Музыка Океании (СИ) - Ледова Полина. Страница 70

Мужчина прошёл внутрь и занял свободное место рядом с одним из гостей. Им оказался почти лысый пьяница, что было ясно сразу и по запаху, и по одеянию. Он сидел и молча пил какую-то жидкость, переливая её в надколотый стакан из полулитровой бутылки. Бармен — здоровяк с коротко стрижеными волосами — подошёл к Аластору, не задавая вопросов, лишь одарив вопросительным взглядом.

— Ципуро. — Сказал ему Аластор.

Спустя секундную паузу бармен лениво поинтересовался:

— У нас много. Какой?

— «Миф» есть?

Он даже не кивнул, лишь согласно моргнул.

— Давай его.

— Стакан?

Он уже хотел согласиться, когда передумал. А к чёрту!

— Бутылку.

Тот, наконец, кивнул, кажется, довольный ответом, и спустя минуту, поставил перед Аластором ципуро.

Чёртова бурда, — подумал он, сделав первый глоток и вспомнив этот обжигающий мерзкий вкус.

— Недавно в городе? — спросил сидящий рядом пьяница, когда бармен ушёл куда-то в подсобное помещение.

— Заметно?

— Местные ципуро не пьют. Стоит много, вкус не лучше, чем у узо.

— Зато голову сносит на раз, — заметил Аластор, сделав ещё один глоток.

— Что здесь делаешь? Проездом или тоже один из серых?

— В смысле Алкида? Нет. Я сам по себе.

— Их тут как снега, — сказал посетитель. — Херовы революционеры, из-за них мы спокойно жить не можем. Пару недель назад взорвали бомбу на рынке, спрашивается — зачем им это? Никому жить не дают.

— Ага, — равнодушно отозвался Аластор.

Он точно ничего не знает о девочках, — подумал он. Принимать участие в беседе не хотелось совершенно.

— А правительство мало чем лучше, твари поганые, оставили нас подыхать здесь. Слыхал? Отменили наш город. Всё, нас никого больше нет, остались лишь Сцилла с Харибдой и стайка интеллигентных толстосумов.

— Тогда что ты жалуешься? Примыкай к армии Сопротивления! — раздался очень нежный, но грозный голос.

По другую сторону от пьяницы сидела девушка с вихрем чёрных волос, черты её лица сложно было назвать красивыми или даже приятными, она выглядела грубоватой, довольно мужественной, но голосок звучал мило, как кошачье мяуканье. Полная противоположность Эхо, — с интересом подумал Аластор. На ней был корсет, сжимавший и без того плоский живот и почти такую же плоскую грудь. Чёрная шерстяная мантия скрывала плечи и руки, а вокруг горла был повязан серый шейный платок.

— Заткнись, шлюха тупая! Я уже говорил тебе, что в зад я имел вашу революцию, нечего зазывать на войну честных граждан!

— Война уже идёт, идиот! — проорал кошачий голосок в ответ. Она встала с места и подошла поближе к пьянице. Аластору стало лучше видно её лицо с неправильными чертами. Явная асимметрия. — Разуй глаза, иначе пропустишь момент своей смерти! Из-за таких, как ты, эти земли и отменили, вы и пальцем не пошевельнули, чтобы воспрепятствовать властям.

— Я сейчас позову янтарей и скажу им, что ты одна из них, сучка, — зарычал в ответ алкоголик, брызжа слюной изо рта, как сумасшедший. Они же стреляют бешеных собак?

— Эй! — Из подсобки вновь возник бармен и одарил посетителей строгим взглядом, — Никакой янтарной полиции здесь не будет. Или я прогоню всех на хрен!

— Твари, все кабаки в этом богами забытом городе встали на сторону кротов! — возмутился алкоголик, кипя от гнева. Он поднялся с места, но далеко не затем, чтобы уйти.

Вдруг Аластор, не принимавший участия в этой перепалке до сих пор, понял, что тот намеревался сделать в следующий момент. Он успел понять, что бармен тоже перехватил этот жест, рванувшись к стойке. Слишком медленно, он слишком неповоротливый.

Едва пьяница успел занести кулак для удара, как рука Аластора сжала его, словно в тисках. Кулак попытался сдвинуться с мёртвой точки, но тогда бывший наёмник сжал его ещё сильнее, сдавив все пальцы, так, что мужчине пришлось разжать руку и негромко простонать. Он развернулся к нему, желая освободить свою кисть из плена, попытался ослабить длинные стальные пальцы второй рукой, но это тоже не принесло результата. Аластор сжал ещё сильнее, на что тот отреагировал более громким стоном.

— Достаточно? — спросил Аластор спокойно. Ответом послужил лишь разгневанный взгляд, в котором уже возникли слёзы. Он резко разжал пальцы. Мужчина мигом отскочил подальше от барной стойки. — Проваливай, — заключил Аластор. К счастью, тот не предпринял ничего иного и, гневно пнув по пути рыжего кота, выбежал из трактира, хлопнув дверью. Впрочем, бутылку он прихватил с собой.

Кажется, удовлетворённый разрешённой ситуацией, бармен вернулся к себе.

Два ярко разукрашенных зелёных глаза, немного разные по величине, посмотрели на Аластора.

— Это было мило с твоей стороны, ясноглазый, — пропела она куда нежнее. — Но ты зря волновался. Девушки в Термине умеют за себя постоять. — И тут она приподняла руку, так, чтобы показать тонкий острый кинжал, спрятанный в рукаве.

— Было бы лучше, если б ты вскрыла ему глотку? — Спросил он равнодушно.

— Некоторые глотки заслуживают этого. — Улыбнулась она. Губы тоже были немного кривыми, не лучше выглядел и нос, который, кажется, пришлось сломать не раз, чтобы достичь такой удивительной горбинки. — Что ты здесь делаешь?

— Ищу кое-кого.

— Здесь? — теперь она обнажила зубы, пожалуй, единственное, что в ней было ровного.

— Нет… Ты же из Сопротивления? Не слышала о двух девочках, что прибыли на последнем «Восточном Вестнике»?

Она загадочно закатила глаза, устремившись взглядом куда-то на потолок. Тут Аластору показалось, что тот глаз, что был побольше, был немного зеленее, чем второй.

— Я неполноценный член Сопротивления, я вербую для них. — Объяснила она. — И шпионю немного.

— Что с девочками? — повторил он свой вопрос.

Шлюха покосилась на ещё одного посетителя, что спал, уткнувшись носом в барную стойку через три места от Аластора.

— Оставь деньги на столе и пошли отсюда. — Предложила она, так ничего и не ответив.

Аластор неохотно подчинился, решив оставить бутылку там же, и они вышли на улицу. Да, снаружи было определённо теплее. Сначала он ожидал увидеть здесь пьяницу, но того уже и след простыл.

— Так что? Ты знаешь, где их искать? — спросил он её с нетерпением.

— От тебя пахнет табаком. Угостишь девушку? — она кокетливо подмигнула Аластору. Щедро намазанные ресницы взлетели вверх.

Аластор неохотно кивнул. Влез в карман плаща, извлёк оттуда портсигар и протянул ей. Тонкие пальчики с чёрным лаком на ногтях изъяли одну «карелию». Он чиркнул спичкой. Первую снёс ветер, дал прикурить от второй, и тут, когда активистка откинула голову назад, сладко затянувшись, он, наконец, понял, что с ней не так.

— Откуда у девушки кадык? — спросил он прямо. Кривая улыбка вновь вернулась на лицо. Рука поправила сползший платок на горле.

— Я слышала о них. — Сказала вербовщица, которую Аластор теперь никак не мог воспринимать за девушку. — Только зачем они тебе?

— Их мать умерла. Я обещал помочь её детям.

— Ты не выглядишь, как очень хорошая нянька. Если девочки остались сиротами, Сопротивление примет их к себе.

— Ты не выглядишь, как женщина. — Аластор взял сигарету себе. — Со мной они будут в большей безопасности, чем среди революционеров.

Он (или всё же она?) помялся на месте, демонстрируя свои длинные изящные ноги под чулками. Сапоги на высоком каблуке увязали в свежевыпавшем снегу.

— Может. Если только вы найдёте способ уехать из Термины.

— Для начала мне нужно найти их. Ты знаешь, где они остановились?

— На юге города. — Промяукал в ответ сладкий голосок. — Если хочешь, могу проводить.

— Буду благодарен, — отозвался Аластор.

— Не за что, сладкий, — улыбка тонких длинных губ странно исказила лицо. — Но, если что, Сопротивление радо принять всех. Будем ждать тебя. — Тёмно-зелёный глаз подмигнул. — С нами тень Алкида. — Произнесла она уже знакомую фразу.

Высокие каблуки ловко застучали, двигаясь вниз по улице, Аластор последовал за ними, опираясь на трость.