До мазохизма... (СИ) - Гутовская Ирина. Страница 8
— Хочешь вернуться к нему? — неожиданно спросил он, оставив без внимания мои вопросы. Вдобавок: ощутимо напрягся, выглядит раздражённым, а руль сжал с такой силой, что показалось, сейчас тот не выдержит и треснет под мощным натиском пальцев.
— Нет, и в мыслях не было, — я насторожилась: с чего вдруг такая бурная реакция? Впрочем, решила не придавать значения. — Просто рано или поздно Костя до тебя тоже доберётся — об этом беспокоюсь. Зачем тебе эти сложности? Ты же прекрасно знаешь: какой он человек — жестокий, циничный, беспринципный, не остановится ни перед чем… Наверняка, мечтает расправиться со мной? Ведь я посмела уйти… Унизить и оскорбить — в его понимании… Значит, и ты попадёшь в личный список врагов, стоит ему только узнать, кто помог мне.
— Не доберётся. Смогу обеспечить безопасность всех, кто меня окружает — не сомневайся. А после того, как сообщу Константину о твоей смерти, забудет, что был женат, перестанет искать. Документы получишь на новое имя.
«И от Евы-Марии останется лишь Мария. Всё-таки есть толк от двойного имени» — когда Руслан зовёт Машей, то это кажется таким привычным и уже не режет слух, а его глубоким грудным голосом звучит красиво… нежно, что ли…
— Так вот какой план… — сама думала об этом, но как сделать — не представляла, в частности — инсценировать собственную смерть, да ещё, чтобы муж поверил.
— Как тебе такой вариант? Зато будет шанс начать другую жизнь, покончить с прошлым навсегда, тем более, родных не осталось — никто горевать, оплакивать не станет. Единственный минус — твоё имущество перейдёт Константину.
— Мне подходит. Пусть подавится, ради свободы ничего не жалко, — за мной числится лишь родительская квартира — как память жаль, конечно, но жить хочется больше. А доставшееся наследство от дяди, который заботился обо мне после смерти родителей, муж давно к рукам прибрал, как и весь бизнес. Сама подписала доверенность, в итоге — получила билет в персональный ад… я просто любила и верила… Теперь желаю одного — никогда его не видеть. — Только Косте будут нужны доказательства смерти.
— Будут. Организую в лучшем виде, не подкопаешься, — Руслан заметно расслабился, стоило поговорить и уточнить некоторые моменты. Хотя на мой вопрос не ответил…
Так я напомню.
— И всё-таки: почему помогаешь? Какое тебе дело? Наживёшь себе проблем из-за меня…
— Константин не достоин такой женщины, как ты.
«Вот это заявление!».
— Такой, как я? — переспросила, а вдруг послышалось.
— Да, особенной и неповторимой.
«Значит, не без личного интереса помогает» — это совсем не радует. И чего ожидать? — боюсь даже предполагать…
5.2
Руслан
«Особенная и неповторимая» — едва ли это опишет хоть приблизительно то, что происходит в моей душе, когда смотрю на неё… Такие жгучие чувства обуревают, словно расплавленный металл разливается по телу, превращая меня в одержимого безумца. Хочу сжать в тугих объятиях и жадно целовать всю-всю — от лица до кончиков пальцев на миниатюрных ступнях…
«Когда это случится…» — терплю не без усилий её близость, причиняя себе боль невозможностью прикасаться к ней и ещё более мучительными мыслями: «пока не моя…». Да, любить больно…
Я бросил на Машу короткий взгляд.
Она поникла и, обняв себя руками, отвернулась к окну. Судя по реакции, мои слова ей не понравились и заставили задуматься…
Хотя сама настояла. Хотела услышать ответ на свой вопрос, от которого я старательно уходил, да не получилось. Но сказать прямо: «я давно люблю тебя, будь моей», не мог, ведь это ещё больше напугало бы, оттолкнуло бы от меня, а та тонкая хрупкая нить зарождающегося доверия лопнула бы…
Опять посмотрел на Машу. Она сокровище, одна на миллион, такие женщины — редкость, у неё невероятный магнетизм, сопротивляться нет сил, манит собой, как яркий ослепляющий свет, порабощает мгновенно, захватывая во власть, хочется пасть к её ногам в надежде на внимание, ласку и любовь…
«Как можно не ценить своё счастье?» — не понимаю. Я не упущу шанс добиться взаимности.
И всё равно не могу не думать о Константине — как муж, будет стоять между нами, пока проблема не решится полностью…
А ведь он любит Машу, несмотря ни на что, по-своему, любит — странной нездоровой любовью… Даже если когда-то женился на ней, преследуя корыстные меркантильные цели, чтоб подобраться к бизнесу прямого конкурента, то от чувств это не уберегло. Возможно, поэтому мстит ей? Так своеобразно. За то, что наградила его способностью любить — чего в планах не было…
Помню случай: однажды Константин напился в хлам и говорил, как ненавидит жену, ведь она будит в нём убийственный разрушительный ураган, с которым он не в состоянии совладать, становясь слабым и зависимым… «Отпустить не могу и видеть не хочу» — сказал он тогда, добавив тихо «люблю эту маленькую сучку… люблю и ненавижу одновременно… мечтаю придушить собственными руками или затрахать до смерти…».
Впрочем, оправдания садизму, насилию нет и быть не может. За всё содеянное с Машей он обязательно ответит…
«Хотя я сам не лучше, тоже болен ею, собираюсь привязать к себе» — ощущаю нечто похожее, точно такой же ураган, а эмоции зашкаливают до запредельных высот рядом с ней, но в моих мыслях есть место только бережному отношению.
— Руслан! Что ты делаешь?! — внезапный крик Маши моментально прогнал задумчивость. — Мы на встречке! Машина!
Я быстро отреагировал, ловко вернулся в свою полосу, успевая разъехаться со встречной машиной, а главное — избежать лобового столкновения.
И лишь громко выдохнул, когда увидел результат своих трудов, представив последствия…
— Ты чего? — уже спокойно спросила, хотя голос всё ещё дрожит. Она вжалась в спинку сидения от страха.
«Опять напугал… идиот…» — вместо того чтобы завоёвывать её доверие и расположение, совершаю ошибку за ошибкой. Не ожидал от себя: отвлёкся — и чуть не натворил дел…
— Прости… — всё, что смог произнести.
«Как допустил подобное? Ещё немного и…».
— Давай кофе выпьем? — предложила Маша. — Смотри: заправка впереди. Может быть, там есть мини-маркет? Тебе надо отдохнуть.
Молча, кивнул. А на нужном повороте свернул к АЗС.
— Подожди. Не выходи в таком виде, — остановил её, резко схватив за локоть.
— В каком? — она внимательно посмотрела на себя.
Я тоже задержался взглядом на небольших торчащих сосках, выделяющихся через тонкую ткань майки, а в вырезе для рук заметны очертания упругой высокой груди.
— Сейчас рубашку свою дам: подвернёшь рукава, верхний ряд пуговиц застегнёшь, а низ завяжешь на талии. У тебя… — показал жестом на соблазнительные холмики.
— А раньше сказать не мог? — она прикрылась, поняв намёк, а на щеках мгновенно выступил румянец.
— Не подумал, — улыбнулся ей.
«Любовался украдкой, получал эстетическое удовольствие» — добавил мысленно. Но если я имею право это делать, то другим мужчинам не позволю на неё пялиться. Срочно нужна подходящая одежда, желательно закрытая, не выставляющая напоказ женские прелести, изгибы и округлости — такую, как носят женщины в моих краях.
Маша ощутимо разозлилась. И как только замоталась в рубашку, решительно направилась в имеющийся на заправке магазинчик. Более того, не скромничая, вытащила из барсетки немного наличности.
Я усмехнулся этой смелости, даже наглости, в хорошем смысле, и пошёл следом, оценивая сзади, как моя одежда гармонично смотрится на ней, несмотря на то, что велика.
«А ей идёт» — собственнические волны растекаются по венам, лаская внутреннего зверя.
— Будешь хот-дог? — не оборачиваясь, спросила она, стоило мне приблизиться.
— Буду, — обнял её за талию, показывая всем и каждому, тут находящемуся, кому принадлежит эта женщина. Уж очень много внимания привлекает… Именно так нашёл: благодаря бросающейся в глаза яркой внешности. Все, кто видели, в подробностях описывали и охотно рассказывали, где и когда сталкивались с ней.
— Два чёрных кофе, один хот-дог и молочный шоколад с фундуком, — Маша позволила прикасаться к себе, пока были на людях, помня о наших договорённостях изображать пару.