Тот самый сантехник. Трилогия (СИ) - Мазур Степан Александрович. Страница 67

А затем в голове что-то заклинило. Как маленькая шестерёнка то ли заклинила, то ли потеряла свое обозначенное положение, что и привило к поломке всего человеческого аппарата.

А может это была последняя капля в чаше терпения? Та самая, что ломает барьеры и говорит, что все возводимые барьеры не имеют смысла?

Борис Глобальный об этом уже не думал. Для него миром овладела тишина. Темнота мгновенно стала абсолютной.

Мгновенно всё вокруг потеряло всякий смысл, следуя одному извечному правилу, возведённому в абсолют: «прах ты — и в прах обратишься».

И никакой внутренний голос уже не имел права на комментарии по этому поводу.

Предел хорошего человека был достигнут.

Глава 30 — Где пляшут девки?

Шмыганье носом раздавалось где-то на задворках сознания. Кто-то периодически ревел рядом, затем причитал едва слышно или дёргал за руку с призывом немедленно прийти в себя. Раздавались и молитвы, но в основном из одной-двух строк. Возможно, большего никто не знал.

Его даже окропляли святой водой под этот речитатив. А может то слёзы капали на лицо? Кто знает. По эту сторону не видно.

Шансов вывести Глобального из комы в ближайшее время были, но верного метода медицина не знала и предпочитала не трогать пациента с блаженной улыбкой на губах. Судя по виду, он отлично себя чувствовал в преднамеренном отпуске.

Прыгая по лестничным облачкам или летая в небе без единого воздушного замка, Боря планировал отоспаться хотя бы сутки, а лучше двое. А пока приходил в себя из полуанабиоза в состоянии, близкое к полуразумному, чаще всего слышал разговоры.

Они раздавались где-то рядом и в то же время так далеко.

— Боря, в рот мне ноги, я то думаю куда ты пропал? Хорошо бабёнка какая-то твой телефон прибрала, — начинал обычно прокуренный, с хрипотцой голос Степаныча. — Созвонились, сговорились. Ты решил переделать сразу всю работу в мире без перерыва? Или завёл сразу двух толстух и ушатал сам себя? Ты это дело брось! Всем сразу не поможешь. Сантехник должен быть последователен. Давай приходи в себя и буду лично следить за твоим распорядком. Уж я-то тебя на ноги поставлю! Ну, бывай, хлопец.

Голос уходил, и Глобального тут же окружали райские девы. Они устраивали вокруг него пляски, показывали тити с розовыми сосками, сиськи, на которых можно дольше задерживать взгляд, и даже откровенные дойки. Но все разом убегали, едва рядом начинал звучать ещё один голос. Тише, ниже, проникновеннее.

— Боренька, до чего же ты себя довёл? — это был голос Наташки. — Разве можно столько работать? А отдыхать когда? Переносить на ногах простуду с тяжёлой двусторонней пневмонией лёгких ещё уметь надо. Когда ты успел так простудиться? Ох, не доглядела я за тобой, прости меня, милый. Но ничего, в себя придёшь, и всё по новой начнём… Тут папка Ромкин появился, представляешь? Он мне и сказал, что с тобой приключилось. Они при первой встрече чуть не подрались. Но думаю, со временем помирятся. Папка же…

Пока в безразмерном мире со всех сторон эхо доносило от гор до моря и от облаков до полей словосочетание «папка же», её голос удалился.

Гурии со стажем, безлимитные стриптизёршы, а может даже эльфийские девственницы тут же вылезали из кустов в чащобах, пещер глубоких и даже выныривали из недр океана с плавниками на загривках и снова окружали Бориса. Бояться их не стоило. Они делали ему массаж, трогали за всякое, хихикали или сладко пели на ухо нечто незамысловатое, вроде:

Боря, с нами не шути.

Член большой свой покажи.

Ты его не укрывай.

С нами можно сразу в рай.

Но снова убегали девы, едва рядом раздавался новый женский голос:

— Борис, вы право меня удивили, — доносилось уже от Дарьи.

Вроде на дистанции, а вроде так же проникновенно. Словно человек говорит что-то на публику, потом оглядывается на предмет окружающей обстановки и когда убеждается, что никого нет, становится более откровенным.

— Признаться, я хотела сюрприз сделать. Вы же меня обедом угостили. И я ждала вас на тайский ужин. Натащила в кабинет вкусняшек с ресторана. На стол взобралась, лампочку выкрутила, и свечи на столе приготовила. Невзначай, вроде как… А вы не пришли. Нет, я понимаю, у вас уважительная причина. Упали в обморок в автомобиле. Кстати, с тем микроавтобусом ничего страшного не произошло. Стоит у спортзала. Ребята разгрузили трубы, сложили в углу, ключ в кабинете моём. За эти мелочи не переживайте. Я ценю, конечно, ваше рвение к работе, чтобы закончить всё за один день, но себя беречь надо. Все эти коробки, ящики и материал могли и до следующего дня подождать. Кто же работает при температуре под 42 градуса по Цельсию? Внутренней… а вы знаете, Борис, у меня тоже температура при вашем появлении повышается. И внизу горячо становится.

В этот момент Боря ощущал поцелуй на щеке, и словно кто-то нюхал его кожу, наслаждаясь моментом, затем нежно касался кончика уха, а после продолжал шептать уже томно и страстно, ничего не боясь:

— Но ничего, Борис. Мы с вами всё наверстаем. Вижу парень вы надёжный. В трусы сразу ко мне не полезли при первой встрече. Уж я-то вам бросок через бедро бы показала! А вы что же? О долге трудовом вспомнили, обязательствах и сердечко всколыхнули. Я сразу почуяла, химия между нами. Искра! А я, надо сказать, на лазерную депиляцию намедни сходила и трусики такие тонкие одела, что иногда забываю если ли они на мне или ветер под пальто прямо в жопу дует? Так вот, Борис, просыпайтесь уже скорее, приходите в себя, а я вам… а я вам в попку дам… Да-да… Давно хотела попробовать.

Рядом что-то запищало. Писк приборов, а может и совет медсестры, заставил даму спешно ретироваться, почти убежать.

Едва писк пропал, за дело взялись уже русалки. Присев на камень у берега морского рядом с Борисом, они призывно подманивали его пальчиками и расчёсывали волосы. Но Глобальный на них внимания не обращал. Он точно знал, что локонами с расчёсок потом будет каждый слив забит. Убирай за такими хоть днями напролёт, а всё равно наберётся и забьётся. С другой стороны, если номерок взять, то можно постоянного клиента найти. И раз в неделю заходить: чистить, прочищать… а потом и трубы заодно от волос освободить.

Но и русалок отогнал голос. Знакомый такой, бодрый, сестринский.

— Боря, бляха-муха. Ты чего устроил? Еле дозвонились. К нам отец вернулся, а ты на радостях в обморок хлопнулся? Не вовремя ты!

— Нельзя так с роднёй, брательник, — подтвердил голос Лёши рядом. — Давай выкорабкивайся. Я в ту розетку сам не полезу.

— Лёша, блядь, ну какая ему сейчас розетка? Ты бы чего путного скзаал!

— Да я так, шутя. Он же всё равно не слышит.

— Они всё слышат и всё понимают, говорят, — ответил пылко сестра, но на этом разговоры и затихли.

Ушли.

Боря на радостях даже к груди потянулся молочной. Не сестры, конечно. Иначе рвотный рефлекс сразу. Задохнётся ещё. А оно ему надо?

К той потянулся, что поближе. И сама в руки лезет. Большая такая, как у риэлторши, которую никогда не видел. И только воображение нарисовало два мячика, пару ниппелей. Почти коровьи соски. Оставалось только устами припасть и пить, вкушать нектар и сладкий сок. А может и молока накапает в кружку. В утренний кофе, например.

Возможно, Боря зачавкал в этот момент, так к губам тут же мокрую марлю поднесли. И снова голос Дарьи раздался:

— Борис, тут вам каждый день какой-то еврей звонит. Говорит, свою часть сделки он выполнил, а кома не считается форс-мажором. Так что если вы в письменном виде не предоставите ему отказ от обязательств с полной выплатой штрафа, намерен идти в высшие инстанции. Ну… я его конечно послала, но фото ваше скинула. Вы не против? Он сразу тон сменил, как вас в трубках увидел, и обещал санкции снять, и ещё недельку подождать… Ещё какой-то мужик по части долга звонил. Вежливый такой. Вы должны кому-то, Борис? Я адреса вашего не давала, не переживайте. Да и долг, думаю, реструктуризируем. Всё сделаем. Главное… просыпайтесь.