Дочь вне миров (ЛП) - Бродбент Карисса. Страница 24

Я подняла глаза еще выше и увидела, что Дворец возвышается над всем этим — эти ножевидные вершины, более бросающиеся в глаза отсюда, чем когда-либо, разрезающие слабую дымку туманного прибрежного неба. Сразу за ним двойные Башни уходили в облака двумя эфирными колоннами из золота и серебра.

Мои губы раскрылись, но я на мгновение потеряла понимание своего нового языка. Слова растворились где-то между моим трепетом перед масштабами всего этого и паникой, которая поднялась в моей груди от многообразия. Я никогда не была так близка к такому количеству людей одновременно. Никогда.

— Я знаю, — проворчал Макс, читая мое лицо. — Вот почему я не прихожу сюда. Это, и в городе с населением в несколько сотен тысяч человек, это только вопрос времени, когда ты столкнешься с кем-то, с кем не захочешь разговаривать.

Его взгляд задержался где-то в толпе, и мне стало интересно, нашел ли он уже хоть одного такого человека. Вероятно, было много людей, с которыми Макс не хотел разговаривать.

— Я не создан для этого. Давай выбираться отсюда. Вознесенные, я не помню, чтобы этот сквер был таким плохим.

Он двинулся сквозь толпу. Когда мы двигались через море людей, я плавно скользнула своей рукой по его руке. Я сделала это из чисто практических соображений, но удивленный взгляд, который он бросил на меня, был настолько восхитительным, что я придвинулась немного ближе только потому, что хотела посмотреть, как он отреагирует. Возможно, я впервые увидела на его лице выражение, выходящее за рамки невозмутимой ворчливости или дерзкого удовлетворения.

— Что? — Я улыбнулась ему. — Если я потеряюсь, меня уже никогда не найдут.

К моему разочарованию, это испуганное выражение исчезло так же быстро, как и появилось. Он просто сузил глаза и сказал:

— Иногда ты непреднамеренно поэтичена.

— Ничего непреднамеренного, — холодно ответила я.

Неправда, но ему и не нужно было этого знать.

Толпа немного рассеялась, когда мы обошли площадь и заскользили по переулку, настолько узкому, что скрылись в тени зданий по обеим сторонам. Здания менялись по мере того, как мы шли, становясь чуть менее первоначальными и немного менее прямыми. Тип людей, мимо которых мы проходили, тоже эволюционировал — этих элегантных платьев становилось все меньше и меньше, их заменяли мужчины в небрежной одежде, склонившиеся над мольбертами, или женщины в ярких цветах, ухаживающие за цветами в горшках. У одного человека, мимо которого мы проезжали, был длинный изумрудно-зеленый плащ, почти касавшийся земли, и попугай точно такого же оттенка зеленого — попугай! — сидел у него на плече.

После этого я повернула голову, чтобы посмотреть на Макса, и мое лицо расплылось в ухмылке.

— Ты видел…

— Это не самая странная вещь, которую ты сегодня увидишь в этом городе.

Легкая веселая улыбка тронула уголки его глаз.

Он вырвал свою руку из моей. Я была немного удивлена тем, как сильно мне этого не хватало, когда мои руки неловко свисли по бокам.

— Здесь.

Макс повернулся к небольшой витрине магазина. На первый взгляд он казался закрытым. Пыльные шторы закрывали широкие стеклянные окна, вывеска над ними была пуста. Тем не менее, он даже не колебался и открыл дверь, пропустив меня первой.

Каблуки моих ботинок эхом отдавались от тусклого деревянного пола, звук поднимался вверх, чтобы ласкать стропила, пересекающие высокий потолок. Свет лился сквозь большие грязные окна, ловя пыль, висевшую в воздухе, как туман.

Пространство было большим и почти пустым. Сначала я подумала, что там никого нет. То есть, пока мой взгляд не упал в дальний угол, где вся эта пустота и прохладная тень сменились всплеском тепла. Помпезные кушетки и кресла стояли под случайными углами, забрызганные цветными пятнами. Между ними стоял длинный грязный деревянный стол, покрытый сверкающими металлическими предметами. По всей этой мебели были разбросаны различные холсты и скульптуры — лица, руки и глаза, которые безучастно смотрели на нас.

И там, среди всего этого, были две фигуры. Одна из них, невысокая женщина в свободном, забрызганном краской белом топе и простых брюках, повернулась к нам, когда мы вошли. Сначала ее глаза упали на меня, и она выглядела так, словно собиралась сказать мне, что зайти сюда — плохая идея. Затем ко мне подошел Макс, и выражение ее лица просветлело.

— Макс! Я все думала, где ты был. Начала думать, что мне лучше продать все, что я сберегла для тебя.

— Веселые вещи или рабочие вещи?

По мере того, как мы с Максом приближались к гостиной, мне становилось все труднее и труднее оторвать взгляд от окружавших нас скульптур. Они были гротескными и красивыми. Одна состояла из десятков скрюченных бестелесных рук, тянущихся к какой-то невидимой точке. Некоторые из менее тревожных напоминали мне фигурки на полках в доме Макса.

Женщина усмехнулась, перебрасывая прядь длинных каштановых волос через плечо. Все в ее внешности выглядело ленивым, как будто она могла бы скатиться с кровати, выглядя так же, как сейчас. И тем не менее, она была бесспорно очаровательна. Не то чтобы традиционно красивой, но ее черты были сильными и резкими, почти такими же поразительными, как и ее скульптуры. Белый порошок покрывал ее руки, оставляя пятна на волосах, когда она заправляла их за ухо.

— И то, и то — сказала она. Затем она посмотрела на меня. — Должно быть, это Тисана, знаменитая ученица.

Я пыталась решить, нравится ли мне такое описание.

Одна бровь Макса дернулась, задавая невысказанный вопрос.

— Саммерин сказал мне, — сказала женщина.

— Что за сплетни, — пробормотал Макс. — Тисана, это Виа.

Я поздоровалась с ней, хотя все еще была явно рассеяна. Я посмотрела на кусок мрамора рядом с ней — тот самый, который, вероятно, ответственен за белую пыль, пачкающую ее руки и лицо. Нижняя половина представляла собой нетронутый квадрат, а верхняя откололась, обнажив голову женщины с поднятым подбородком и поднятым лицом.

— Это ты сделала?

— Да, хотя иногда я не уверена, как я отношусь к тому, чтобы стать их владельцем. — Она посмотрела на свою незавершенную работу и сморщила нос. — Я не уверена насчет этой.

— Это по-плебейски. — Мужчина, развалившийся на одном из диванов, свесил ноги, встал рядом с Вией и положил руку ей на плечо. Он выглядел так, будто приложил много усилий, чтобы быть очень красивым, и еще больше усилий, чтобы не показывать этого. Он был хорош и в том, и в другом, но восемь лет в поместье Эсмариса сделали меня экспертом в распознавании подобных вещей.

— Ты способна на большее, — продолжал он. — Что-то более… сырое. Душевное.

Виа издал тихий уклончивый звук, а затем махнул ему рукой.

— Это Филип.

Филип одарил Макса улыбкой, больше похожей на оскал, и полностью проигнорировал меня.

— Так или иначе. — Виа выскользнула из рук Филипа и зашагала прочь, жестом приглашая нас следовать за собой. — Проходите ко мне в мастерскую.

Это не ее мастерская?

Она провела нас в темный угол, где во мраке скрывалась единственная простая дверь.

— Он ужасен, — пробормотал Макс, когда Вия открыла дверь.

— О, Макс. — Она озорно улыбнулась ему, шагнув в тусклый золотой свет. — Ты бы судил о белке по ее умению плавать?

— Мне не нужно знать, куда дальше пойдет эта метафора.

— Я имею в виду, что он не очень хороший собеседник, но он отлично лазает по деревьям.

Макс застонал.

Мне не нужно было разбираться в особенностях Арана, чтобы понять суть, и я усмехнулась. Но только на мгновение, потому что я шагнула в дверь и погрузилась в ошеломленную тишину.

Эта комната была полной противоположностью пыльному чердаку, откуда мы пришли: тщательно организованная, с двумя гладкими чистыми столами в центре комнаты на аккуратно упорядоченных полках. Стены были увешаны оружием. Мечи, ножи, копья, ятаганы, кинжалы — и многое другое, не похожее ни на что, что я когда-либо видела. Все они были бесспорно смертельно красивы, их серебро, золото и сталь блестели в мерцающем золотом свете костра.