Марионетка. Отрежь меня! (СИ) - Гутовская Ирина. Страница 42

— Может, уже скажешь: зачем просил о встрече? — напоминаю суть.

— В четверг объявят итоги тендера… И не секрет, кто в фаворе…

— К чему клонишь? — никак не соображу, что от меня нужно. — Оперируешь очевидными данными…

— Иван так легко не отступит… — сообщает Владимир.

— Не удивлен. И? — скорее наоборот, возникли бы вопросы, если он по-честному решил тендер выиграть.

— Самир, ты не понял: он подключил нужных людей не для того, чтобы получить фору, а тебя исключить из претендентов. Очернить твою компанию и вывести с рынка.

— За два оставшихся дня? Нереально. Пусть рискнут, — уверенно отвечаю. Опасаться нечего. Предугадал такой шаг и опередил Александрова, но для убедительности он должен считать, что все «на мази».

— А ты что такой спокойный? — поражается он, изображая «друга».

Я выдержал паузу, так как пришел официант и принес первые блюда. Дождался пока уйдет.

— Мне не о чем переживать, — решительно заявляю. Все под контролем.

— Так думаешь? — загадочно произносит, ухмыляясь и выгибая бровь. — Даже если это касается твоей новоиспеченной жены?

— О чем ты? — не нравится тон его голоса, особенно когда это касается моей девочки.

— Не буду ходить вокруг да около… Снежана — дочь Александрова.

— Что за чушь?! — выпрямляю спину.

— Да, смотри сам, — он роется в папке с документами и кладет на стол конверт, — вот.

Беру бумаги и внимательно читаю… Галина Дмитриевна, мать Снега, и Иван Николаевич вместе учились в одном институте, там и познакомились. Тут даже есть совместная фотография студенческих лет, первокурсница и выпускник — молодые, счастливые, влюбленные и беззаботные. Собирались пожениться, подавали заявление в ЗАГС, но в назначенный день не явились… Потом она резко меняет фамилию и переезжает в другой город, где впоследствии родила дочь… По каким-то невыясненным причинам они расстались, а она оборвала все связи.

— Пришлось побегать, чтоб собрать всю информацию, — говорит Владимир, заметив мое шокированное состояние. — Здесь, конечно, не хватает ДНК-теста, хотя это формальности, сомнений нет — она его дочь.

— Откуда все это? — просто не верится. Глубоко я не копал, желая узнать о ней больше.

— На самом деле, не так сложно оказалось… — отвечает он, явно наслаждаясь моей реакцией.

— Твой интерес в чем? — уточнил свой предыдущий вопрос. Допустим, всё — правда. Как он собирается воспользоваться этими знаниями? Кому они навредят?

— Думаешь, папуля, молча, проглотит новость, когда узнает?

— Никак не пойму: чего добиваешься? Хочешь лбами столкнуть нас? Мне плевать, кто отец Снежаны… В первую очередь, она моя жена.

— Ладно, давай начистоту… Я втерся к нему в доверие, сделал вид, будто хочу подставить тебя, типа перебежал на его сторону.

Взглянул на него, пытаясь прочитать эмоции, угадать мысли… Он сейчас хочет сказать, что против меня ничего не затевал? И по-прежнему со мной в одной команде?

— Да, Самир, не смотри так… — оправдывается он. — Не говорил, зная, как отнесешься к подобной инициативе.

И я должен поверить? Уж очень натурально гневную тираду в мой адрес кидал там, в конюшне.

— Между прочим, ты мог удачнее спрятаться, — продолжает и усмехается по-доброму. — Когда увидел, что Александров приближается к стойлу с конем, которого собрался подарить тебе, пришлось уводить его оттуда.

Я все еще молчу. Не могу определиться с услышанным…

— Извини. Если бы раньше открылся, то не узнал много нужных вещей. И понимаю: поверить нереально сложно во всё… Не враг тебе.

— Выводы буду делать позже, — ответил. Но сейчас… такое противоречие внутри развернулось… Довериться? Нет, конечно. Я же не идиот.

— Молодец, что увез Снежану, — вставляет очередные слова. — Не доберется папочка до дочки — это главное.

Не стану говорить, как дела обстоят и она уже в России. Хочется послушать подробности. В особенности, каким образом моя девочка попала в эту историю?

— Рассказывай… — не уточняю, что желаю знать.

— Да что рассказывать… — он глотнул сока, собираясь с мыслями. — Нарвался на растерянную девчонку в закрытой части клуба.

— Так это был ты? — впрочем, не удивлен. — С твоей подачи ее обязали к проституции?

— Такого плана никто не преследовал, честно. Когда ты заинтересовался, Александров решил воспользоваться удачным стечением обстоятельств, но ты успел забрать девушку.

— Что потом? — сжимаю вилку в руках. Слышать противно, тем более, теперь все это касается моей жены.

— А можно встречный вопрос? — слегка наглеет Владимир.

— Рискни, — немного расслабляюсь.

— Почему она? — улыбается.

Хороший вопрос. Сам задавался не раз. Ответ ясен и прост: встретил «ту самую».

Глава 25. Масло в огонь…

Даша с интересом рассматривала огромную квартиру, пока шли из холла в гостиную. Понимаю, есть от чего растеряться, когда живешь в тесной «двушке» хрущевских застроек. Сама до сих пор не привыкла к простору и изысканному антуражу.

— Весь этаж принадлежит твоему мужу? Серьезно? — опять переспросила она.

— Да. Это ведь пентхаус, — наблюдаю за ней. Взгляд подруги восторженно блуждает по разным мелочам и деталям интерьера.

— Ничего себе… Повезло тебе, — зависти в ее голосе нет, искренне рада за меня. Своими словами хотела сказать: как тяжело жилось, а тут — всё и сразу.

Только знала бы она: через что пришлось пройти, прежде чем обрести свое счастье…

— Располагайся, а я чай нам пока организую.

Иду на кухню. Здесь трудился повар. Сумасшедшие ароматы еды разнеслись по помещению — и очень рада, что отвращения и рвотных позывов желудка они не вызывают. Тошнота о себе не напоминала.

Увидев мое намерение, Оскар (так его зовут) остановил:

— Снежана, скажите, что нужно — и вам принесут. Самир распорядился, чтобы вы ничего не делали и не перенапрягались… Даже если захотите просто воды…

— Э… — не ожидала. Впрочем, не сильно удивлена. Муж теперь станет трястись надо мной. Он не сказал прямо, но возможная беременность одинаково волнует обоих. — Хорошо. Тогда, пожалуйста, чай с чабрецом и медом. У меня гостья.

— Сладости нужны? — уточняет он, улыбаясь мягко, совсем по-отечески, а в уголках глаз пролегли лучистый морщинки. Помимо него тут работают две девушки, его незамужние дочери. Они тоже исповедуют ислам. Правда, не знаю, какой национальности.

— Да. Можно. Спасибо.

Я вернулась в гостиную. Дашка замерла возле картины с изображением пустыни и каравана, идущего вдалеке на фоне закатного солнца…

— Влюблена в эти пейзажи… Казалось бы: бескрайнее пространство, повсюду один песок — дюны, барханы, переметы… но как красиво… — произносит подруга, заметив мое присутствие. — Ты успела побывать в пустыне?

— Нет… — с сожалением ответила я. Хотя такая возможность появится позже, ведь мы поедем в Дубай и не раз там окажемся.

Мы устроились на диване. Вскоре принесли чай и угощения.

— Почему ты даже дома в платке? И платье… балахон какой-то… а еще ни грамма косметики… — она переключилась на мой внешний вид.

— В квартире посторонние мужчины: охрана и повар. Если согласилась стать женой мусульманину — должна соответствовать всем требованиям, в том числе, это касается одежды.

— Я бы не смогла. Отказаться от коротких юбочек и красной помады — да ни за что! — она засмеялась.

— Поверь мне, изменила бы свое мнение и с легкостью рассталась бы: и с короткими юбками и ярким макияжем, если бы влюбилась, — как же классно поболтать с ней, сейчас осознаю, насколько ее не хватало.

— Давай, делись, Белячок… Конечно, от такого красавчика, как твой муж, можно голову потерять, но все же… Как так случилось? Мы с тобой около месяца назад созванивались и замуж ты точно не собиралась.

Рассказала всё, как есть, в подробностях. Не стыжусь, осуждений не боюсь. Наоборот, хочется душу излить, выговориться, наконец… Она близкий человек, чего только не пережили вместе, нас связывают годы дружбы.