поинтересовалась, когда на каникулы они вдвоем поехали в пансионат у Черного моря.

— Да ничего такого, дочка, — мать погрустнела. — Наверное, и есть в этом что-то приятное. Но так…

Таня не принадлежала к числу тех людей, которые интересуются близкими отношениями между мужчинами и женщинами. Конечно, она знала, почему получаются дети, и в результате каких действий, но теоретически. Желающие посягнуть на её девственность парни получали от неё жесточайший отпор. Да и не была она такой наивной дурочкой, чтобы поддаваться на уловки — пила чуть-чуть на сборищах студентов только шампанское, и не ходила во всяческие походы на «шашлыки» и природу, и не искала себе кумиров.

Кумир для неё был только один — она сама.

Мальчишки из института к такому положению вещей в Таниной голове быстро привыкли, но её руководитель преддипломной практики этого не знал. Да ещё бабуля расстаралась — пригласила его домой.

Руководитель оказался расчётлив и довольно молод. Он обладал авторитетом, как теоретика, так и практика, к тому же с очень солидными связями.

— Будь с ним поласковей, — напутствовала бабушка. — Практика за границей будет для тебя трамплином. Твой отец не вечен, а мать никудышная.

— Ты что такое говоришь, ба?! — возмутилась Таня. — То мне одеться нельзя так, как хочу! А то… будь поласковей?!

— Артём Григорьевич — мужчина перспективный, — объясняла бабушка. — Не чета каким-то студентикам. Ты — девушка видная…

— Ба! — крикнула Таня. — У меня есть голова на плечах.

— Одной головой стенку не прошибёшь, — отмахнулась старушка. — И с одной головой жить не так просто. Да и не оценят мужики твою голову, если в ней только мозги… А тебя, Танька, природа щедро одарила — грех не воспользоваться. Мужики, если ими умело крутить — глотки перегрызут друг другу. Уж стараться для тебя будут! Из порток выпрыгивать! Пользуйся только!..