Марионетка. Отрежь меня! (СИ) - Гутовская Ирина. Страница 28

Когда формальности в виде получения свидетельства о браке были улажены («никах» для мусульман означает гораздо больше), мы заехали в один магазин, где подобрали новый, более подходящий, гардероб для Снега.

Не хочу расставаться с ней… Но так нужно. Две недели быстро пролетят, и мы снова будем вместе. А я спокойно закончу дела, не буду дергаться, отвлекаться… И так, действительно, лучше, для нее в первую очередь — в Эмиратах она в безопасности, что не может не радовать, ведь пока не знаю, кто стоит за всеми «знаковыми» событиями. Нужные люди подключены, но стоящего внимания результата нет.

Саид тоже напрягает, не скрою: раздражает своим нескрываемым интересом в адрес моей жены — это добавляет нервозности, конечно. Но делая выбор между назойливым дружком и родным братом, которого Снежана привлекает, как женщина, больше, чем включают рамки приличий, все-таки выбираю второго. Знаю: несмотря на симпатию с его стороны, не позволит себе лишнего, а вот защищать в мое отсутствие станет.

Она не понимает всех доводов, которыми руководствуюсь. Вижу, как хочет переубедить, соблазняя меня: то ласково потрогает, то игриво улыбнется, то внезапно поцелует, то прижмется к груди и скажет «люблю». И утреннее представление оценил, в очередной раз, себе позавидовав — моя чувственная страстная девочка доставила массу удовольствия.

Не уехала, а уже скучаю… Как же отпустить? Где взять моральные силы для этого? Но вспоминая, что она будет находиться в семье, немного успокаиваюсь.

— Самир… — делает новую попытку убедить, прикасается ко мне, как только садимся в машину. — Хочу тебя. Сейчас.

Снимает с себя платок, трясет головой в разные стороны, позволяя темным волосам рассыпаться по плечам. Мне нравится видеть Снежану в правильном, в моем понимании, женском образе — подчеркивает ее нежность и скромность. А какой она может быть, когда мы наедине — знаю только я. И это неописуемое ощущение…

— Ну, же, скорее, — нетерпеливо произносит, лезет на заднее сидение и задирает подол платья, демонстрируя, что белья на ней нет.

«И когда успела избавиться?» — приятно удивлен. Такая ненасытность возбуждает. Понимаю, ею движет желание вдоволь насладиться нашей близостью, максимально использовать все возможности… А тонированные стекла удачно в этом помогают, скрывая от посторонних глаз.

Скидываю туфли и пиджак. Присоединяюсь к ней.

— Помоги, — просит расстегнуть молнию, повернувшись спиной.

Что и делаю, попутно покрывая изгиб шеи поцелуями и покусывая мочку уха. Она дрожит в моих руках, по мере обнажения, пока тереблю ее соски и провожу пальцем между ног.

— Не могу ждать, — откидывает голову на мое плечо, ухватив меня за волосы.

— Да, я чувствую, какая ты влажная, — смачно засасываю пухлый рот Снега и тут же подталкиваю опуститься на четвереньки.

Раздеваюсь до конца. И уже ничто не мешает безгранично владеть своей вкусной девочкой. В такие минуты даже хочется причинить ей боль и оставить отметины, чтобы всегда помнила, кому принадлежит. Да она сама искусно заявляет права на меня, чувствует настолько хорошо, угадывая мои желания.

— Сделай, как хочешь… — шепчет с придыханием.

Я не сдерживаюсь больше. Обхватываю руками тонкую талию, оставляя следы от пальцев на бархатной коже. Провожу ладонью по спине, потом собираю ее волосы в пучок и тяну на себя, заставляя выгнуться. Ритмично продолжаю входить в ее податливое нежное тело, но уже привлекая к своей груди. Каждое мое движение вызывает у нее сдавленный хриплый стон — от того, насколько сильно сжимаю ребра…

Уверенно приближаемся к финалу. Снежана бурно кончает, ускоряя меня интенсивными сокращениями лона…

«Для таких внезапных порывов страсти неплохо было бы иметь презервативы» — запоздало думаю, ощущая, как из нее течет сперма, когда усаживаю к себе на колени. И вспоминаю, что в бардачке есть салфетки.

— Как хо-ро-ш-о-о-о… — она обнимает меня так крепко, боясь отпустить, словно исчезну в любой момент. — Не прогоняй… не оставляй…

— Откуда эти бредовые мысли? Не прогоняю и не собираюсь оставлять, — заглядываю в ее красивые глаза.

— Но все же с братом отправляешь…

— Отправляют посылки почтой, а я всего лишь забочусь о тебе: скучать не будешь, находясь в одиночестве, ведь у меня сейчас самый сложный период начнется, буду очень занят… Мы все равно туда собирались, пока освоишься в семье, которая теперь и твоя тоже, познакомишься со всеми.

— Угу… — надувает обиженно губки.

— И не волнуйся: все будет хорошо.

— Да… — неохотно соглашается.

— Саид поможет. Отец ценит и уважает его мнение, со мной он чаще спорит.

— Саид… — повторяет за мной имя, обреченно вздыхает и заметно напрягается, при упоминании о нем. Интересно, почему? Но сейчас не стану поднимать эту тему, не желая портить приятный момент. Или лучше с братом опять поговорю.

— Давай вытремся, возьми в бардачке влажные салфетки.

— Хорошо, — кивает, потом ползет на переднее сидение, а перед моим лицом оказывается аппетитная попка. — Я не буду больше тебя уговаривать, — добавляет, не глядя на меня. — Нет — так, нет. Ты, правда, приедешь через две недели?

Она роется в поисках искомого и не видит, как рассматриваю шикарный вид сзади. Завожусь с пол-оборота и желаю продолжить.

— Даже раньше… — обещаю ей. Надеюсь, не задержаться ни по каким вопросам. А пока дергаю на себя обратно.

— О-о-о, какой ты твердый… хочешь…

— Да, Снег…

…За ужином моя девочка не переставала лучезарно улыбаться, счастливая и довольная. Не знаю, что за мысли посетили ее очаровательную головку, но такой настрой нравится. Может, мечтает о предстоящей ночи? Лично мне всегда будет мало.

А послезавтра она улетит… И начнется новый этап в нашей жизни…

Самолет был в три дня. Не знаю, кто больше из нас переживал: Снежана — перед встречей с неизведанным миром и неизбежным знакомством с моей семьей; или я — не в состоянии ее отпустить, пытаясь найти повод передумать…

Есть другой серьезный аргумент, нужно самому включаться в решение ситуации. Наконец, выяснить: кто и в чем замешан, есть ли проблема или всего лишь мои домыслы? И пункт номер один — безопасность Снежаны, чтобы никто не смог угрожать мне и манипулировать ею. На этой почве становлюсь параноиком, но интуиция твердит — прав на все сто процентов. А некто выжидает подходящий момент… Просто удивительно, как переплелись в единый клубок разные события.

Вот и буду разбираться, не волнуясь за нее.

— Самир, могу я попросить? — она прижимается к моей груди. Нам пора выходить, самолет ждать не будет…

— Конечно, — зарываюсь носом в ее волосы, пахнущие медом и ванилью, хочу запомнить родной любимый аромат.

— Останься дома, не надо ехать в аэропорт с нами.

— Не понял? — оторвал от себя, поднимая лицо за подбородок.

— Может, сейчас попрощаемся? — ее глаза лихорадочно блестят.

— Почему ты против, чтобы я проводил? — такой поворот не устраивает. Должен проконтролировать. И провести еще немного времени вместе тоже хочется.

— Расплачусь… И так с трудом сдерживаюсь от слез, — прячет взгляд, а голос дрожит. — Ты ведь знаешь, я…

— Знаю, все знаю… — перебил ее, самому не легче, но это ненадолго. — Послушай, — снова обнимаю, — будем на связи каждый день, не почувствуешь недостатка моего внимания.

— Да… — она отстраняется, берет платок и повязывает на голову.

— Хорошо, будь, по-твоему, не поеду… Давай, прощаться.

Снег резко оборачивается и все-таки плачет…

Глава 17. Я уже скучаю…

Я равнодушно разглядывала белоснежные огромные облака, похожие на зефир или взбитые сливки… Но глядя на эту красоту с высоты полета, мыслями была далеко отсюда — там, где остался он. Уже скучала…

Самолет уносил в неизвестность, пугающую неизвестность, в другой, таинственный, мир… И пока не знаю, насколько хорошо смогу освоиться. Все мои познания об исламе ограничиваются найденной информацией в интернете, о чем-то Самир успел рассказать, и это вряд ли отражает полноценную картину.