Тонкости зельеварения (СИ) - Литера Элина. Страница 59

Она осеклась. — Еще как посмеют, Ваше Высочество.

Принцесса в ужасе на меня посмотрела. — Вы знаете? откуда? — Вы же помните меня, Ваше высочество, по приему в Байроканде. Еще там я заметила, что принцесса и фрейлина похожи друг на друга лицом. Как я узнала недавно, леди Крокус погибла. Вы сообщили всем, что вы ее сестра?

Она кивнула. — И напали на вас после того, как приехала миссия от принца с предложением брака. — Да, но я все равно не собиралась за него замуж. Мне поступили доподлинные сведения, что это совершенно ужасный человек, грубый и склонный к пустому насилию. Я ехала к отцу, чтоб обсудить возможность найти ему невесту из высшей аристократии Риконтии, такую, которая была бы в состоянии управиться с его натурой. — Принц в свою очередь считает вас вульгарной и развратной особой, но был готов пожертвовать собой на благо государства. — Вот как? — она поморщилась. — Увольте, я собой жертвовать не готова. — Мне давно было интересно, Ваше Высочество, зачем был тот образ грубиянки, который создавала вам несчастная леди Крокус? И ваш образ жеманницы, не умеющей вести себя в обществе, который создавали вы сами?

Принцесса усмехнулась: — С кем эти напыщенные индюки будут более открытыми? Со строгой дамой, которая знает, чем апсель отличается от аппендикса? Или с раскрашенной дурочкой? Когда женщину считают недостойной, перестают следить за языком. Ей могут многое выложить, а я старалась помогать отцу в управлении королевством. К тому же, — она усмехнулась, — этот образ избавил меня от интриг за мою руку и от притворщиков, которые изображали бы влюбленных, а сами мечтали о короне консорта. — Я не могу поверить, чтобы Его Величество одобрял ваше поведение? — Нет, и даже отправил меня в дальнюю обитель. Но я оттуда сбежала — я с двенадцати лет подбирала себе в окружение верных людей. По дороге в столицу мой образ действий помог раскрыть заговор. Отцу нечем было возражать. — В вас спит авантюристка, Ваше высочество, — улыбнулась я. — Почему же спит? — принцесса изобразила удивление, и мы рассмеялись. — Но, Ваше высочество, вы отпугивали достойных людей. — Их очень мало вокруг, достойных. У меня было две подруги. Одна погибла, вторая стала "ястребом". Боюсь, именно она передала соратникам сведения о нашем с бедной Мелиндой пути. Остальным было все равно, как я выгляжу и что говорю. Главное — Малая Корона.

Я поняла, что увещевания бесполезны и вернулась к главной нашей теме: — Вас собирались убить. Вы понимаете, что лишь отсутствие вашего мертвого тела не дало "ястребам" захватить власть над вашим отцом? А если они это тело получат?

Азалия схватилась за виски. — Я не знаю, Мадлен, не знаю! Но их нужно остановить! — Прежде всего, нужно узнать у полковника, что собираются предпринимать Специальные королевские войска и сама Конбрия после этой неудачливой стычки. — Полковник… ах, Мадлен, как же все сложно. — Ваше Высочество, мне кажется, здесь как раз все просто. Это видно и по вам, и по полковнику.

Она покачала головой: — Но… как вы себе представляете? При такой разнице в положении… И в обстановке, где сложно соблюсти светские приличия… Я не могла отказаться от удовольствия принять приглашение на пикник, но вы понимаете, насколько это против всяческих правил. — Вы ли это, Ваше Высочество? — Что? Ах, зовите меня Азалией. — Азалия, вы только что убеждали меня, что вы создали себе странную репутацию с определенной целью, и вас совершенно не волнует, что о вас говорят. — Меня волнует, что обо мне думаю я. — Разве вы будете думать о себе плохо, принимая ухаживания достойного мужчины? — Ах, Мадлен, насколько все было бы проще, будь он, как Конбрийский принц, груб и жесток. — Полагаю, вам таких было достаточно при Дворе. Зачем еще один?

Она, наконец, улыбнулась, и я продолжила: — Азалия, давайте дадим конбрийцам исправить свою ошибку. Я надеюсь, ваш отец не станет действовать поспешно. А что касается полковника… Пусть все идет, как идет. Никто не подумает о вас дурно, если вы дадите ему возможность показать себя перед вами.

Мы вернулись в палаточный городок при госпитале, где Азалию ждала записка — полковник приглашал ее на ужин в шесть часов вечера. Принц выбрал время, когда солнце подбирается к горизонту, еще достаточно светло, чтобы приход Азалии выглядел прилично, но внутри палатки уже можно зажечь свечи. Я надеюсь, он придумал, что делать с политикой, и сможет Азалию успокоить.

Принцесса заглянула ко мне в сомнениях. Я призвала весь свой дар красноречия, чтоб убедить ее принять приглашение. — Азалия, это всего-лишь ужин, и ничего более. Полковник — достойный и благородный молодой человек, он не станет вас компроментировать.

Я задержала ее на несколько минут, чтобы уложить волосы иначе, достала давно припрятанный в лаборатории пузырек и сбрызнула вытянутую из прически короткую прядь, которая тут же начала виться по шее принцессы. Вот теперь хорошо.

— Выпейте, это легкий успокоительный отвар. Вы слишком волнуетесь. — Неужели так заметно?

Мы вместе дошли до лагеря, и я как могла, успокоила Азалию, но внутри росла тревога.

Капитан вернулся чуть позже с подносом, где стояли две плошки с рагу. — Интересно, вот этим сегодня будет угощать наш полковник свою даму сердца? — О нет, он оказался способным учеником и два часа готовил отдельный ужин: жарил мясо на вертеле, запекал картофель и стругал овощи. — Хм. Надеюсь, старания очаровать ее не слишком оторвали полковника от работы. — Это дело государственной важности, хоть они об этом и не знают. — Эдвард, что теперь будет? С этим нападением вы сыграли на руку "ястребам" обеих сторон. — Милая, ты понимаешь, что я не могу раскрыть тебе все секреты, но в столицу Риконтии уже отправлены пакеты с пояснениями, извинениями и письмами раненых риконтийских солдат. — Ты думаешь, их не перехватят по дороге? — Поэтому пакетов больше, чем один. Беднягам пришлось писать по нескольку одинаковых писем. А каким путем мы их отправили, секрет.

Хм… Кажется, форму раненых риконтийцев забрали, как только их привезли. Но оставим это, и правда — секрет.

— Эдвард, тебе не кажется, что наших влюбленных стоит подтолкнуть друг к другу? — Дорогая, я бы с удовольствием. Ситуация накаляется, мы сейчас идем по грани. Но как? Впрочем, я преклоняюсь перед твоим талантом. Весь мой опыт говорил бы мне, что нужно сразу открыть карты и убедить их договориться, но ты придумала истинно женскую интригу. — Это был бы второй вариант, если бы между ними не случилось чувств. Но я боюсь, они еще долго не смогут друг другу открыться. Ты, конечно, можешь посоветовать принцу признаться принцессе в чувствах, но боюсь, она не готова его принять. А он не раскроет инкогнито, пока не будет в ней уверен.

Мой капитан покачал головой. — Представляю, что бы ты натворила, оказавшись при Дворе. — О нет, ни за что. — Мадлен, что ты предлагаешь?

Я погладила пальцами руку капитана. — Скажи… Когда ты понял, что не хочешь меня отпускать?

Мой бравый капитан… покраснел? — Ты обидишься на меня за честный ответ, а нечестный мне не хотелось бы давать. — Обещаю, что не обижусь. Смелей, капитан! — рассмеялась я.

Он вздохнул и с опаской на меня глянул: — Ты мне очень понравилась в Лероне, но я решил, что наша интрижка для тебя одно из приключений с мужчинами: студенческие романы, любовник, старый граф, капитан специальных войск — выглядело, будто ты собираешь коллекцию, и порой попадаются негодные экземпляры. А ты как бабочка перелетаешь с цветка на цветок. Ты рассказывала о графстве, но я привык, что люди любят прихвастнуть. Я подумал, что возможно, ты помогла кому-то из крестьян купить корову или вылечить ребенка, и они вознесли тебя до небес. Но когда для меня собрали сведения о тебе, я увидел, что ты серьезный маг-разработчик, ты вдохнула жизнь в загнивающее графство, вот тогда я понял, какая драгоценность упала мне в руки, а я…

Капитан вздохнул. — Ты не мог ничего сделать, тебе нужно было уезжать. — Не знаю… Но уже поздно об этом говорить. Летом мы вернулись в эти края, но мне доложили, что ты работаешь в Раэлине и встречаешься с Сиринжем. И что он отзывается о тебе как о без пяти минут невесте. — Наглец! Между нами ничего не было, кроме пары поцелуев, и я сказала, что не могу дать ему надежд. — Хм… Он все равно надеялся. Я могу его понять. Когда я увидел тебя в штабе, я уже не знал, что и думать, но ты сказала, что у тебя больше не было мужчин, и я потерял голову. Я понял, что буду добиваться, чтоб ты осталась со мной.