О, мой док... (СИ) - Янг Аида. Страница 44

Это был танец фламенко, который я готовила со Львом, но теперь придется исполнять одной. Отец любит его, а значит, я должна… Стиснув зубы, доставить радость своему родному человеку. Он достоин такого подарка, и знала точно, отец будет ему безумно рад.

Облачившись в костюм, олицетворяющий огненную страсть и пылкие эмоции, я вышла на импровизированную сцену. Под громкую музыку стала двигаться, отдавая танцу всю себя. Визуализируя свою боль, гнев, страсть. Исполняла танец дикого пламени, бушующего в моей груди. А помогал мне в этом до боли желанный образ. Того, который находился у меня в мыслях. Стоял перед глазами… как тогда на репетициях. Боже, столько мгновений было пережито. Столько намёков судьбы было сделано, а я их не увидела. Была абсолютно слепа.

Слёзы непроизвольно выступили из глаз и защипали веки, но я быстро справилась с собой, заставив себя улыбнуться и закончить номер.

— Спасибо, дочка, — не скрывая своего восхищения, благодарил отец.

Все гости бурно мне аплодировали, а я смотрела на именинника, шепча: — Поздравляю!

— Словно снова оказался на фестивале в Андуласии, — довольно улыбался, приближаясь ко мне, отец.

Я знала, что услышу подобное от него. Ведь он так часто об этом говорил. Вспоминал ту свою единственную поездку в Испанию, где без ума влюбился в этот танец.

А возможно, и не только в танец… но это всё было до встречи с мамой.

— Ты была великолепна, — обнял меня отец. — Порадовала старика. А теперь… позволь и тебя осчастливить, — добавив, подмигнул он мне.

Ох, папочка… зачем? Праздник у него, а он заботился обо мне. К чему мне подарки?

— Не стоило, — произнесла, немного смутившись. — Лишнее.

— А это ты потом мне сама сообщишь, стоило или нет, — шепнул он мне на ухо. — Ступай на задний двор. Тебя там дожидаются.

Глава 49.

Лев Сладких.

Я не хотел причинять ей боль, но мне пришлось это сделать. Сообщить ей о том, что Ян и есть тот самый человек, который надругался над ней, когда она находилась без чувств в том клубе.

Она была в шоке. Заплакала.

Я бы убил эту мразь собственными руками, за те слёзы, что текли по её щекам. Шею свернул, но были дела поважнее. Её реакция, осмысление, слова…

Но…она не поверила. И это тоже было ожидаемо. Её разум был не способен на то, чтобы воспринять подобное, ведь она такая светлая, доверчивая. А та мразь хорошо постарался, чтобы запудрить ей мозг. Замуж ещё позвал…Но я бы все равно не позволил этому случится. Был упрямее, а самое главное безумно любил её. О чём не удержался и сообщил.

Вспылил. Сорвался и обрушил на неё своё признание.

Она и тогда не поверила. Или не хотела верить. Стала противится и всё отрицать. А вот это было больно.

Больно осознавать, что ошибся, думая, что и она испытывает ко мне чувства.

Я сделал попытку её убедить, но у меня ничего не вышло.

И я решил отпустить её. Навсегда. Разжать свои руки… и оставить её в покое.

Очень кстати приехал мой сводный брат. За мной. Настаивая, чтобы я немедленно исполнил своё обещание и поехал с ним в их с отцом новую клинику. Мог бы послать его, как это делал не единожды. Отправить в Штаты ни с чем, но я не видел смысла упираться. Отсрочка потеряла всякий смысл.

Мы уехали с ним тем же днём. Ближайшим рейсом.

Было ли мне паршиво? Хотелось ли мне сдохнуть? На все вопросы я бы ответил утвердительно, но не сразу.

Откат произошёл в самолёте следующим утром, когда протрезвел. На меня нахлынул шок. До холодного пота на теле. В тот момент я был готов спрыгнуть с самолёта или заставить пилотов развернуть его в обратную сторону. Понял, что совершил огромную ошибку, что нужно было продолжать за неё бороться. Вернуться и убеждать её снова и снова, но Савва мне поведал об одной интересной встрече, которая произошла у него за несколько часов до нашего вылета.

Лика. Он разговаривал с ней, после того, как мы с ней расстались у клиники.

Неожиданно, но дела Господа неисповедимы!

Мне вдруг захотелось рассказать хоть кому-то и свою версию произошедшего, и человек, которого я долгие годы не переносил на дух, сумел выслушать и дать очень важный совет.

От сказал мне подождать. Выждать какое-то время. Уверял, что это нужно мне, а в особенности Лике. Она должна была понять, чего лишилась. Что любит и не видит своего будущего без меня.

И последний гвоздь в моё сомнение он забил одним словом: — Любит.

Он сказал, что она призналась ему, что любит меня. Сама произнесла это вслух. Своими сладкими губами, которые я готов был зацеловать до беспамятства.

А ещё Савва попросил у меня прощение, что в детстве вел себя по-свински. Как оказалось, это происходило только потому что он дико мне завидовал. Что я всегда жил в полной семье, а он… с ранних лет в приюте. Спустя какое-то время ему стало стыдно, но я был безумно обозлен на него, чтобы услышать о том, что он сожалеет.

Но теперь, повзрослев и переосмыслив наше прошлое, я понял, как ему было нелегко.

Во время полёта он много рассказ о своей жизни после смерти биологических родителей, о пребывании в приюте, потом о появлении в доме нашей семьи. Было много чего сказано, от чего я испытал не облегчение, а угрызения совести.

Почувствовал себя ублюдком, который даже не задумывался о его чувствах и состоянии. Но что теперь? Прошлого не изменишь, а вот будущее…

Пообщавшись с ним, мы решили зарыть топор войны и закурить трубку мира.

И на душе даже легче стало.

А Лика… Я решил последовать совету брата. Ждать. Быть от неё на расстоянии, но не терять время зря. Готовиться к прекрасному будущему. Вместе с моей девочкой.

Первым пунктом в моем списке дел был дом. Тот самый дом, о котором в детстве мечтала моя любимая. Связавшись с надежной риэлтерской компанией, я дал старт стройке нашего будущего семейного гнездышка.

На расстоянии рулить процессом было не просто, но и вернуться на Родину я пока не мог. Я дал слово отцу, которое собирался сдержать.

Вторым по списку дел стояла квартира, в которой я больше не видел смысла. После нашего воссоединения с Ликой мне хотелось перевести малышку в нашу временную квартиру в Штатах. Пока строился дом, а отец желал меня видеть рядом с собой.

Квартира ушла сразу же, а через несколько дней я купил новую, более адаптированную для семьи с двумя детьми.

Именно дети стояли у меня третьими по списку.

Сам не верил, что когда-нибудь захочу этого, но Савва заставил посмотреть на мечту Лики о детях по-другому. Тогда-то мне и захотелось, помимо Лики, сделать ещё и детей, которых она полюбила как родных, счастливыми.

И я решился…

С этим делом оказалось труднее всего. Даже пришлось подключить все связи отца. И, о, чудо! Уже через пару недель я стал опекуном для двух очаровательных малышей Ваньки и Леночки.

Забирали мы их из детдома с Саввой. Заведующая, видимо, подумала, что мы с братом пара и имеем нетрадиционную ориентацию. Считала нас ненормальными, и всё время посматривала со злостью. Но мне это было только на руку. Не хотелось, чтобы Лика узнала обо всём раньше времени. Хотелось сделать ей сюрприз. А Савва всё приговаривал, что так надо, и не отпускал от себя ни на шаг. Знал, паразит, что моё сердце рвалось к ней. Что могу сорваться.

Мы увезли детей за границу. К родителям. Новоиспеченным бабушке и дедушке.

Их радости не было предела, а дети были залюблены и обласканы.

Кто бы подумал, что буду так рад… Но для полного счастья не хватало главной детали. Точнее, моей любимой, которая находилась за океаном.

Следующая поездка в Россию была намечена на юбилей моего будущего тестя.

Там-то и должна была произойти наша с Ликой долгожданная встреча, которую я ждал с замиранием сердца.

Столько времени я находился вдали от неё. Только представлял её перед собой — жаром обдавало, крупной дрожью отбивало вдоль позвоночника. Её бездонные глаза каждую ночь снились. В этот момент я всегда просыпался, а сердце судорожно сжималось от желания увидеть их воочию. Желал снова ощутить её запах, который голову кружил. Все вокруг неё меркли. Были суррогатом, фальшивкой. Для меня существовала только она. Моя девочка. Настоящая, единственная во всём мире. Лика…