Тот самый сантехник. Трилогия (СИ) - Мазур Степан Александрович. Страница 15

Старлей поднапрягся от такой компании. И докурив, сиганул обратно в автобус. ПАЗик привёз к военной части первых призывников и тут же укатил за второй порцией, которых даже с закрытыми глазами вряд ли можно было принять за представителей Хомо Сапиенс. Других нет, и самогон тут вряд ли спасёт от возмущения.

Автобус рыкнул, пукнул чёрным облачком, и затем задымив как следует уже более привычным белым дымом из выхлопной трубы, покатил по ухабам всеми презираемой дороги по лесу.

Майор скривил рожу, перекрестил его вслед. Имущества в части по бумагам хватало волей полковника Гришина, но по факту, вне всякой отчётности, количество единиц транспорта в категории «на ходу» можно было пересчитать пальцами одной руки, и та стремилась к интернациональному жесту.

Оптимисты скажут, что это «кул». Пессимисты скажут, что — «фак». И только Боря точно знал, что всё это двадцать первый палец. Такого хватит одного для подсчёта общего положения дел. Деталей вокруг много: когда-то зелёные ворота на КПП были подкрашены в местах шелушения красной. Звёздочки, конечно, креативно, но от ржавчины на металле спасали мало. А со старого столба, подъеденного короедом, на территорию части был заброшен старый советский провод, что давно пережил своё время, провиснув и превысив предел службы как минимум втрое. Судя по тому, как его мотало ветром, часть день на день грозила лишиться электричества. Больше расскажет трансформаторная будка, но она на территории части.

— Где там у нас сантехник? — крикнул Кардонов, отходя ближе к лесу. — Ко мне подойди!

Глобальный поспешил следом. И вскоре остался с майором один-на-один с сумкой через плечо наперевес. Майор сверился с документами.

— Борис Глобальный, значит?

— Как есть, Борис. Глобальный.

— Разводной ключ хоть в руках держал? — спросил без особой надежды майор. Часто бывает, что в бумагах одно напишут. А на деле — ноль.

— Обижаете, товарищ майор. Я опытный мастер. В деле проверен, второй год работаю, — на эмоциях ответил Боря.

— Рабочий, значит? — как в первый раз оценил Бориса майор, отметил спортивную стать под олимпийкой и раскачанный грудак. Одного-двух «лосей» в неделю выдержит. А там, глядишь, и поумнее.

Боря же, снова оглянувшись на провиснувший провод, что качался над будкой КПП, как будто собираясь накинуть не неё удавку и вспомнив усатого, прокуренного водителя, решил поумнеть сразу, заочно. И о водительских правах и курсах электрика говорить до особого случая не стал.

— Проверен, значит? Ну, посмотрим, — по-отчески ответил одобрением майор, почесал лоб, словно решая стоит ли доверять призывнику одно важное дело. И никак не мог решиться. А потому решил проверить «на вшивость», раскачивая разговорами. Военная философия чётко подчеркивала, что дай человеку возможность говорить, он и опростоволосится.

Боря стоял недвижимый, ровный, ничего не говорил, не сыпал вопросами и ожидал

распоряжений с бритым лицом, чем явно выделялся на фоне расхлябанной бородатой нечисти, что спрашивала пароль от вай-фая, искала расположение магазинов поблизости и обрастала волосами по всей поверхности видимо ещё с колыбели. А потому была особо презираема в армии. Но отсутствовала как класс уже через пару-тройку часов после поступления в расположение, как только попадала в нужные руки.

Кардонов кивнул сам себе. Слушал Борис внимательно, это плюс. Но был болен одной неизлечимой болезнью первой недели — лицо излучало энтузиазм. Это, несомненно, минус. Словно ставя первую прививку от неё, майор вздохнул и выложил всё как на духу:

— Там краны в части текут почти все. В лучшем случае — капают. Жопорукие ставили. И прислали самое дешёвое. Чуть не так поверни, прокрути, пережми — всё, в расход. А они что? Лентой перемотают и ведро подставят и терпят. Меняют посменно только то ведро. Вся служба это один сплошной круговорот дежурств с вёдрами. А оно нам надо?

— Починю, — спокойно ответил Борис, полный уверенности в собственные силы.

— Да и душевая по бороде монашке пошла. В одних тонкая струйка лазером надвое распиливает, давление как из гидранта, в других лейка вся льётся, но по капельке. Непорядок получается, хилых, ущербных и наглых с ног сбивает, а робких, неуверенных и долгих сухими оставляет, — добавил тут же майор.

— Прочищу, — так же спокойно ответил Боря.

Но Кардонов только подкидывал углей в топку, решив доверить «секрет». Слабый сразу разнесёт, растреплет. А стойкий забудет. Но при случае припомнит.

— Котельная вроде ничего так, подлатали. Но косяки все первые морозы покажут. Летом ей чего будет? А вот говна в штабе больше, чем в голове полковника. Иначе зачем сучку крашенную в секретари посадил вместо моей жены, а затем на какого-то чахоточного заменил? Я и говорю — верни жену, раз так. А он, знаешь что — пусть сидит, говорит. Пригодится. Они там на пару теперь то ли руки без конца полируют от микробов, то ли над сериалами грустными плачут. Всё в салфетках. Мусорят много, а канализация и забивается.

— Прочищу, — немного менее уверенно ответил Борис.

Но майор явно обладал пророческим даром и уже видел, что с ним будет через год при ненадлежащем использовании. А использовать его будут все, кому попадётся с такими навыками.

— Ты вижу, парень смышлёный, только глупый. А всё от неопытности. Но опыта в армии хоть залейся. Потому сразу мудрую вещь скажу, — посочувствовал майор. — Если сам полковник тебя в оборот возьмёт, то считай всё, до дембеля пахать будешь. Лучше бы ты электриком был. Сантехнику в армии не сладко… работы до чёрта.

— В стройбате совсем не понимают, как чинить? — задал свой первый вопрос за день Глобальный.

— Да уж понимают более твоего, Глобальный. Только часть пытается самоликвидироваться уже лет двадцать как. А с этим борются, как с реанимацией пациента. Не дают ей умереть спокойно, всё здесь по кирпичику разобрать, сдать на переработку, да поля подконтрольные ведомству под картошку засеять. Но что люди? В армии тоже кто-то ещё должен рыть, копать и строить. И другим показывать.

— А почему же… электриком легче? — спросил следом Борис и вспомнил как его в первый раз шибануло по пальцам в гараже, когда пытался подключить точильный станок к старой розетке, да провода оголились.

— Потому что особая жопа, эталонная, которая, вся в столовке, — ответил майор, удовлетворённый тем, что призывник, как и все, начинает интересоваться информацией. А значит, можно на такого и повлиять. Увлечь, так сказать. — Там патроны стреляют чаще, чем на нашем стрельбище. И лампочки в кастрюли сыплются больше, чем дотации в соседнюю образцово-показательную воинскую ракетную часть.

— А у них всё хорошо?

— Ракетчикам всегда всё лучшее. А мы им для учений только в поле нужны. Чтобы то толчки, то мишени ставить. Порой из тех же сортиров, — тут майор понизил голос и снова признался. — Не с руки генералам срать в поле, Глобальный. Понял меня? А вот в столовке хорошо будет… когда электрика найдём.

— Как есть понял… Так я это… ещё и электрик, — тут же со знанием дела добавил Боря. — Я говорил, а они видимо, записать забыли.

Уже понимая, что ему подыскивают место получше, Боря задумался.

«Это с какой целью он тут суету наводит? Осторожнее будь,» — предостерёг внутренний голос.

Жизнь научила Бориса одному правилу. Если кто-то тебя подмазывает, то ему что-то от тебя вскоре понадобится.

— Машину водишь? — тут же новым вопросом вцепился в него майор, уже разыскав призывника, который на две трети подходил под параметры на личные нужды. А где три из трёх в солдате, так и джек-пота не надо.

— Умею, но случая проявить на этом поприще себя ещё не было, — честно ответил Боря и разговор закончился. Автобус вернулся.

Видимо, чтобы сохранить секрет боеспособности, майор не решался никого впускать на территорию ровно до того момента, пока ПАЗик не прикатил обратно со второй порцией будущих солдат. Та пока больше походила на отрыжку кита. Как по виду, так и по запаху сутки маринующихся в вагонах призывников. Дезодорантами в дорогу не снабдили.